На тропе Луны - Вологжанина Алла. Страница 70

Она процитировала услышанное почти наизусть и таким тоном отличницы, что прямо самой себе врезать захотелось.

– И еще бывают символьеры… – упавшим голосом добавила она.

– Надо же, а откуда ты все это знаешь? – Знаккер Шепот откинулся на спинку кресла, пожевал губами. Неожиданно стариковское движение, такое неуместное на молодом лице.

У Карины мозг при этом работал как бешеный. Ясно было, что все собравшиеся здесь преследовали какие-то свои интересы, и уж никак не ее. Тут решалось, что больше в их интересах – оставить девчонку в замке Дхорж или отправить куда-то еще. Но она пока не могла оценить, какое из этих зол меньшее. Ей категорически не хватало знаний об этом странном мире и здешних людях. Поэтому она решила действовать привычным способом – молчать как партизан.

– Откуда бы она ни нахваталась всевозможных сведений, – мягким голосом заговорил еще один из советников, до сих пор молчавший, – это неважно. Об ее образовании сейчас речь не идет. Вопрос в том, кто из присутствующих здесь дам имеет больше прав на жизнь этого детеныша – знаккер-ритуалист Кларисса Радова или символьер-словесник Эррен Радова.

Вот как… значит, дело не только в интересах, но и в каких-то правах.

Кларисса почти театральным жестом воздела руки.

– Неужели для этого стоило собирать заседание Высокого совета? Пусть даже не в полном составе.

– Это не просто ребенок, а детеныш, от жизни которого, возможно, зависит благополучие наших миров, – буднично сказал старик Шепот. – Как минимум, до обнаружения других волчат, мы обязаны сохранить ее живой. То, что вы состояли и, возможно, состоите в Охотничьем клубе вашего мужа, знаккер Радова, ставит под сомнение безопасность девочки в вашем замке. Что же до прав, то степень вашего родства с детенышем в точности такая же, как степень родства символьера Эррен Радовой.

Да сколько можно повторять эти «знаккер – символьер»? Голова кругом.

Кларисса же не сдавалась.

– Это же очевидно! – воскликнула она. – Я не только старшая родная сестра ее матери. Я еще супруга и законный представитель ее отца, находящегося в заточении.

Рыжая Эррен Радова вдруг коротко рассмеялась:

– Уважаемый советник Рыков, вы не откажетесь зачитать нам пункт закона о праве заточенных родителей распоряжаться судьбами детей?

Советник с мягким голосом пожал плечами:

– С удовольствием, символьер Радова. «Находящийся в заточении за необратимое деяние родитель сохраняет свое право распоряжаться жизнью и судьбой любого из своих детей. Он может передавать это право доверенному лицу на свой выбор, на любой срок. Передача права заверяется письменно».

– И что ты хочешь этим сказать? – угрожающе зашипела Кларисса, разом теряя всю светскость. – Евгений заточен в тайной камере без сообщения с внешним миром. И ты вторглась к нему? Тебе вообще никакой закон не писан? Без году неделя в Совете, и уже пользуешься своим положением!

Интересно, а для кого был тот коридор, прямо из замка Дхорж, которым воспользовались Карина с Диймаром пару часов назад? Вот ведь змея, притворяется, будто вообще тут ни при чем. Судя по выражению лица Эррен, та вполне разделяла Каринины мысли.

– Вынуждена тебя обрадовать, – с расстановкой произнесла она. – Сегодня мой брат вернул себе свободу. – Выражение лица Клары стало совсем неописуемым, видимо, побег отца был незапланированным. – Каким-то образом он все же отыскал место соприкосновения глубин камеры и… иного места. Во всяком случае, уже перед твоим порогом меня настигло письмо. Вот это.

Она что-то невнятно шепнула, словно выдохнула облако серебристого тумана, и в воздухе возник конверт. Он совершенно самостоятельно распечатался, оттуда вылетел лист бумаги и развернулся.

– Вы позволите, господа? Так вот… «Дорогая сестра, обстоятельства заставляют меня покинуть гостеприимный каменный мешок, служивший мне убежищем целых два года. Сим письмом отдаю тебе право распоряжаться жизнью моей признанной дочери Карины Алессандры Радовой вплоть до того момента, когда я потребую его назад. Серьезно, Эрр, присмотри за ней, мне она нужна живая…» Дальше к делу не относится. Прошу всех присутствующих здесь советников заверить подлинность письма.

Кларисса выглядела так, словно Эррен ей по физиономии заехала. По лицу Женьки пошли красные пятна. Она явно с трудом сдерживалась, чтобы не броситься на мамину защиту или не разреветься. Высокие советники тоже выглядели слегка ошеломленными, но, будучи местными политиками, держать удар они умели.

– Письмо подлинное, – сообщил Рыков, и официальный тон как-то сам собой сошел на нет. – Забирайте детеныша, Эррен. Не завидую я ей, особенно если еще оборотнята найдутся. И нам не завидую, если Охотничий клуб снова соберется. Кларисса, вы позволите повидать Балера, если уж я здесь? Месяц сына не видел.

Кларисса кивнула, глядя в никуда, едва ли она расслышала вопрос. Она то разжимала, то сжимала кулаки, вгоняя острые ногти в ладони.

– Я до тебя доберусь, – полушепотом сообщила она то ли Карине, то ли Эррен.

Рыжая символьерша фыркнула:

– Непременно доберешься. Можешь начать уже сейчас через любимого ученичка. Диймар Шепот должен приступить к занятиям в Академии с завтрашнего утра. Пусть поторапливается. И подумай, не пора ли и твою дочь обучить глубинным премудростям?

– Обойдется, – решительно прошипела Евгения.

А Эррен не стала дожидаться ответа Клариссы. Она проигнорировала ступени, спрыгнула с возвышения прямо на пол, вопиюще громко стукнув каблуками сапог, и устремилась к выходу. Проходя мимо Карины, она не глядя приобняла девочку одной рукой за плечи и потащила за собой.

– Куда вы меня?.. – только и вякнула та.

– Домой, – весело отозвалась Эррен. – Наконец-то ты едешь домой. Готовься, детеныш, у тебя начинается очень непростая жизнь. Зато вкусная! Я переманила повара у самого Рейберта Гарда. Теперь на моей кухне командует Великий мастер!

Глава 27

Путь к «Стражу Глубин»

Карина открыла глаза и спросонок не сразу поняла, где находится.

Однако такие непонимашки, похоже, входят в привычку. Высоко над головой темнел деревянный потолок. А в потолке – люк, куда вела винтовая лестница. Матрас на кровати был довольно жестким, но неожиданно удобным, к тому же под боками обнаружилось несколько уютных подушек… Карина села, поежилась от холода и подтянула одеяло.

Ого, комната-то опять круглая. Но, по счастью, на этом сходство с Полным покоем заканчивалось. Тут было светло, ярко и пестро.

Стены из светло-серого камня, три громадных окна – возле дальнего пристроился рабочий стол. Все пространство между окнами занимали книжные полки. Похоже, Карина потеснила какого-то любителя читать и учиться. Или наряжаться, если судить по шкафу с зеркальными дверцами вполстены.

Все не каменное и не стеклянное – занавески, коврик на полу и валяющееся на нем покрывало с кровати – было сплошь в замысловатых зелено-оранжевых узорах.

«Я в замке Радовых, в бывшей детской башне, – вспомнила Карина. – И вчера Эррен, очередная тетушка, притащила меня сюда. И обещала, что теперь у меня начнутся тяжкие деньки».

Накануне они прилетели сюда из Дхоржа. Эррен на удивление хорошо ориентировалась в Школе ритуалистов, и Карине пришлось нестись за ней сломя голову.

Подъемная площадка доставила их на самый верх одной из стартовых башен. И девочка снова испытала легкое головокружение и – бешеный восторг от высоты замка и окружающего его бескрайнего морского простора.

– Нравится? – спросила Эррен с ноткой ревности в голосе. – «Страж глубин» гораздо красивее. И намного выше.

– А что такое «Страж глубин»? – ляпнула Карина, не подумав.

– Замок Радовых, дурочка, – ответила тетка. – Мебиус великий, сколько всего ты еще не знаешь…

– А Дхорж разве не замок Радовых? Ну там… отца моего, например?

– Нет-нет, что ты! – Та вроде как удивилась такому дикому предположению. – Это обитель Корамеллов. Ну, там, тетки твоей, например. Ох, прости, дорогая, я начинаю совсем не с того… Давай уже наконец познакомимся. Ты слышала, как меня зовут? Я Эррен Таис Радова, сестра твоего… не буду говорить какого, но вполне такого-сякого отца.