На тропе Луны - Вологжанина Алла. Страница 53

– И все тогда. Или ничего. Как тебе больше нравится? Я просто хочу умереть человеком, раз им родился.

Что же такое творится? Карина прицельно пнула сидящего на полу Киру… то ли по ноге, то ли куда-то рядом.

– Хватит уже, – сказала она. – Знаешь, даже два дебила – это сила, а нас тут таких много. И мы все хотим жить нормально, без того, чтобы перед всякими колдунами паршивыми прогибаться. Завязывай киснуть, может, еще поживешь, как человек. И девушку свою вернешь… Господи, еще бы с Ларкой все наладилось…

Словно в ответ на ее заявку прямо из глубины стены в палату шагнул Марк. Карина на секунду ошалело вытаращилась, но потом вспомнила, что физрук был как-никак Львом, а значит – четырехмерником. Просто обычно он предпочитал по-простому ходить через двери. Что же случилось, если он пришел через стену… и лицо белое как известка?..

Ой, нет, только не…

– Все, Карина, – тихо сказал Марк. – Ларисы больше нет. И… ты не волнуйся, я всем займусь. Похороны, все такое… и, если хочешь, переезжай к нам сюда, и…

И он махнул рукой и вдруг сделал то, чего не могла Карина, – глухо, но, как маленький, навзрыд, заплакал.

Глава 20

Побег

Карина стояла возле ограды и таращилась на могилу Ларисы. После похорон прошло уже четыре дня, но в голове пока не укладывалось, что вечно сердитой и усталой, непонятной, вспыльчивой, но единственной родной тетки Лары больше нет. Ни в соседней комнате, ни на соседней планете. Страшные сны (теперь Карина называла их «обмертвелыми») вернулись, только теперь образ мамы-манекена заменила Лариса.

«She is a supergirl, – уверил ее через наушник солист «Reamonn», – and supergirls dont cry» [6].

Да уж, это про нее. Нельзя раскисать и плакать. Надо что-то делать.

Приближалось полнолуние. И Резанов, и Митькина бабушка затаились. Вообще все было как-то совсем непонятно. Кроме одного – осень заканчивалась, совсем близко была зима. Вот и сейчас – четыре часа, а темно, как будто все десять. Карина подняла воротник куртки. В человеческом теле она все время слегка мерзла, но после последнего своего превращения рядом с Ларисой ни на секунду не расставалась с человеческим обликом. Хотя это становилось все сложнее и сложнее.

– Ночевать тут будешь? – спросил кто-то прямо за спиной.

Да уж, эффект «гава», вовремя сказанного в ухо.

– Митька, совсем спятил? Я чуть лужу не напустила.

– Фу, гадость какая, зато откровенно, я заценил. – Лучший друг взял ее за рукав и потянул. – Хватит уже. Не вернешь ни Ларису, ни моих маму с папой. Сколько тут ни сиди, лучше не станет.

– Угу… Мить, хрень какая-то. Я ведь знаю прекрасно, что Ларка и моя мама друг друга на дух не переносили. Они так лаялись все время, что я думала: еще чуть-чуть, и в драку кинутся. Лариса и меня тоже шпыняла: «папочкино отродье, рыжая порода, тварь нечеловеческая». Но с другой стороны… Когда меня кто-то жалел, да вот хотя бы та же Люсия начинала: «Твоя тетка сумасшедшая, тебя терпеть не может», то я злилась, конечно. Но еще больше – удивлялась. Я все равно всегда внутри была уверена, что Ларка меня любит. Так ведь, если подумать, у нее, кроме меня, никого и не было. А у меня…

– А у тебя я есть, – перебил Митька.

– Точно! – Карине даже теплее стало. – Вот и получается, что у меня и Ларик, и ты. А у нее никого, только я. И я теперь все время думаю, а что, если она права и ни в какое Трилунье мне нельзя?

– А мы теперь только на практике и сможем проверить, – помрачнел Митька. – Тут остаться? Рано или поздно до тебя Резанов доберется. Сколько Марк тебя сможет защищать? А у него еще целый приют детей. Ты рискнешь их всех подставить? Бабушка моя тоже… странная, сама знаешь. Да еще этот Кира, ликантроп-суицидник… Дирке пропал. Ну и Арноха. Кого-то забыл? А, да, Диймара твоего. Который без нас домой не попадет. Слушай, да ты промерзла совсем. Давай-ка или по домам пойдем, или обернемся и побегаем, полнолуние же совсем скоро, если не сегодня.

Карина поглядела на Митьку, подумала… и решительно полезла в сумку.

– На-ка вот, погляди.

Митька развернул первый лист бумаги – обычной, формата А4, такую кладут в принтеры и копировальные аппараты. В его руках оказалась простая черно-белая ксерокопия паспорта Ларисы.

– Читай, что написано, – попросила Карина.

Темнота глазам подросшего детеныша-оборотня не помеха.

– «Лариса Алексеевна Кормильцева, год рождения…», все такое. Ну и что тут не так?

– Теперь это. – Карина протянула ему второй лист.

Это тоже была копия документа, но совсем другого. Лист был немного уже и, судя по всему, никаких страниц, как в паспорте, в нем не подразумевалось. Фотография больше походила на изящный портрет.

– «Ларисса Алессандра… Кора… Корамелл». Ни фига себе, ЛариССа. Это ее трилунские документы! Помнишь, ты мне говорила, что она Марку говорила… тьфу, запутался… Короче, она же в Трилунье родилась. Вот тебе и документик.

– Мить, ты вообще понимаешь, что это значит? – Карина начала сердиться. – Да что же мы с тобой тупим по очереди, прямо о серьезных вещах не поговорить. Ты понимаешь, что все – вранье? Вся моя жизнь, вплоть до фамилии, полное вранье! На вот еще, почитай…

Митька осекся. Он прекрасно оценивал серьезность момента, просто не всегда знал, как подбодрить Карину. Да и вообще, опыта подбадривания в подобных ситуациях у него не было. Поэтому он только хмыкнул и взял еще одну копию.

– «Арисса Алессандра Корамелл». Мама твоя, что ли?

– Мама моя, что ли! – В голосе Карины отчетливо зазвучали слезы. – Ты прикинь, Мить, я даже настоящего маминого имени не знала! Вместо этого: Арина, простая земная вариация на тему. Черт, нет уж, не буду я сидеть на попе ровно. Если бы рассказали все в открытую, я бы, может, еще послушалась бы и не полезла во все эти странные трилунские дела. А вот так… Мить, имею же я право хотя бы знать, кто я и откуда!!!

Митька был полностью с ней согласен. Масла в огонь подливать не хотелось, но и кривить душой тоже. Он считал, что право знать, кто ты и откуда взялся, – это самое малое, на что Карина могла рассчитывать от своих родственников.

– Знаешь, что еще странно? – Карина уже почти совсем рыдала. – Тут копии земных паспортов на маму, Ларика, бабушку Александру, деда Алексея и копии трилунских. И не только на них. Там еще на сто пятьдесят поколений ксерокопий наберется. И трилунские почти все не только копии, но и оригиналы. Свиточки такие, типа кожаные. Так вот… оригиналов ровно столько же, сколько моих прапра на нашем кладбище похоронено. Думаешь, я тут просто реву сижу и ничего больше не делаю? Я все проверила: у каждого моего прадеда-прабабки есть оригинал трилунского свитка – типа паспорта; в доме у нас хранился. Есть на каждого из тех, кто умер и похоронен тут, в нашем мире, на нашей Земле. Кроме, представь себе, двух человек. Во-первых, бабушки Александры. Но она могла пропасть вместе с паспортом. А еще знаешь, чьих документов нет? – Митька мотнул головой. – Моей мамы. Могила есть, а документов трилунских нет. У всех, кто тут похоронен, документы есть. А у нее нет!!! Почему? Ну? Говори!!!

Нет, Митьке совершенно не хотелось проговаривать мысль, к которой клонила Карина. Он просто неловко облапил ее за плечи и прижал к своему пуховику. А она наконец-то разревелась по-настоящему.

– Мить, я все узнаю про них! Мама, может быть, живая и в Трилунье. Да, скорее всего, так и есть. Я ее найду!

И так это прозвучало, что Митьке стало страшно, словно в голосе подруги появились сестренкины интонации.

– Ну, найдешь. А дальше что? Покусаешь?

Карина на секунду замерла, а потом ощутимо ткнула его кулаком в грудь.

– Псих, что ли? Я ей в глаза посмотрю и спрошу: «Почему-у-у?.. Неужели я настолько никуда не гожу-усь?..»

Митька осторожно похлопал Карину по спине:

– Рева-корова, забыла, что ты лучше всех?