Когда говорит море (СИ) - Игровая Алина. Страница 15

Я обвила его стан ногами, притягивая к себе ближе. Наши тела переплелись в страстных объятиях. Джейсон покрывал жадными поцелуями мои ключицы и шею, а его сильные руки исследовали изгибы моего тела. Я запустила пальцы в его густые волосы, притягивая его губы к своим.

Волна страсти вспыхнула во мне ярким пламенем и грозила поглотить меня целиком. Джейсон ловко подхватил меня и опустился со мной на песок, где нам уже никто не мог помешать.

Под чуткими прикосновениями его губ и рук, я таяла, теряя над собой контроль. Его поцелуи становились все жарче, его объятия — крепче. Казалось, что мое тело вот-вот расплавится от этого невыносимого жара.

Я извивалась в его руках, запутываясь в собственных длинных волосах. Джейсон осыпал поцелуями каждый изгиб моего тела, проявляя поразительную нежность.

Его прикосновения были столь чувственными и возбуждающими, что во мне постепенно разгоралась буря необузданных эмоций. Я отвечала ему со страстью, сметая все преграды. Мое тело изнывало от желания слиться с ним воедино.

В какой-то момент Джейсон оторвался от моих губ и прижался лбом к моему лбу. В его глазах плескалась буря противоречивых чувств — страсть, нежность, забота, тревога.

— Ариэль, я люблю тебя, — выдохнул он хрипло, — но мы не можем быть вместе. Я не могу больше терзать себя безумными мечтами о нас…

От его слов меня словно окатило ледяной волной. Я прижалась к нему как можно крепче, не желая верить в горькую правду. В ту ночь мы занимались любовью со страстью обреченных…

После страстной ночи с Джейсоном я вернулась в Подводную Академию на рассвете, полностью опустошенная эмоционально, но в то же время парящая от любви. Мое тело все еще помнило его жадные поцелуи и крепкие объятия. Кожа, казалось, источала аромат человеческих духов, которыми была пропитана его одежда. Конечно, мне все это только казалось, но эти запахи и прикосновения были выжжены у меня в памяти, как и мое заклинание.

В коридорах Академии уже кипела жизнь — студенты торопились на утренние занятия. Несколько сирен из моей группы, стоявших в сторонке, резко замолчали при моем появлении, бросив на меня недобрые взгляды исподлобья. Я сразу почувствовала исходящую от них волну неприязни и зависти.

— Смотрите-ка, кто вернулся с ночного заплыва, — ядовито протянула одна из них — высокомерная стерва Нерея.

— Небось опять всю ночь пропала на берегу, охмуряя матросов! — со смешком добавила другая — вечно язвительная Тельхина.

— Надеюсь, хоть рыбий жир из нее не потечет от любвеобильности, — гаденько захихикала третья, имя которой я не помнила.

Я старалась пройти мимо, не поддаваясь на эти провокации. Но когда одна из них демонстративно зажала нос, делая вид, что от меня разит рыбой, я не выдержала.

— Лучше бы завидовали молча! — прошипела я, разворачиваясь к ним. — Между нами, девочки, говорят, с завистью приходит преждевременное окостенение…

Нерея задохнулась от возмущения и попыталась броситься на меня с кулаками, но ее удержали подружки. В воздухе повисла угрожающая тишина, нарушаемая лишь глухим рокотом яростного дыхания сирен.

— Ах ты, жалкая безродная тварь! — вдруг выплюнула Нерея. — Ты как твоя мать, такая же отступница! Никто из нормальных сирен не будет тайком плавать на берег! Это противно всем нашим традициям!

— Да я хоть на берег, хоть на отмель, тебе-то какая печаль? — огрызнулась я в ответ. — Или ты просто жалкая трусиха, которая ночами лишь грезит о подобных… приключениях!

Тельхина с подругами испустили гадкий смешок, а лицо Нереи перекосилось от бешенства.

— Как ты смеешь?! Да я из древнего сиренского рода, куда тебе, мусорная…

Но договорить она не успела — сзади раздался грозный оклик:

— Эй, что тут происходит? Немедленно прекратите это безобразие!

Все мы синхронно обернулись на звук. Из-за поворота показался наш грозный проректор — высокий широкоплечий тритон Себастьян с мрачным лицом. Компания моих мучительниц замолчала, дружно поджав губы.

— Все по аудиториям, живо! — велел проректор жестким тоном. — А ты, Ариэль, проследуй за мной.

Я покорно поплыла за ним, обреченно гадая, какое же наказание он для меня припас. Нереины слова о моем «противоестественном» поведении явно уже дошли до его ушей. В глубине души я уже жалела, что так грубо отбрила однокурсниц и позволила разгореться конфликту. Вероятно, теперь за это мне придется расплачиваться…

Я покорно плыла следом за Себастьяном, но на мое удивление он направился не в свой кабинет, а в противоположную сторону. Черт, он ведет меня в свои личные покои — значит дело совсем плохо! Его квартира находилась в отдаленном крыле Академии. От одной только мысли о возможном ходе разговора с проректором у меня вспыхивали жаром щеки.

В приемной Себастьяна пришлось изрядно обождать, пока он не разобрался с другими важными делами. Наконец, его верный стражник Лиркей отворил дверь и жестом пригласил меня войти. Проректор восседал в кресле из жемчуга, с каменным выражением изучая свиток. Он не шевельнулся, когда я проследовала к нему.

— Я слушаю, досточтимый проректор, — почтительно промолвила я, осмелившись лишь бегло взглянуть в его суровое лицо.

Себастьян вскинул на меня непроницаемый взор своих темно-синих глаз и отложил свиток в сторону.

— Присаживайся, Ариэль, — кивнул он на соседний жесткий стул, обитый кожурой анемоны.

Я опустилась на указанное место, ожидая продолжения. Ректор вперил в меня долгий, изучающий взгляд, от которого у меня вдруг по спине побежали мурашки. Было что-то странное, почти щемящее, в его глубоком, проникновенном взоре.

— Ты в последнее время совсем отбилась от рук, — констатировал он наконец глуховатым голосом. — Шалишь на занятиях, безобразничаешь с однокурсницами, витаешь в облаках во время важных лекций…

Он умолк, продолжая изучать меня каким-то тяжелым, одновременно осуждающим и обезоруживающим взглядом. От его пристального внимания мне вдруг стало не по себе.

— Я… у меня появились некоторые… личные заботы, — залепетала я, отводя глаза. — Прошу простить мою рассеянность, досточтимый Себастьян. Такого более не повторится.

— О да, эти твои «личные заботы»… — глухо отозвался ректор, прищурившись. — Я давно за тобой наблюдаю, Ариэль. И прекрасно вижу все перемены, что с тобой произошли в последнее время…

Он выдержал вновь эту непростительно долгую паузу, буравя меня все тем же странным, напряженным взглядом. От этого у меня начало ускоренно колотиться сердце.

— Не смей лгать мне, — продолжил Себастьян, качнув головой. — Признавайся, что натворила? У тебя связь с кем-то из смертных, не так ли?

От его слов я поперхнулась, чувствуя, как у меня все внутри сжалось. Неужели кто-то из сестер-сирен проследил за мной и доложил ректору? А может, меня заметили во время ночных встреч с Джейсоном? Тревога растеклась по всему моему телу липкой волной.

— Нет-нет, что вы… я не могла так… — я не успела договорить.

Заметив мой испуг, Себастьян чуть смягчился в лице. Он издал какой-то невнятный полу-вздох-полу-стон.

— Не бойся, — проговорил он, и в его голосе мне вдруг послышалась странная мольба. — Я ничего не расскажу остальным старейшинам Совета Сирен. Но твои посещения побережья не остались секретом. Надеюсь, что это просто любопытство. Но ты должна понимать — это очень опасно! И… слишком многое… связывает нас, Ариэль. Еще с момента, когда я вступился за тебя после изгнания твоей матери из города…

С этими словами он встал со своего места и медленно поплыл ко мне. Я замерла в ужасе, не понимая, чего ожидать. Но Себастьян лишь остановился рядом и с какой-то странной бережностью коснулся моей щеки кончиками пальцев. Я почувствовала прикосновения его длинных когтей к своей коже.

— Ты от меня ничего не скроешь, Ариэль… — проговорил он, едва слышно. Его глаза вдруг затуманились, во взоре промелькнуло невыразимое и почти болезненное чувство. — Я вижу твое сердце насквозь. И знаю, через какие муки ты сейчас проходишь…