Убийца Войн - Сандерсон Брэндон. Страница 85

Стоическая холодность Вивенны никогда бы не искусила Сьюзброна сбросить имперскую маску. Откровенное неодобрение оттолкнуло бы ее от таких богов, как Жаворонок. Вивенна возненавидела бы красивые платья и никогда бы не оценила пестрого городского разнообразия. Возможно, и Сири не идеал, но она постепенно осознавала, что Вивенна тоже была неудачным выбором.

К ней приближалась группа людей. Сири не тронулась с места, слишком погрузившись в раздумья.

– Не о твоей ли родственнице речь? – послышался голос.

Сири вздрогнула и резко развернулась. Сзади стояла темноволосая богиня в шикарном открытом платье зеленого и серебряного цветов. Как большинство богов, она была на голову выше обычных смертных и взирала на Сири свысока, вопросительно вскинув брови.

– Ваша милость? – ответила Сири в смятении.

– Они обсуждают знаменитую скрывающуюся принцессу, – пояснила богиня, махнув рукой в сторону арены. – Не иначе она твоя родственница, если у нее настоящие королевские локоны.

Сири оглянулась на жрецов:

– Они ошибаются. Здесь только одна принцесса – я.

– О ней рассказывают повсюду.

Сири умолкла.

– Мой Жаворонок проникся к тебе симпатией, принцесса, – сообщила богиня, скрестив руки на груди.

– Он был очень любезен, – осторожно признала Сири, стараясь преподнести себя правильно – такой, как есть, только менее опасной. Чуть более смущенной. – Могу я спросить у вашей милости, что вы за богиня?

– Я Рдянка, – ответила та.

– Рада с вами познакомиться.

– Нет, не рада, – возразила Рдянка. Сузив глаза, она подалась вперед. – Мне не нравится твоя деятельность.

– Прошу прощения?

Рдянка подняла палец:

– Он лучше любого из нас, принцесса. Не совращай его и не впутывай в свои козни.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Тебе не провести меня напускной наивностью, – сказала Рдянка. – Жаворонок – хороший человек, один из последних, кого мы оставили при дворе. Замараешь его – и я тебя растопчу. Понятно?

Сири безмолвно кивнула; тогда Рдянка повернулась и двинулась прочь, бормоча:

– Найди себе кого-нибудь другого, сучка, – к нему и лезь в постель.

Ошеломленная Сири проводила ее взглядом. Когда же к ней вернулось самообладание, она залилась краской и поспешила прочь.

К моменту возвращения во дворец Сири вполне созрела для ванны. Она вошла в купальные покои, дала служанкам себя раздеть. Те удалились с одеждой, затем отправились за вечерним платьем. Сири осталась в обществе женщин рангом пониже, задача которых заключалось в том, чтобы сопроводить ее в ванну и оттереть дочиста.

Сири расслабилась, вздохнув, когда служанки принялись за дело. Другая группа, стоя полностью одетой на глубине, выпрямила ее волосы, после чего срезала большую часть – она распорядилась так делать ежевечерне.

Какое-то время Сири покачивалась в воде, позволив себе забыть об опасностях, грозивших ее мужу и народу. Даже о грубости Рдянки и ее ошибочном представлении о происходящем. Она просто наслаждалась теплом и запахом ароматизированной воды.

– Моя королева, вы хотели переговорить со мною? – послышался голос.

Сири вздрогнула и спешно погрузилась всем телом в воду.

– Синепалый! – выпалила она. – Я думала, мы поняли друг друга в первый же день!

Эконом стоял у бортика ванны: пальцы синие, на лице – привычная тревога. Он начал расхаживать взад и вперед.

– О, помилуйте, – сказал он. – У меня дочери вдвое старше вас. Вы передали весточку, что хотите со мной говорить. Ну так здесь я и буду разговаривать. Подальше от случайных ушей.

Он кивнул служанкам, и те принялись плескать водой и тихо болтать друг с дружкой, создавая небольшой шум. Сири вспыхнула, ее короткие волосы побагровели, светлыми остались только состриженные пряди в воде.

– Вы еще не преодолели застенчивость? – осведомился Синепалый. – Вы уж не первый месяц в Халландрене.

Сири смерила его взглядом, но осталась в оборонительной позе, хотя позволила служанкам заниматься ее волосами и растирать спину.

– А то, что служанки так шумят, не покажется подозрительным? – спросила она.

Синепалый отмахнулся:

– Большинство во дворце уже считает их второсортными.

Она поняла, что он имел в виду. В отличие от ее постоянной прислуги, эти женщины носили коричневое. Они были из Пан-Каля.

– Вы отправили мне сообщение, – сказал Синепалый. – Что это за сведения, которые затрагивают мои планы?

Сири закусила губу, перебирая десятки обдуманных идей, и все отвергла. Что ей известно? Как склонить Синепалого к сделке?

«Он намекал, – подумала она. – Он пытался запугать меня, чтобы я не спала с королем. Но помогать мне ему незачем. Он едва меня знает. Должно быть, у него есть свои причины не желать рождения наследника».

– Что происходит, когда на трон садится новый Бог-король? – осторожно спросила она.

Синепалый пристально посмотрел на нее:

– Значит, сообразили?

«Сообразила – что?»

– Разумеется, – ответила она вслух.

Он нервно сцепил пальцы:

– Разумеется, разумеется… Теперь вам понятно, почему я так беспокоюсь? Мы упорно трудились, чтобы я получил это место. Человеку из Пан-Каля нелегко возвыситься в халландренской теократии. Попав сюда, я работал не покладая рук, чтобы пристроить и моих соотечественников. Служанки, которые моют вас, живут куда лучше, чем те из Пан-Каля, кто возделывает красильные поля. Все это рухнет. Мы не веруем в их богов. Зачем обращаться с нами так же, как с единоверцами?

– Мне все равно непонятно, почему должно случиться именно это, – по-прежнему осторожно заметила Сири.

Он суетливо махнул рукой:

– Конечно не должно, но традиция есть традиция. Халландренцы крайне неряшливы во всем, кроме религии. Когда избирается новый Бог-король, ему сменяют прислугу. Нас не убьют, чтобы отправить в жизнь вечную заодно с господином, – этот ужасный обычай не практикуется давно, от него отказались еще до Панвойны, но выгонят наверняка. Новый Бог-король – новый старт.

Он перестал расхаживать и посмотрел на нее. Сири оставалась обнаженной в воде, неуклюже прикрываясь, как могла.

– Но я полагаю, – сказал Синепалый, – прочность моего положения – меньшая из наших проблем.

Сири фыркнула:

– Не говорите, что моя безопасность тревожит вас больше, чем ваше место во дворце.

– Конечно нет, – согласился он, становясь на колени у ванны и понижая голос. – Но жизнь Бога-короля… да, она меня беспокоит.

– Стоп, – сказала Сири. – Я до сих пор не уразумела. Когда рождается наследник, Боги-короли расстаются с жизнью добровольно или по принуждению?

– Наверняка не скажу, – признал Синепалый. – Мои соотечественники рассказывают всякое о смерти последнего Бога-короля. Они говорят про мор, который тот остановил… ну, так его и в городе-то не было, когда произошло «исцеление». Я подозреваю, что его как-то убедили передать дохи сыну, и это его убило.

«Он не знает, – подумала Сири. – Ему неведомо, что Сьюзброн немой».

– Насколько вы приближены к Богу-королю?

Он пожал плечами:

– На грани святотатства для любого слуги. Мне нельзя ни прикасаться к нему, ни разговаривать с ним. Но я, королева, прослужил ему всю мою жизнь. Для меня он не бог, а нечто лучшее. Я думаю, что жрецы взирают на своих богов как на временщиков. На самом деле их не заботит, кто стоит у руля. Я же прослужил его величеству всю жизнь. Меня наняли во дворец еще подростком, и я помню детство Сьюзброна. Я прибирал в его апартаментах. Он мне не бог, но господин. А теперь духовенство замышляет его убить. – Он снова принялся ходить, заламывая руки. – Но ничего не поделать.

– Нет, сделать можно, – возразила Сири.

Он отмахнулся:

– Я вас предупредил, а вы меня проигнорировали. Я знаю, что вы исполняете супружеские обязанности. Возможно, мы изыщем верный способ не довести вашу беременность до конца.

– Я в жизни такого не сделаю! – вспыхнула Сири. – Это запрещено Остром.