Генетика любви - Катрин Селина. Страница 9
– Красивая пара, – пробормотал Касс, зависнув и откровенно смакуя эти невероятные бета-волны.
Он общался со многими женщинами, но ни одна из них не пахла так вкусно, что голова начинала кружиться.
– Что?
Красавица обернулась. Карие глаза посмотрели на него… ну, в общем-то, как на идиота.
– Эти лебеди – красивая пара, – повторил Себастьян, вспомнив, в каком он виде: потный после пробежки, в спортивных штанах, волосы собраны в низкий хвост… Швархова праматерь! В таком ужасном виде он не представал еще ни перед одной цваргиней. Надо было извиниться, взять номер коммуникатора и договориться о встрече, но язык нес совсем не то, о чем думал мозг: – Говорят, они однажды выбирают супруга или супругу и живут вместе всю жизнь.
– Вы орнитолог?
– Нет, астробиолог.
– А-а-а, понятно.
Девушка отвернулась, отщипнула очередной кусочек круассана и задумчиво бросила птицам. Себастьян прислушался к ментальному фону. Эмоции незнакомки, несмотря на их потрясающий аромат, отдавали заметной горечью. Касс вздохнул. Правила вежливости диктовали развернуться и незаметно исчезнуть, но… Пускай он покажется самым невоспитанным цваргом на планете, но он просто не может взять и уйти!
– Простите, но мне кажется, вы чем-то расстроены.
Он подошел ближе и тоже сел на край настила.
– Что?
Она вновь оторвала взгляд от лебедей и, кажется, удивилась тому, что он рядом.
«Наверное, слишком близко сел», – с досадой подумал Себастьян, так и не вспомнив, на каком расстоянии прилично находиться от женщины, если не знаешь ее имени. Пятьдесят сантиметров? Семьдесят? Сто? Шварх, дед говорил, но он совершенно забыл эти нюансы. Ну, в конце концов, не с рулеткой же ходить повсюду, чтобы проверять, правильное ли соблюдаешь расстояние!
– Я глубоко погрузилась в размышления… Прошу прощения, повторите, пожалуйста, вопрос, – тем временем отозвалось видение.
Легкий ветерок колыхал короткие волосы, она смотрела на него беззащитно-трогательными карими глазами. Интересно, сколько ей лет?
– Вам не за что извиняться, – ободряюще улыбнулся Себастьян. – Это же я вторгся в ваше пространство… Кажется, здесь это так называется. У меня сложилось впечатление, что вы расстроены.
– О-о-о…
Орианн Мэрриш
Несмотря на то что мне впервые за долгое время выдалась возможность провести полчаса в тишине и спокойствии, неожиданный гость раздражения не вызывал. Он сел рядом на почтительном расстоянии и слегка нахмурился, бросив взгляд на доски между нами. Вид при этом у него был такой, словно он мучительно воображал сантиметровую ленту. Это выражение озадаченности соблюдения норм этикета вкупе с совершенно неофициальным нарядом незнакомца изрядно повеселили. Я почувствовала, что против обыкновения улыбаюсь. Неместный, что ли?
– Меня зовут Себастьян.
Спортсмен, похоже, опомнился и перевел на меня необычный для цварга глубокий кобальтово-синий взгляд в обрамлении пушистых длинных ресниц – такой синий, словно смотришь в глубину бездонного океана. Затягивает не на шутку.
– Господин Себастьян… – начала я, на секунду позабыв, что хотела сказать.
– Никаких «господинов». Не люблю эти формальные уточнения.
«Точно неместный…»
– Вам не за что извиняться, Себастьян. Я кормила лебедей и думала о жизни и символичности определенных моментов, ничего особенного. А вы сказали «здесь это так называется». Вы разве не с Цварга? Полукровка?
Последний вопрос вырвался раньше, чем я успела прикусить язык. Мужчина выглядел как чистокровный представитель планеты – мощный хвост с шипом, витые черные рога, правильный оттенок кожи – все как у аристократа в десятом поколении, но на этот фантастический насыщенно-синий оттенок радужек невозможно не обратить внимания! На Цварге считается, что коренные представители расы имеют глаза темных оттенков.
– Ох! – Я тут же спохватилась, что ляпнула. Из-за жары и выволочек Мориса окончательно спеклись мозги. И добавила: – Я не хотела вас оскорбить.
– Вы меня ничуть и не оскорбили. – Мужчина внезапно тепло улыбнулся. – Мой отец – цварг, а вот мама… точнее всего будет сказать, что она человек с примесью мит-тарской крови. В любом случае ее гены оказались рецессивными, и я появился на свет таким, каким вы меня видите. У цваргов достаточно сильная ДНК, которая в большинстве случаев вытесняет признаки других рас у смешанных пар. Так что я даже по строгим меркам Планетарной Лаборатории чистокровный цварг. Более доминантные гены встречаются разве что на Эльтоне. Удивительная, конечно, раса – кто бы ни был отец, у них всегда рождаются прекрасные девочки с золотой кожей и малиновыми волосами.
«Не всегда. На мне произошел сбой… А жаль!»
– Ох, вам это, наверное, неинтересно…
Я хотела возразить, что, наоборот, очень даже интересно узнать побольше обо всем этом, но осеклась. Морис не любил, когда я кому-либо сообщала о своей полукровности.
«Не затем я тебе документы выправлял, чтобы ты трепалась всем подряд о грязной составляющей».
– А касательно планеты, тут вы правы, – тем временем продолжил Себастьян, уходя от опасной, но такой интересной темы. – Я родился и прожил всю жизнь на Юнисии. Сюда приехал в отпуск.
Я призадумалась, пытаясь вспомнить школьный курс астрографии и звездных карт Федерации. Шварх, это так давно было! Название планеты не ассоциировалось ни с чем.
– Это далеко от Цварга?
– Это планета в системе Соло, находится на краю Федерации, но все же внутри границы, – вежливо подсказал Себастьян, даже не попытавшись покритиковать мое скудное образование.
«Морис обязательно сделал бы замечание».
Мужчина с энтузиазмом принялся рассказывать о потрясающем месте, откуда он прибыл: парящие в разреженном море острова, необычные полые деревья и яркие цветы в виде перьев, голубая звезда-магнитар со странной конструкцией-сферой поверх, нейтрализующей опасное излучение. Всех нюансов и терминов я полностью не поняла, но вид у Себастьяна был до того одухотворенный и восторженный, когда он описывал полеты-плавания в специально разработанных для этого костюмах, что Юнисия не могла не понравиться.
Глаза Себастьяна блестели, он энергично размахивал руками, объясняя, почему вода на Юнисии отличается от воды на любой другой планете, и в какой-то момент, явно забывшись, стянул кроссовки, чтобы опустить ступни в озеро. Причем сделал это так небрежно, будто обувь на его ногах стоила не маленькое состояние, а была всего лишь домашними тапочками. В последнюю секунду, когда мужские ступни уже почти коснулись глади озера, он вдруг смущенно замер.
– Ой. Я совсем забыл. Это же Цварг. Это здесь считается приличным?
Себастьян Касс
Вселенная!
Он готов был провалиться нестабильным туннелем до ближайшей необитаемой планеты, осознав, что так заболтался, что в присутствии цваргини снял обувь.
Девушка неожиданно громко расхохоталась. Исходящие от нее бета-колебания вдруг стали такими резонирующими, что Себастьян почувствовал себя пьяным от счастья. Он был готов дурачиться всю жизнь, лишь бы только слышать этот теплый звонкий смех.
«Эта девушка создана, чтобы смеяться».
Цваргиня взмахнула изящными, словно лебединые крылья, руками, скинула босоножки и тоже опустила лодыжки в воду.
– Похоже, вы, Себастьян, совсем редко бываете на Цварге. Нет, тут, конечно, строгие нормы приличий, но разуться летом на природе – вполне нормально. Я сама обожаю ходить босиком по дому. Удобно!
Она провела ногами по воде туда-сюда, от чего по коралловой глади пошли мелкие волны.
Выпрашивающая круассан пара птиц решила отплыть подальше.
– О-о-о… Как же хорошо-о-о!..
Она прикрыла глаза от блаженства, а кадык Себастьяна внезапно дернулся. В его голове ослепительной вспышкой пронеслась совершенно неприличная картинка того, как эта девушка вибрирующе томно стонет эти слова на ухо. Он помотал рогатой головой и мысленно порадовался тому, что на нем свободные спортивки.