Вы друг друга стоите - Хогл Сара. Страница 7

Зак одаривает его неискренней улыбкой:

– Прошел. – Неправда. Зак отказался снова идти к врачу и теперь на правой стороне жевать не может. – Я пошел в клинику Турпинов, всем советую.

– Слушайте, у меня идея, – вмешалась я. – Может, уже поиграем?

Мелисса вторит Заку, игнорируя меня:

– У Турпинов все гораздо профессиональнее.

– А не заносчивые коновалы.

– Давайте… – начинает бедная Брэнди. – Давайте продолжать. Все в порядке. Чей сейчас ход? – Сейчас она похожа на измученную воспитательницу в детском саду.

– Я и не против, – мило произносит Мелисса. А потом смотрит на Николаса: – У тебя что, какие-то проблемы?

Зак в восторге. Он обожает драмы и, конечно же, хочет, чтобы у кого-нибудь были проблемы.

Николас мрачнеет и больше ничего не говорит. Грозовая тучка, возникшая у меня над головой, начинает кружиться, высасывая энергию. Когда мне нужно, чтобы он был рядом, его никогда нет. А когда не нужно – тут как тут, тот самый чертенок на плече. Если он поссорится с моими друзьями, на работе меня ждет ад. Но разве его это волнует? Нет.

Мы уже играем на кухне в «Клюедо» [2], расследуя убийство, когда Николас делает следующий ход. Его изрядно потрепанное эго уже все в синяках, так что это был лишь вопрос времени.

Он поворачивается к Мелиссе, наклонив голову:

– А ты разве не встречалась с Сетом Уолшем?

Он прекрасно знает, что так и было. А также знает, что Сет изменил ей с замужней коллегой Николаса. «Проснись и улыбнись» просто рассадник скандалов.

Мелисса сердито смотрит сначала на него, потом на меня.

– Да.

– Хм-м-м. И почему, ты говорила, вы расстались?

Куда там Циклопу из «Людей Икс» до пылающей гневом Мелиссы.

– Мы расстались, – ядовито отвечает она, – потому что я как-то выходила из торгового центра и заметила машину Сета на парковке, а подойдя ближе, увидела его на заднем сиденье с другой женщиной. – Она этого не произносила, но все мы мысленно добавляем: «Прямо на толстовке Мелиссы с эмблемой университета Лоуренса».

Я хорошо помню тот день, когда она их застукала. Тогда я уже примерно три месяца работала в «Барахолке», магазинчике разнообразных находок, и подружилась с Мелиссой. Нас объединила ненависть к плей-листу Зака, который нам приходилось слушать по средам (в этот день за музыку отвечал он), а также одинаковые рубашки в клеточку и красные джинсы, которые мы специально надевали в один день.

С тех пор как мы поссорились, я ни разу не надевала эту рубашку и джинсы вместе – не хотела, чтобы она решила, что я скучаю по старым добрым временам, когда при виде меня ее еще не трясло от гнева.

«Как ты могла не знать? Лучший друг Николаса обжимается с его же коллегой! Конечно, он знал, и не стал бы скрывать от тебя. Вы наблюдали, как я выставляю себя на посмешище, и ничего мне не сказали».

Я в самом деле не знала, что Сет ей изменяет, и по-прежнему чувствую себя виноватой, что познакомила их. Николас тоже говорит, что не знал, но тут ничего гарантировать не могу.

– Сет – засранец, – отвечает Зак, бросив кубик и переставляя свою фигурку на шаг от двери в кухню. Оружием убийства оказалась веревка – единственное, что я смогла угадать, а у Зака просто врожденная способность играть в эту игру, поэтому он вообще не ошибается и выиграл два предыдущих раунда сразу же, стоило его миниатюрной фигурке полковника Мастарда войти в комнату.

Николас, согласный играть только за персонажа профессора Плама, недобро косится на Зака.

– Ты с ним даже незнаком, так что помолчи. Он мой друг.

– В таком случае это говорит не в твою пользу. – Положа руку на сердце, чувство страха у Зака отсутствует полностью и он скажет все, что о тебе думает, прямо в лицо. Сплошная нервотрепка. Но сейчас это оружие направлено не на меня, и я разрываюсь между удовольствием от противостояния и неловкостью за своего спутника, испортившего всем вечер. Забыв о своей актерской обязанности изображать стопроцентную влюбленность, я молчу, и Николас, заметив, смотрит на меня, а затем вновь поворачивается к Заку:

– И что это должно означать?

– Это означает, что ты выбираешь дерьмовых друзей, что характеризует тебя самого. – Заку нет равных.

Напротив меня Брэнди крутит в руках свою фигурку мисс Скарлет, рядом с ней Леон не сводит с меня внимательного взгляда.

– Разумеется, Мелисса все еще расстроена изменой Сета, – продолжает Зак. – Ты вполне мог бы промолчать, зная, что у нее есть все основания расстраиваться, но вместо этого бросаешься на его защиту. Раз ты сочувствуешь этому засранцу, значит, тому есть причина – ты видишь в нем себя, значит, ты тоже засранец.

В наступившей тишине можно было бы услышать опустившуюся на стену муху.

Я должна взять своего беднягу-жениха за руку. Велеть Заку заткнуться. Заявить, что мы уходим. Но меня останавливает выражение лица Николаса.

Готовясь ответить, он, поджав губы, оглядывает комнату с заметным презрением. Он считает себя успешным сыном двух состоятельных столпов этого крошечного общества, спасающим объевшееся сладостями население Морриса множеством пломб, которые он ставит направо и налево. Моих коллег он считает ничем не примечательными личинками, ползающими по дну мусорного бака. Они работают в «Барахолке», где продаются головы аллигаторов и подушки-пердушки с лицом Вупи Голдберг, мексиканские прыгающие бобы и чашки, на которых от горячей воды проступают ругательства. Когда он оценивающе смотрит на моих коллег и находит, что в них чего-то не хватает, то забывает, что я одна из них. Для Николаса это Мы против Них.

Брэнди явно встревожена. Она такая милая и жизнерадостная, что вряд ли вообще с кем-то серьезно спорила за всю свою жизнь, и присутствовать при ссоре для нее хуже всего.

– Зак, – запоздало предупреждаю я сквозь зубы.

– Давайте жить дружно, – умоляет его Брэнди. – Кто хочет еще рулетиков из пиццы? И капкейки есть. Всем всего хватает? – Она приподнимается на стуле. – Воды? Содовой?

Зак, двумя пальцами коснувшись ее плеча, сажает Брэнди обратно.

– Я само дружелюбие. Твоя очередь.

Брэнди дрожащей рукой кидает кубик, и тут Николас наконец выбирает, что бы такого бестактного сказать Заку.

– Понимаю, почему ты так взволнован. Когда нет уверенности в работе – тут любой разнервничается. В ваш магазин приходит сколько, человека три в день? Должно быть, денежные потери очень значительные. – Заку достается столь же неискренняя улыбка, как и его собственная. – У меня есть знакомый в агентстве по временному трудоустройству – позвони, когда будешь готов.

Зак, подняв брови, удивленно смотрит на меня, будто мы знаем какую-то неизвестную Николасу шутку.

– Ты же в курсе, что твоя девушка работает там же, где и я? Если магазин закроется, без работы останемся не только мы.

– Я много получаю. Наоми работа не нужна.

Внутри меня все пышет гневом, я точно маленькое злое солнце.

– Магазин в полном порядке, – заявляю я, что на самом деле наглая ложь. «Барахолка» на последнем издыхании. А ведь ей уже целая вечность, еще с тех пор, как мистер и миссис Ховард поженились в семидесятых годах. Одно время магазин был жутко популярен, потому что продавались там не только подарки-розыгрыши, но и всякие диковинки. Раньше к нам специально приезжали издалека. А стоило появиться «Амазону» и «Ибэю», как оказалось, что больше не нужно сворачивать с пути только ради причудливых модных безделушек. Один клик – и тебе их доставят до самой двери.

Мистер и миссис Ховард знают, что соревноваться с онлайн-магазинами они не могут, поэтому наши рабочие часы неуклонно сокращались, и в конце концов им пришлось продать их любимую фигуру Гомера Симпсона в виде Элвиса Пресли, который приветствовал покупателей с 1997 года. Они так добросердечны, что даже думать не хотят о сокращении штата, хотя сейчас с «Барахолкой» вполне можно управляться вдвоем, а не впятером.

Там едва есть чем заняться, и мы все мечтаем получить больше часов. Фраза «последним пришел, первым ушел» преследует меня, точно Дух будущих Святок.