Санек (СИ) - Седой Василий. Страница 15

У него, похоже, даже хмель пропал. Очень долго он сидел молча, что-то напряженно обдумывая, а потом неожиданно громко прокричал:

— Яша, собирайся, нам надо уезжать!

От его крика даже я вздрогнул, да и такое его поведениее удивило меня неслабо. Скажу больше, заставило задуматься: что я такого сказал, чтобы так возбуждаться?

Он между тем встал, накинул висевший на спинке стула пиджак и сказал мне:

— Готовься к поездке за рубеж, ты теперь точно едешь.

Несмотря на то, что позвали только Яшу, уехали все гости в полном составе.

Я только плечами пожал и, пребывая в прекрасном настроении, занялся уборкой со стола, отметив про себя, что теперь на пару дней точно едой обеспечен. Потом немного попарился и завалился спать. Рыбалку я и не подумал откладывать, уснул с мыслью «и пусть весь мир подождет».

Проснулся затемно бодрым и с предвкушением, как в детстве. Хотя если разобраться, в этом мире у меня сейчас, пусть уже и не детство, но юность точно.

К реке шел вприпрыжку. Расположился прямо за своим огородом на пирсе, вот, кстати, тоже, надо это недоразумение переделать, чтобы перед людьми не краснеть.

Не торопясь, размотал удочки, отрегулировал глубину, немножко подсыпал в качестве прикормки сваренного с вечера пшена, заправленного пахучим подсолнечным маслом, нацепил на крючки червей и принялся ждать клева. Пока сидел в ожидании чуда, не бездельничал, а начал замешивать манку — очу попробовать карасиков потаскать, вдруг получится.

На червя через вскоре начала поклевывать мелкая плотвичка, а на манку я с первого же заброса из-под камыша вытащил чуть не килограммового карася. За минут двадцать поймал десяток подобных монстриков и остановился, куда мне их столько девать? Попробовал снова половить на червя и разочаровался, очень уж мелкая плотвичка шла, не товарная. Подумал немного и начал развлекаться проводками, в полводы, в надежде, что хоть на течении будет клевать что-то получше по размеру, и не прогадал. Когда вытащил первую красноперку весом грамм четыреста, у меня проснулся азарт, и я пропал для этого мира. Кто ловил в проводку, тот меня поймет, очень увлекательное занятие, особенно когда клюет такая рыба, как у меня сейчас. Таскал отборную красноперку, как на конвейере, не отвлекаясь ни на мгновение, и остановиться смог, только когда солнышко начало припекать не по-детски.

Всего я добыл ведро отборной красноперки и десяток килограммовых карасей. Пришлось сразу же тащить красноперку в ледник, чтобы она немного охладилась перед засолкой, и заниматься чисткой карасей, которых я после разделки чуть присолил и убрал в подвал. Вот уж когда пожалел, что нет холодильника. Вроде не такая уж редкость, а вот не озаботился Абрам Лазаревич, а я теперь страдай от неустроенности.

За всеми этими делами с уловом к портному я выдвинулся только часов в десять утра и, пока добирался, для себя решил: получится у меня в Америке заработать что-то или нет, а без машины я оттуда не вернусь. Привык я в прошлой жизни к комфорту, вот и чувствую себя сейчас ущербным без всяких благ цивилизации.

Но это ладно, дело поправимое, а вот с портным вышла настоящая проблема. Попахивает подставой от Абрама Лазаревича.

Мало того, что у этого высушенного престарелого живчика рот не закрывался ни на секунду, так он еще и в принципе не хотел меня слушать. Он, видите ли, лучше знает, что мне подойдет, и построит костюмы, в которых не стыдно будет даже на принцессе жениться. Тьфу на него, сморчка перезрелого.

Думал уже уйти не солоно хлебавши, но в какой-то момент он так достал, что я не удержался и рявкнул:

— Тихо. Мне не надо костюмы, как у всех. Дайте лист бумаги и карандаш. Я нарисую, вы пошьете, все.

Странно, но подействовало, будто на первогодка перед сержантом. Старик наконец-то замолчал, притащил письменные принадлежности и заговорил, только когда я закончил рисовать привычный для меня костюм-тройку, только с чуть укороченным пиджаком и с сильно зауженными, по сравнению со здешними, брюками.

— Молодой человек-таки понимает в моде. Но смею вас заверить: сейчас такое не носят. У меня есть все свежие журналы с одеждой как из Европы, так и из-за океана.

— Не носят и хорошо, я буду первым, — ответил я с улыбкой этому живчику и принялся рисовать дальше.

В итоге я заказал два костюма, плащ и куртку, а еще пять рубашек, майки и даже шляпу по типу ковбойской, только не с такими огромными полями, как у них принято. Шляпу изготовит другой мастер, но портной клялся, что все будет вовремя и наилучшего качества. Портной порекомендовал и толкового сапожника, который работал буквально через два дома. Там тоже пришлось рисовать и спорить, чтобы получить устраивающие меня туфли и ботинки. С трудом справился и для себя понял: еврейская мафия в нашей стране бессмертна. Собственно, это все, что я смог сделать. Просто выделенные Абрамом Лазаревичем деньги внезапно кончились, вот и пришлось возвращаться домой. Хорошо хоть, хватило на покупку свежего, еще горячего хлеба и сметаны. Хлеб купил только из-за запаха свежей выпечки, просто устоять не смог, а сметану — потому что хочу приготовить в ней карасей. Конечно, литра для этого даже много, но, думаю, не пропадет.

Дома в кои то веки никого не было, и я смог со спокойной совестью, наскоро перекусив, заняться рыбой. Готовить я решил сразу всех карасей, чувствую, по-любому пригодятся, вряд ли Абрам Лазаревич надолго оставит меня без внимания.

Не прогадал. Только поставил обжаренных до полуготовности карасей тушиться в сметане, как подъехала уже знакомая мне машина. Когда из нее начала вылезать вся вчерашняя компания, мне на секунду показалось, что мы и не расставались.

Абрам Лазаревич, просочившись во двор, поводил носом и спросил:

— А чем это так вкусно пахнет?

— Это мы через полчасика будем карасей в сметане есть. Как знал, что вы толпой приедете, хватит на всех.

— Очень хорошо, давно ничего такого не ел, — ответил Абрам Лазаревич. — Раз у нас есть время до ужина, давайте я вам, Саша, расскажу о наших дальнейших действиях.

Он неспешно достал носовой платок, вытер пот на шее и, глубоко вдохнув, начал говорить.

— Мы с Яшей уезжаем уже завтра, обстоятельства складываются так, что тянуть с отъездом больше нельзя. Во время моего отсутствия с документами и сборами в дорогу тебе поможет мой брат Лев Лазаревич, а друг Яши Сергей, — тут он кивнул на здоровенного сержанта, — проводит тебя до французского Бреста, откуда на корабле ты отправишься в Америку. Через океан поплывешь один там мы тебя встретим.

Ну так-то все логично, не нравится мне одно — сопровождение. С этим здоровяком я буду сиять, как лампочка в ночи, сразу ведь видно, что он служивый, а значит и к его опекаемому, то бишь ко мне, будет ненужное внимание. В качестве сопровождающего подошел бы какой-нибудь старик. Типа он отправляет внука к родственникам. Можно было бы и самому добраться, но тут есть сложности из-за возраста, которых хотелось бы избежать.

Все это после недолгих раздумий я и высказал Абраму Лазаревичу, который, внимательно меня выслушав, вдруг без споров согласился и тут же, не отходя, как говорится, от кассы, начал давать распоряжения своему брату.

— Еще один момент, — сказал я. — В Нью-Йорке, куда прибывает пароход из Бреста, встречать меня не надо. Достаточно адреса, где вас найти, я сам выйду на связь. И я появлюсь не сразу, а через пару недель. Сначала присмотрюсь, что там и как, ассимилируюсь слегка, тогда и встретимся. Наверняка вы там будете под присмотром, вот и не нужно меня показывать вашим оппонентам, так будет лучше. Чем меньше я привлеку внимание, тем проще будет работать. И не переживайте, не пропаду и смогу сам о себе позаботиться.

В итоге в Брест я поеду вместе с незнакомым мне пока Алексеем Петровичем. Вместо двухсот долларов на карманные расходы мне выдадут две тысячи. Абрам Лазаревич на удивление спокойно отнесся даже к тому, что я не меньше двух недель буду жить в Штатах один, без пригляда. Странная какая-то покладистость, но я даже думать над этим не стал, добился своего, и ладно.