Перелетная птица (СИ) - Ежов Сергей. Страница 34

— Но я мало смыслю в военном деле!

— Ничего! Военному делу учат в академиях, а вот воздушный флот способны создать только вы.

— Приятно слышать, Иван Константинович. Но следует ли понимать ваши слова так, что вы хотите включиться в управление «Полярной звездой»?

— Нет. Совсем нет. Мы с вами не дети и понимаем разницу между уровнями управления. Так получилось, что вмешиваться не только в тактический, но и в оперативный уровень управления, мне не то что не нужно, но и в какой-то мере зазорно. Судьбе было угодно, чтобы я по праву рождения оказался на стратегическом уровне, и с этих высот я намерен помогать вам.

— Но какие задачи вы собираетесь решить с моей помощью?

— Мне известен ваш жизненный путь, Александр Вениаминович. Невеликая должность техника на сталелитейном заводе, вдовство, переезд в Англию, а там вам не повезло стать младшим партнёром Хьюго Уэйка. Когда он вас ограбил, многие только посмеялись, мол, ещё один простак подарил свои денежки солидному человеку. Но вы приехали в Россию и начали всё заново. Так получилось, что мне известны планы по вашему разорению. Нет, я специально не отслеживал вашу судьбу, просто мне её поведал один хороший друг. А я подумал: почему бы мне не помочь этому талантливому человеку? Капитал мой невелик, зато я могу помочь там, где возможности других заканчиваются.

— Что же, я готов создать воздушный флот. Более того: я готов приложить свои способности и в других отраслях военного дела. Но, видите ли, Иван Константинович, я считаю, что без крепкого тыла армия слаба.

Князь грустно усмехнулся:

— Это крайне непростой вопрос. Скажу так: даже наше с вами сотрудничество в области развития авиации и моей помощи вам в деле защиты «Полярной заезды», нам придётся хранить в тайне и маскировать увлечённостью пилотированием новомодной игрушки. Увы, но в полную силу я ещё не вошел. Если прямо: меня не пустят далее определённых границ.

— Вы откровенны, Иван Константинович, и это прекрасно. Да, я очень опасаюсь недружественного интереса, и ваша помощь будет весьма кстати.

— Вот и договорились. А теперь позвольте вопрос: вы не собираетесь приспособить «Агату» для бомбометания?

— Совершенно точно нет. Для бомбометания будет построена другая машина, изначально приспособленная к боевой работе. Вы же понимаете: рысак бесполезен на вспашке земли, а кавалергарду не нужна крестьянская лошадка. «Агата» как раз рабочая лошадка пассажирских авиалиний.

— Когда же она поднимется в воздух?

— Примерно через месяц. Скажу больше: на специально выстроенном заводе в Казани уже готовы два сборочных цеха. В одном будут строиться «Стрижи», как мы назвали одноместные бипланы, и «Ласточки», то есть двухместные самолёты.

— А гидропланы?

— В гидропланы мы будем переоборудовать «Ласточки» и «Стрижи» по мере необходимости, или продавать готовые комплекты для самостоятельного переоборудования.

— А во втором цеху вы будете собирать «Агаты»? — заинтересовался Иван Константинович.

— Собирать будем МЫ — Александр тоном выделил слово «мы» — Коль скоро мы в одной лодке, то у нас и интересы общие.

— Да-да, вы, несомненно, правы, Александр Вениаминович.

Из «скворечника» — конторки сменного мастера под потолком цеха, через стеклянную, на все три стороны, стену, отлично видно происходящее внизу. А там одновременно собирают три «Агаты». Первую ещё месяц назад отвезли на Комендантский аэродром, и она там проходила цикл интенсивных испытаний. Люди теперь приходили смотреть на красавицу «Агату», на «Ласточку» и «Стрижа», а на изделия остальных конструкторов, стоявшие у края поля уже и взгляда не бросали. Нравы толпы просты и жестоки: вчерашних героев и кумиров кто-то просто забыл, а кто-то и стал подвергать насмешкам и ругани. На этой почве крепко растерялся, впал в уныние и ушёл в загул Игорь Сикорский. А вот Яков Модестович Гаккель, хоть и здорово упал духом, не стал ударяться в амбицию, а отловил Александра на аэродроме.

— Мистер Павич, не уделите ли мне несколько минут вашего драгоценного времени?

— С превеликим удовольствием, Яков Модестович.

— Вы знаете моё имя?

— Разумеется. Вы талантливый конструктор, хороший человек, естественно, я знаю ваше имя. А что до сих пор не подошел познакомиться, то исключительно из-за вечной занятости.

— Хочу перед вами извиниться, ведь, признаться, я сначала посчитал вас выскочкой, потом — заносчивым типом, но вижу, что ошибся.

— В первом или втором случае? — с самым серьёзным видом полюбопытствовал Александр, и Гаккель рассмеялся:

— По счастью, в обоих.

— Простите великодушно, Яков Модестович, но я с утра на ногах и изнываю от жажды, не откажите пройти со мной, там мы присядем и наконец-то выпьём чего-нибудь прохладного.

— Извольте.

— Знаете, Яков Модестович, что самое любопытное в нашем с вами нынешнем разговоре? — сказал Александр, подавая собеседнику кружку пива и выставляя на стол тарелку с колбасками.

— Что же?

— То, что вам нет нужды подбирать слова и пытаться исподволь выяснять секреты моего успеха. Я их расскажу все без утайки. Вы любите Россию и верны ей, а это в моих глазах лучшая рекомендация.

— Так в чём ваш секрет, мистер Павич? — уже с куда меньшим напряжением спросил Гаккель.

— Называйте меня Александр Вениаминович, поскольку я решил принять русское подданство и отказаться от американского.

— Вот как? Это любопытно. Так в чём ваш секрет?

— Обтекаемость. Самолёт находится в воздухе и ему нужно придать самую удобообтекаемую форму. Ведь никому теперь не приходит в голову делать в днище корабля выступы или просто дырки, правда? Правда, придумали такую штуку как бульб, но и тот предназначен для лучшей организации омывающего корабль потока. Именно поэтому в Опытовом бассейне модели кораблей усиленно гоняют и выверяют, чтобы выявить источники вредных завихрений, и прочих проблем прежде чем первые детали лягут на стапель. А что происходит в авиации? Нижняя часть самолёта приближается к идеалу, а сверху торчит радиатор, мотор, пилот высунулся по пояс, а на крыльях паутина растяжек. Хотя я забыл, что внизу безобразные с точки зрения обтекания шасси с чудовищными колёсами.

— Так просто?

— Ну что вы! Это целая наука под названием аэродинамика. Признаюсь откровенно, моих знаний в этой области хватит до скоростей в двести-двести пятьдесят километров в час, а дальше начнутся проблемы с вибрацией. Потом пойдут другие сложности и препятствия, они будут возникать одно за другим. Тогда я уйду в сторону и дам дорогу тем, кто будет обладать талантом, умом и удачливостью.

— Вы приуменьшаете свои заслуги, Александр Вениаминович. Ваши самолёты в техническом отношении выглядят весьма совершенными!

— Не отрицаю, так оно и есть. Мне повезло найти великого инженера, Павла Ивановича Крашенинникова. А моторы мне делает другой гений, мистер Пикстон.

— Кажется, понимаю. Вы взяли на себя роль организатора и генератора идей, а творцам создали идеальные условия, так?

— Совершенно верно.

— В таком случае, ваша заслуга ещё более высока.

Гаккель задумчиво пожевал колбаску и запил пивом. Поставил кружку и решительно спросил:

— Где расписываться кровью?

— Сатане не нужна твоя кровь, ему даже чернила излишни, он услышит простое слово или даже недобрые мысли.

— Отлично сказано! Чьи это стихи?

— Моего приятеля. Его больше нет с нами. Что касается нашего сотрудничества, то мы обсудим его на досуге. А для начала сотрудничества и пробы сил примите заказ на эскиз двухмоторной летающей лодки. Моторы — как у «Агаты».

— К какому сроку представить?

— Могу дать неделю максимум.

Прошла неделя, и вот Александр и Яков Модестович сидят в 'скворечнике, а перед ними несколько листов с двухмоторными летающими лодками и стопка листов с описаниями.

Глава 12

Нежданные встречи

Конкурс на поставку самолётов для военного ведомства завершился ожидаемо быстро. Как правильно сказал в приватном разговоре начальник комиссии, генерал Мюллер, «Выбирать-то не из чего, господа! Лишь аппараты Павича хороши, а остальное — дрянь»! Впрочем, в итоговом документе была применена щадящая формулировка: «За явным преимуществом», которое, несомненно, было на стороне «Полярной звезды», вернее, за свежеиспеченным подданным Российской империи, Александром Вениаминовичем Павичем. Любопытно, что в число аэропланов-победителей конкурса, кроме «Ласточки» и «Стрижа», честно выполнивших все конкурсные задания, вошла и «Агата». И это при том она едва-едва прошла свои первые испытания. Но члены комиссии были единодушны в своём решении: армии нужен самолёт для перевозки важных пассажиров, по каковой причине был учреждён специальный авиаотряд численностью в десять самолётов при Главном Штабе. Выяснилось, что такой же отряд собираются создать и при Главном морском штабе. Морское ведомство решило сформировать авиационные отряды при всех морских крепостях и теперь рассматривало варианты летающих лодок. Эти сведения принёс Александру его добрый приятель, старший лейтенант Пущин. Услышав такую весть, Александр велел приготовить машину и по свежему хрустящему снегу повёз моряка на завод Щетинина, уже прочно ставшего опытным производством «Полярной звезды», о чём всякого грамотного прохожего извещала бронзовая табличка у проходной. В цеху шла сборка летающей лодки, очертаниями похожей на «Каталину» из сороковых годов, но значительно меньших размерений. Ну, и материалы: американская красавица была цельнометаллической, а этот гидросамолёт пришлось строить из фанеры.