Наследница проклятого острова 2 - Муратова Ульяна. Страница 8

– А ещё у меня вышивка на блузке ожила.

– Да ну? И ты мне вот про этих мальчиков своих столько поведала, когда мы могли пообсуждать нечто действительно интересное? Где у тебя совесть, Вета? – насмешливо фыркнула декан.

– Я Цилаф, у нас врождённая атрофия совести, – рассмеялась я в ответ и рассказала о том, что произошло.

– Совета только два. Нарвись ещё на какие-нибудь неприятности и посмотри, что будет, это раз. Сходи посоветоваться к декану артефакторного факультета, это два. Но штука интересная. Вышей-ка мне тоже что-то подобное, я поэкспериментирую. Мне всегда твои арканоузоры нравились, и не зря.

Допив чай, проклятийница завернула меня в свою шаль и выставила из кабинета, любовно погладив по голове на прощание.

Я шла к себе, раздумывая над её советами.

А что если открыться Сенде всё-таки можно?

Лора, как твои дела? Какие новости?

Как думаешь, Инор уже достаточно расслабилась? Скоро бал, и я хочу напомнить ей о том, как она со мной поступила. Есть несколько идей, но пока ни на одной не остановилась.

Абератта

Аби, у меня всё хорошо. Сама понимаешь, с тех пор, как Инор перевелась на проклятийный, следить за ней стало куда сложнее, мы же даже едим в разных столовых.

Но думаю, что мести она не ожидает, поэтому сейчас отличное время, чтобы ударить внезапно и застать врасплох.

Кстати, видела сегодня Зиталя – он был зол, как стая рогатых каскарров. Кажется, Инор опять ему отказала. Вот думаю, может, его злость можно направить в нужное тебе русло?

Д.Э.

Лора, отличная идея. Дорогая, может, ты захочешь приехать погостить к нам перед балом хотя бы на денёк? После сессии у тебя будут небольшие каникулы, а я так давно тебя не видела…

Абератта

Аби, прекрасно!

Отпрошусь у отца и дам тебе знать. А про Зиталя подумай. Она его уже два года за нос водит, думаю, он захочет её проучить.

Д.Э.

Капитула четвёртая, сочувственная

Утро началось с суматошных сборов.

Завтрак. Лекции. Проверочные работы. Обед. Практика. Физподготовка. Ужин.

В комнату в итоге я плелась не то чтобы совсем обессиленная, но близкая к этому. Зайтана Зиникора слово сдержала, и сегодня на тренировке всех гоняли так, что впору было взвыть. Мало полосы препятствий на занятиях по защитно-боевой магии, теперь ещё добавились и брусья с перекладинами на физподготовке.

У двери нашего блока топталась Лодиака, и я удивлённо затормозила, заметив её. Но заплаканное лицо буфетчицы всё расставило по своим местам.

К Горрии.

Неужели Гизор настолько жаден и туп, что не обновил аркан? Или дело в чём-то ещё?

– Приветствую, – поздоровалась я. – Ты к нашей зельеварке?

Лодиака всхлипнула и кивнула. Я отперла дверь блока и постучалась к шатенке. К счастью, та была на месте и не успела ускакать на очередное свидание.

– Ох, проходите… – смущённо распахнула дверь своей спальни Горрия.

Да, сотрудники академии к нам ещё не наведывались. Только студентки. Хозяйка комнаты присела на кровать рядом с гостьей, а я устроилась на свободном стуле. Слёзы из глаз Лодиаки полились сплошным потоком.

– Вот, возьмите, это немного вас успокоит, – протянула шатенка одну из своих пастилок, запахло лиймом. – И расскажите, какое именно зелье вам нужно.

– Ре… ребёночка вытравить… – горько проговорила Лодиака, и по тому, каким тоном она сказала про «ребёночка», сразу стало понятно, что делать этого она не хочет.

Девушки обычно говорили «избавиться от плода». Или «прервать беременность». Или даже «сделать аборт». Но не «вытравить ребёночка».

– Лоди, а ты уверена, что этого хочешь? – вкрадчиво спросила я.

– Нет, не хочу-у-у, – замотала буфетчица головой, – но он сказал, что прибьёт меня, если я не вытравлю. Он… обсчитался с арканом… и меня бро-о-осил! – взвыла девушка и спрятала заплаканное лицо в пухлые ладони.

Сволочь Гизор. Впрочем, никакой новости в этом нет. И зачем Лодиака с ним вообще спуталась? Возраст должен ума прибавлять, а не проблем!

– Он мне денег дал… вытрави-и-ить, – прорыдала она. – И сказал забы-ы-ыть…

– Ну хоть денег дал, – Горрия осторожно погладила гостью по плечу. – А то, бывает, и не дают. Не плачьте, аборт – это не так больно и тяжело, как может показаться. А ребёночка всё же стоит растить с достойным человеком, а не с тем, кто чуть что – и бросил.

– А я не хочу-у-у, – захлёбываясь слезами, часто и судорожно втягивала воздух буфетчица. – Не хочу-у-у вытравлива-а-ать…

Очень плохая идея – эту беременность оставлять. Если это ребёнок Гизора, то скрыться будет совсем непросто. Если Крам не совсем уж идиот, то через пару месяцев проверит, носит ли бывшая любовница под сердцем его бастарда или нет.

Горрия растерянно посмотрела на меня. Да уж, одно дело зелье продать, а другое – выслушивать покупательницу. И жалко её, дурынду великовозрастную, но и решение такое принять она может только сама.

– Зачем я только с ним связала-а-ась, – простонала Лодиака.

Вот уж вопрос на тысячу доблонов. Понятно же, что такие мезальянсы только в сказках работают. А в реальной жизни буфетчица для племянника короля – постельный ресурс и расходный материал. И не его вина, что пышногрудая на это согласилась. Надо думать, за косы в постель к нему никто её не тянул. Но всё равно жалко…

– А ты уверена, что беременна? – на всякий случай спросила я.

– Да! Я ж даже к целителю ходила… Давно знаю. Про-просто сказать не реш-шалась, – чуть заикаясь ответила Лодиака. – А вчера вот реши-и-илась!

– Вы пастилку-то съешьте, – настойчиво предложила Горрия. – И полегче станет. А там уж сами думайте – потянете вы одна ребёнка или нет. Тут мы ничем помочь не сможем.

– Кто же знал, что он тако-о-ой? – взвыла Лодика.

Э-э-э, да как бы все, у кого глаза и мозги есть, знали. Гизор ведёт себя так, что и сомнений никаких не остаётся. С таким же успехом мог бы на лбу себе написать: «Я мудак и горжусь этим, потому что больше нечем». Видимо, не написал, потому что не уместилось. Лоб-то там не три вары в ширину. Но разве такое рыдающей женщине скажешь? А хочется. Когда кто-то делает глупости, а потом приходит на твоё плечо реветь, всегда хочется сказать: «Потому что думать надо головой, а не задом и тем более не передом!». Но молчишь. Жалко же человека. Вот и молчишь. А если и скажешь, то осторожно, много позже, когда немного отболело, и появляются силы не только оплакивать ошибки, но и учиться на них.

– Лодиака, съешьте пастилку, – с нажимом попросила Горрия, когда рыдания усилились. – И слезами море не наполнишь. Вы успокойтесь и подумайте – нужно вам зелье или нет. И тогда уже приходите, у меня запас всегда есть. Но я вас сразу предупрежу, что после третьего месяца прерывание уже только у целителя можно сделать. Зелье либо не сработает, либо сильное кровотечение вызовет, либо уродство у малыша. У вас какой срок?

– Два месяца, – всхлипнула буфетчица.

– Ещё пару пятидневок есть время подумать. Поговорите с родителями, финансы посчитайте, может, с любовником вашим ещё раз ситуацию обсудите… – предложила шатенка, но я тут же возразила:

– А если ваш любовник человек не очень порядочный и при этом довольно могущественный, то лучше бегите от него к дальней родне куда-нибудь на другой остров, и там уже малыша растите. Ведь если это высокопоставленный человек, то бастард ему может быть поперёк горла. Так что будьте осторожны.

Зельеварка удивлённо воззрилась на меня. Мол, откуда у Лодиаки высокопоставленный любовник? Ох, знала бы ты, Горрия. И я бы, может, тебе и рассказала, но если слухи по академии поползут, то хуже от этого только самой буфетчице будет. Несложно догадаться, на ком решит выместить гнев Гизор, если об их тайной связи станет известно.