Чиж: рожден, чтобы играть. Авторизованная биография - Юдин Андрей Андреевич. Страница 82

Но, несмотря на эту расточительную страсть, весной 1996 года Чиж всё же приобрел первую за свою 35-летнюю жизнь собственную квартиру и первый по-настоящему приличный инструмент — «Gibson Tennessee».

— Есть вещи, — говорит он, — в которые врубаешься с первой же минуты, что они твои. Вот таким образом я купил себе «гибсон». Это было на выставке в ЛенЭкспо. Я взял его в руки, поиграл минут пять и понял, что это мой инструмент... А вот «фендер» — не мой инструмент абсолютно. Я перещупал, перепробовал достаточно много «стратокастеров» — ну не лежит у меня рука! Не то что душа — руки не лежат...

Что касается квартиры, для покупки которой пришлось взять в долг у знакомых, она была однокомнатной и находилась на пятом этаже дома по Малой Морской улице, рядом с Невским проспектом. Крохотную кухню переделали в детскую для Даши, переставив газовую плиту в коридор. Вывоз нехитрого скарба с улицы Чайковского, где Чиграковы промучились почти полгода, прошел под шипение «хунты»: «Понаехали! Квартир понакупали! А мы, коренные ленинградцы, должны в коммуналках ютиться!»

Новый адрес самые настырные фэны вычислили уже через месяц. Первым делом Чиграковым пришлось купить плотные шторы. Потому что однажды они заметили, как с противоположной крыши за ними наблюдает в бинокль какая-то юная барышня. Второй неотложной покупкой стал автоответчик, к которому намертво подключили телефон — трубку не снимали, пока не идентифицировали звонившего. На подозрительный голос Чиж не отзывался. «Гадостей мне не говорили, — рассказывал он, — но абсолютно незнакомые люди передавали песни... про любовь. Хоть и не из моего репертуара, а приятно... Другое дело, если наберут номер и молчат! И сопят в трубку, но на пленку ничего не хотят говорить... Минуту сопят, потом с глубочайшим вздохом сожаления — “вот ёлки, не подошел!” — кидают трубку».

Правда, однажды страдающие поклонницы в отместку перерезали телефонный кабель, а в другой раз насыпали под дверь квартиры какой-то подозрительный порошок (видимо, приворотное зелье) и перекрыли газ.

Не избежал внимания фэнов и подъезд. «Здесь не соскучишься, — сообщала газета “Петербург-Экспресс”. — Стены в лозунгах и признаниях. Надписи типа: “Мы тебя любим, Чиж!”»

Чтобы уберечься от незваных гостей, приходилось разглядывать каждого приходящего через «глазок». Если визитер был незнаком, дверь не открывали.

«Надо от своих поклонников и поклонниц держаться чуть в стороне, — сказал в интервью Чиж. — Я очень не люблю панибратства: “Эх, Серега, блин, пойдем выпьем пивка”. Я без тебя его выпью, на самом деле. Мне так легче будет. Хотя, не знаю, может, и парень-то хороший, но вот такой наглости... Я ее не очень приветствую».

Но, разумеется, Чиграковы не жили затворниками. Скорее, наоборот. Не зря ведь говорят: если хочешь узнать, сколько у тебя друзей и родственников, — купи квартиру в Москве или Питере. Правда, родственники в силу занятости навещали Чиграковых достаточно редко. «Зато друзья постоянно. Крыша едет. Забываешь даже, кто у тебя в данный момент моется в ванной. Даже дочка привыкла к толпе народа у нас дома. Кто-то постоянно приходит, уходит...»

Из-за постоянных гастролей сам глава семейства так редко бывал дома, что уходить оттуда ему никуда не хотелось. Даже на концерты своих друзей. Не говоря уже о многочисленных приглашениях на тусовки и разного рода светские мероприятия. Гораздо меньше времени он мог уделять теперь и общению с приятелями!

— В маленькие клубы, где мы играли, — говорит Юля Лебединова, — приходили все наши друзья и знакомые. Но уже в Театре эстрады возникла проблема. Администратор мне объяснила: «Я не могу пустить столько людей, потому что у вас полностью собран зал, а вы хотите провести еще 50 человек». — «Но они же наши друзья!» — «Хорошо, тогда высаживайте людей, которые купили билеты». В «Октябрьском» была еще более жесткая установка: «С вашей стороны — 20 человек». Все чижовские друзья-приятели, пока их было реальное количество, шли в приоритете. А потом я даже ему говорила: «Пятнадцать человек пришли от тебя. А остальные пять — на всех нас? Давайте тогда выработаем правило: от каждого члена коллектива — по три приглашенных».

В итоге за три-четыре дня до большого концерта в Питере все Чиграковы забивались под ковер и не отвечали ни на какие телефонные звонки, поскольку суть их была заранее известна: вписаться в «проходку». Неизбежно приходилось кому-то отказывать. Неизбежно возникали обиды, которые росли как снежный ком. В интервью, которое брала у Чижа его старая приятельница Света Лосева, она не сдержала упрека: «С известностью у тебя появилось много новых друзей, и это нормально, но есть несколько человек, которые были твоими друзьями тогда, когда ты еще не был звездой, и постепенно ты практически перестал им звонить, и одни воспринимают это как должное, другие обижаются...»

Чиж ответил: «Раньше было проще — я приезжал один, отыгрывал концерт и уезжал. Кого-то успевал повидать, а кто-то даже не успевал врубиться, что я здесь был. Теперь всё иначе... теперь у меня здесь дом, семья и совершенно другое количество всяких дел. Я ни от кого не отрекаюсь, с кем когда-то общался. — И добавил: — Мне кажется, что я остался прежним».

Но сложнее всего, конечно, Чижу было выступать в Дзержинске: «Все знакомые, и все хотят пройти на шару, бесплатно. И начинается ругань: “Ну, ты зажрался! Не надо всех проводить, меня проведи”. И так говорит каждый. В итоге никого не проводишь».

1996: Полет через океан

В конце сентября 1996-го журнал «Огонек» сообщил: «Сергей Чиграков, “Чиж”, выступит 4 и 5 октября в Москве в концертном зале “Россия” и тут же уедет за границу снимать первый [114] в двухлетней истории его коллектива видеоклип. Называться клип будет “Полонез” — это заглавная песня нового альбома, который выйдет в конце октября. Сниматься “Полонез” почему-то будет не в Варшаве, а в Лос-Анджелесе».

В принципе, смысл всей поездки укладывался в одну фразу: «Снять клип, заодно посмотреть Америку и оттянуться». После сумасшедших гастрольных гонок группе требовалась передышка. «Я просто лежал, — вспоминал Чиж, — и радовался тому, что не нужно бежать ни на поезд, ни на самолет».

Но в беседах с журналистами он талантливо наводил тень на плетень. На вопрос, почему для съемок выбраны Штаты, ответил: «Нам было нужно море, ну и решили, что если уж море, то в Америке». После резонного замечания, что моря имеются и в России, выдвинул другой «убойный» аргумент: «Еще нужны были не наши — специфические, длинные трассы. Для демонстрации дружбы народов, что ли». Столь же деликатно он уклонился от вопроса, в какую сумму обошелся «Полонез»: «По сравнению с теми клипами, которые снимаются “попсой” за 100 тысяч долларов, наш клип очень дешевый».

В интервью газете «Я — молодой» Игорь Березовец выдал хитро закрученную фразу: «Снимали у лучшего, на наш взгляд, режиссера, в Голливуде». Если не обратить внимание на запятую после «режиссера», могла возникнуть смелая догадка: а не Стивен ли Спилберг сподобился снять ролик?

На самом деле «Полонез» отснял 31-летний клипмейкер, телережиссер и продюсер Сергей Кальварский, на тот момент — руководитель студии «Арт Пикчерз Петербург». Несмотря на свою молодость, он успел окончить музучилище при консерватории и Ленинградский институт театра, музыки и кино, отслужить в армии и поработать актером. Кальварский выпускал телепрограммы «Горячая десятка» и «Утренняя почта», был режиссером телеверсии «Песня-95», делал клипы Филиппу Киркорову и Андрею Губину. «Нам очень хотелось, — говорил Березовец, — чтобы человек, который снимает только голимую попсу, снял клип и нам».