Гордость и предубеждение и зомби - Остин Джейн. Страница 44

Ей очень хотелось узнать у экономки, действительно ли хозяина нет дома, но она никак не осмеливалась. В конце концов этот вопрос задал ее дядя, и Элизабет отвернулась, чтобы скрыть тревогу, но экономка отвечала, что его нет, прибавив:

– Мы ожидаем его завтра, с большой компанией друзей.

Как рада была Элизабет тому, что ранее они не задержались где-нибудь на день.

Тетушка подозвала ее взглянуть на одну картину. Подойдя к ней, Элизабет увидела среди прочих миниатюр на каминной полке портрет мистера Уикэма, изображенного с костылями под мышками. Улыбаясь, тетушка спросила, нравится ли ей этот портрет. Экономка присоединилась к ним и рассказала, что изображенный на нем юноша – сын полировщика мушкетов, служившего покойному хозяину, и что хозяин дал ему достойное образование.

– Он нынче служит в армии, – добавила она, – но, боюсь, ничего путного из него не вышло.

Миссис Гардинер с улыбкой поглядела на племянницу, но Элизабет не смогла улыбнуться в ответ.

– А вот мой хозяин, – сказала миссис Рейнольдс, указывая на другую миниатюру, – тут он очень на себя похож. Рисовано тогда же, когда был сделан и другой портрет, – около восьми лет назад.

– Я наслышана о том, что ваш хозяин хорош собой, – отметила миссис Гардинер, глядя на изображение мистера Дарси, – а тут он и впрямь красив! Но, Лиззи, скажи-ка, насколько велико сходство?

Услышав, что Элизабет знакома с ее хозяином, миссис Рейнольдс посмотрела на нее с заметно возросшим уважением:

– Юная леди знакома с мистером Дарси?

Элизабет покраснела и ответила:

– Немного.

– Не правда ли, мэм, он очень красивый джентльмен?

– Да, очень.

– Уж я-то никого красивее его не видела, и, кстати, в галерее наверху можно посмотреть его большой портрет, гораздо лучше этого. В этой комнате любил бывать мой покойный хозяин, и все тут устроено так, как и было при нем. Он очень любил эти миниатюры.

Элизабет поняла, почему здесь по-прежнему оставался портрет мистера Уикэма.

Тут миссис Рейнольдс указала им на портрет мисс Дарси, нарисованный, когда ей было всего восемь лет.

– А мисс Дарси так же хороша собой, как и ее брат? – спросила миссис Гардинер.

– О да, красивее ее никого не сыщется, да и талантливее тоже! Она обезглавила свою первую неприличность всего через месяц после того, как ей исполнилось одиннадцать. Правда, мистер Дарси приковал мерзкое создание к дереву, но, уверяю вас, удар был все равно впечатляющим. В соседней комнате ее дожидается новая катана – подарок моего хозяина. Мисс Дарси приедет с ним завтра.

Мистер Гардинер в любезной и непринужденной манере поощрял разговорчивость экономки вопросами и замечаниями. Двигало ли ей тщеславие или искренняя привязанность, но миссис Рейнольдс говорила о своем хозяине и его сестре с большой охотой.

– А часто ли ваш хозяин бывает в Пемберли?

– Не так часто, как мне бы того хотелось, но, пожалуй, полгода он тут проводит. И мисс Дарси приезжает сюда каждое лето.

“Если не едет в Рамсгейт”, – подумала Элизабет.

– Но когда ваш хозяин женится, вы будете чаще его здесь видеть.

– Да, сэр, но я уж и не знаю, когда это еще будет. Представить не могу, кто может стать ему достойной парой.

Мистер и миссис Гардинер улыбнулись, а Элизабет, не удержавшись, заметила:

– Раз уж вы о нем так думаете, это говорит в его пользу.

– Я говорю чистую правду, и всякий, кто его знает, скажет то же самое, – ответила экономка.

Элизабет подумала, что это довольно смелое заявление, и крайне изумилась, когда услышала последовавшие за этим слова миссис Рейнольдс:

– Я в жизни не слышала от него дурного слова, а я знаю его с четырех лет. На моей памяти лишь одна служанка получила от него выволочку, да и скажу вам, она это заслужила. Осмелюсь заявить, что добрее его не найдется человека во всей Англии.

Такая похвала была уж и вовсе неожиданной и совершенно противоречила мнению Элизабет. Она была твердо убеждена, что как раз доброта мистеру Дарси несвойственна. Она вся обратилась в слух, она жаждала разузнать больше и была благодарна дядюшке, когда тот произнес:

– Немногие люди удостаиваются подобных похвал. Вам повезло, что у вас такой хозяин.

– О да, сэр. Хоть весь мир обойди – лучше его не сыщешь. Но я всегда говорю, кто был добр в детстве, тот добрым и вырастет, а хозяин был самым приветливым, самым ласковым мальчиком на свете.

Элизабет глядела на нее во все глаза.

“Неужели речь идет о мистере Дарси?!” – думала она.

– Его отец был превосходным человеком, – сказала миссис Гардинер.

– Да, мэм, вы совершенно правы, и его сын точь-в-точь такой же, как он. Так же заботится о бедных и снисходителен даже ко всем этим недоразумениям Божьим, будь то калека или глухой.

“В каком выгодном свете предстает мистер Дарси!” – удивлялась про себя Элизабет.

– Как хорошо она о нем отзывается, – прошептала ей тетушка, пока они шли в другую комнату, – но ее слова вовсе не вяжутся с тем, как он обошелся с нашим бедным другом.

– Возможно, нас ввели в заблуждение.

– Не похоже на то, ведь у нас сведения из самого надежного источника.

Пройдя просторный холл наверху, они очутились в прехорошенькой гостиной, которую совсем недавно обставили с большей элегантностью и изяществом, чем комнаты на нижнем этаже. Экономка сообщила им, что все это было затеяно ради мисс Дарси, которая в свой прошлый приезд очень полюбила бывать в этой комнате.

– Он, несомненно, очень заботливый брат, – сказала Элизабет, подходя к окну.

Миссис Рейнольдс предвкушала, как обрадуется мисс Дарси, когда увидит гостиную.

– И так всегда, – говорила она. – Если можно чем-то порадовать его сестру, уж он вмиг все сделает. Для нее он готов на все, что угодно.

Им оставалось осмотреть лишь зал боевой славы и несколько парадных спален. В зале было множество отрубленных голов зомби и самурайских доспехов, однако все эти трофеи мало интересовали Элизабет, и она принялась рассматривать грифельные наброски работы мисс Дарси, содержавшие в основном изображения обнаженных мужских фигур.

Когда они осмотрели все комнаты, открытые для посещения, то спустились вниз и, попрощавшись с экономкой, перешли в распоряжение садовника, который поджидал их у входа.

Пока садовник вел их вдоль берега реки, то и дело останавливаясь, чтобы указать на искусственный пруд или на сад камней, Элизабет обернулась, желая посмотреть на дом с более далекого расстояния, и увидела столь жуткое зрелище, что инстинктивно потянулась за катаной, которую она решила не брать с собой. Сзади к ним быстро приближалась огромная толпа неприличностей – не менее двадцати пяти зомби. Элизабет взяла себя в руки, известила своих спутников об этом несчастливом повороте событий и велела им убегать и прятаться, что они и проделали с превеликой охотой.

Когда зомби приблизились, Элизабет уже была готова к бою – она отломила ветку с ближайшего дерева и изготовилась сражаться, поставив ноги в первую позицию для техники “Крестьянин, Унесенный Ветром”. Она никогда не была сильна в сражении на палках, но, учитывая огромное количество противников и то, что другого оружия у нее не было, эта тактика казалась ей самой удачной. Подойдя на расстояние укуса, зомби принялись издавать пренеприятнейшие крики, и, отбиваясь, Элизабет отвечала им тем же. Но не успела она свалить пятерых или шестерых зомби, как раздался треск пороха, и оставшихся раскидало выстрелами.

Элизабет сохраняла оборонительную позу, пока зомби, ковыляя, спешили укрыться в роще. Убедившись, что они отступили, она обернулась в ту сторону, откуда раздались выстрелы. Тут она снова испытала потрясение, однако совершенно другого свойства: перед ней, верхом на коне и с дымящейся Браун Бесс в руках, предстал сам владелец Пемберли. Пороховой дымок от мушкета, вздымаясь к небесам, шевелил его густые каштановые кудри.

Его жеребец, оглушительно заржав, вскинулся на дыбы, так что менее опытный наездник ни за что бы не удержался в седле. Однако Дарси уверенной рукой ухватил поводья и смог унять перепуганное животное.