Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 55

– Так о Коздоеве, – сказал Кирилл, – где он?

– Выкупили его вчера. Деньги дали и выкупили. Десять штук. Селиверстову.

Кирилл чертыхнулся про себя, полагая, в какую ярость эта новость повергнет Джамалудина.

– Кто? Родичи?

– Наверное…. через этих… Кемировых. По крайней мере, забирал его Ариец. Вчера.

Кирилл поблагодарил майора за сведения и вышел из кабинета. Он уже спускался с крыльца, когда дверь за ним распахнулась с таким грохотом, что с козырька на ступени полетел птичий помет. Кирилл невольно оглянулся. В проеме двери стоял расхристанный Рачковский. В одной руке он держал бутылку с мутной жидкостью, скорее напоминавшей мочу, чем водку.

– Ты… галстук, – сказал майор, – вали в свою Москву, понял? Присылают тут… правозащитников… «Ниву» я ему задавил, мирному жителю! Это мы когда на броне, то они все мирные. А без БТРа – костей не соберешь. Они мирные, когда мертвые. Они с когтями рождаются, понял? Всех их, волков, стрелять надо. И норы хлоркой залить.

– А может, тогда лучше уйти? – спросил Кирилл.

– А?

– Ну если кругом волки. Как управлять волками? Пусть живут сами.

Майор пьяно захохотал и сделал шаг с крыльца. Глаза его были в полуметре от лица Кирилла. Они были такие же стеклянные, как у покойника Исы. Рука майора дернулась, и он чуть не выронил свою сивуху. Кирилл внезапно вспомнил, что за работу Рачковский и его ребятки получали по семьдесят тысяч боевых. За такие деньги можно было б пить не самогон.

– Ты, – сказал Рачковский, – любитель зверья. Гляди, чтобы ушки не отросли. И этот… хвостик.

Кирилл молча повернулся и вышел из-под козырька. Только тут он заметил, что джипа, на котором он приехал, у крыльца нет.

Пока Кирилл говорил с ментами, Ташов, который сидел за рулем его джипа, проехал немного вперед, и вскоре очутился около взлетного поля. На пустой рулежке стоял АН, похожий на кукурузный початок, и черные фигурки, как муравьи, волокли по распахнутой аппарели огромные тюки с товаром. Это был тот самый чартер, который по пятницам прилетал из Турции, и рулежка вся была забита старенькими грузовичками.

Здоровенный черный «Линкольн навигатор» с тонированными стеклами, на котором приехал Ташов, казался среди этого скопища подержанных машин пришельцем с другой планеты.

В городе Бештое было много рынков и мало бандитов. Любой из хозяев бештойских рынков сам был способен кому угодно и поставить крышу, и снести. Джамалудин рынками не интересовался, по крайней мере после роддома. Лет пять назад, когда Кемировы еще занимались водкой, было несколько нехороших историй, но с тех пор Джамалудин сильно изменился. Как-то двое ребят из его отряда сильно пошалили на авторынке, и с тех пор их никто никогда не видел. Из всего этого следовало, что Ташов рынки недолюбливал, а как они работали, не знал.

И сейчас он был неприятно удивлен таким количеством женщин, которые работали вместо того, чтобы сидеть дома и воспитывать детей.

Автобусы и грузовички ездили туда-сюда, щуплые солдатики таскали вьюки, и Ташов наконец заметил свою знакомую чеченочку. Она сидела спиной к джипу, между четырех здоровенных тюков, выше ее ростом, и возле нее терся какой-то военный.

Тяжелый джип неслышно покатился по рулежке, и когда Ташов оказался в двух метрах от тюков, он спустил стекло, чтобы получше слышать разговор. Видимо, у чеченки не было никого, кто б ее встретил. Она торговалась за место в военном грузовике, и тон русского водителя Ташову сильно не понравился. Военный говорил так, словно перед ним была не горянка в платке, а проститутка в мини-юбке.

В эту секунду хлопнула дверь, и Ташов, обернувшись, увидел, что в джип садится Кирилл Водров. Федерал был зол до крайности, и Ташов догадывался, отчего именно.

– Ты куда поехал? – резко спросил Кирилл, – я тебя полчаса ищу.

– Да вот. Знакомая, – робко проговорил Ташов.

– Ну так и помоги ей. Она, что ли, эти тюки таскать должна?

Ташов изумился и не знал, что сказать. В этот момент он увидел, как водитель взял чеченку за руку, и та возмущенно ее отдернула. Хлопнула дверца, и Кирилл закричал:

– Эй, садитесь к нам!

Водитель военного грузовика обернулся, готовый выбранить конкурентов, и увидел, что на рулежке в двух метрах от него урчит черный лоснящийся «Линкольн навигатор» с номерами бештойской милиции, и слева от джипа стоит какой-то федерал в галстуке, а справа – Ташов Алибаев по кличке Центнер. Видимо, чемпион мира был у шишки водителем.

А девушка у тюков чуть ойкнула, и даже такому неискушенному человеку, как Ташов, было видно, что она не видела ни джипа цвета чернослива, ни мигалки на крыше, ни федерала в галстуке, а видела только одного Ташова.

Видела и не могла поверить своим глазам.

Хаген Адриан Мария Хазенштайн в спорте был удачливей, чем в бизнесе. По правде говоря, сколько ни пытался Хаген заниматься бизнесом, у него это как-то не получалось.

Однажды после того, как Хаген стал чемпионом Европы по ушу-сяньда, он взял в банке кредит в сто тысяч долларов.

Вот прошло два года, и оказалось, что кредит нужно возвращать. Это страшно удивило Хагена, потому что он никогда не думал, что кредиты нужно возвращать. Он думал, что для того, чтобы взять кредит, нужно отдать десять процентов тому, кто его выдал.

Хаген пришел с друзьями в банк, чтобы объясниться насчет кредита, но оказалось, что банк принадлежит сыну президента республики Гамзату Асланову. Поэтому разговор не получился, а когда друзья Хагена вытащили стволы, из соседней комнаты выскочили собровцы, и победа безоговорочно осталась за СОБРом. Если честно, то надо было признать, что СОБР выиграл в сухую.

Вот Хаген просидел две недели в СИЗО, и когда его выпустили под подписку, то оказалось, что он сидел не за невозврат кредита, а за сопротивление работникам милиции при аресте, и что кредит надо возвращать все равно.

Хаген совсем загрустил, и тут его вызвал начальник службы безопасности Гамзата Асланова. Звали его Шапи.

– Послушай, Ариец, – сказал Шапи, – ты хороший парень. Как же получилось, что ты проел столько денег?

– Я вовсе не проел их, – возразил Хаген, – я купил на них две квартиры двум моим сестрам, когда они выходили замуж.

– Это очень плохо, – заявил Шапи, – потому что теперь банк отберет квартиры, которые ты купил сестрам, и им придется жить на улице. К тому же тебе грозит немалый срок. Нашему начальнику кредитного отдела не понравилось, что ты засадил ему рукоятью пистолета в висок, а он – троюродный брат следователя, который ведет твое дело.

Хаген никак не мог позволить, чтобы его сестер выкинули на улицу. Он не для этого покупал им квартиры. Он спросил, нельзя ли как-то помочь горю, и Шапи ответил:

– Нет проблем. Есть человек по имени Загир Расулов. Он начальник железной дороги республики и страшная сволочь. Если его не будет, мы простим тебе этот кредит.

Хаген съездил на авиабазу в Бештой и купил там два фугаса, а еще спустя две недели бронированный «Мерс» Загира Расулова разнесло на куски вместе со всей его начинкой.

Никто в республике не мог понять, зачем убили Расулова. Думали то на того, то на другого, а кресло его Гамзат Асланов продал за полмиллиона долларов другому человеку, которого звали Ахвердилав Адаев.

Вот прошло еще полгода, и оказалось, что это неудачный выбор. Ахвердилав Адаев очень быстро пошел в гору, и вдобавок он однажды на заседании парламента бросил в Гамзата бумажным шариком. Спустя неделю после этого Шапи снова навестил Хагена и сказал:

– Говорят, что ты влез в долги и проиграл много денег. Я готов дать тебе десять тысяч сейчас и двести – по окончании работы.

Хаген снова съездил в Бештой-10 и снова купил там фугас, а спустя две недели бронированный «Мерс» Ахвердилава разнесло на куски вместе со всем содержимым.

Все в республике удивились; а кресло Ахвердилава Гамзат продал за миллион долларов другому человеку, которого звали Магомед-Шапи.