Солнечная буря - Ларссон Оса. Страница 5

— Не самое ужасное? — переспросила Ребекка.

— Сара была со мной, когда я нашла его. Собственно, Лова тоже, но она спала в санках снаружи. А Сара в состоянии шока. Она не разговаривает. Я пытаюсь достучаться до нее, но она лишь смотрит в окно и поправляет без конца волосы.

Ребекка почувствовала, как в животе что-то сжалось.

— Санна, ради всего святого! Обратись за помощью! Позвони в психотерапевтическую консультацию и скажи, что приедешь по срочному делу. И тебе, и девочкам сейчас необходима помощь. Понимаю, что это звучит пафосно, но ведь…

— Не могу, и ты прекрасно знаешь почему, — всхлипнула Санна. — Мама с папой решат, что я окончательно сошла с ума, и отберут у меня детей. Ты же знаешь, что они за люди. А наш приход категорически против психологов, больниц и всего такого. Они никогда бы меня не поняли. С полицией я боюсь разговаривать — как бы не было хуже. И к телефону боюсь подходить — вдруг это какой-нибудь журналист? Поначалу, когда Виктор повидал Бога, было очень тяжело — многие звонили и говорили, что у него галлюцинации и что он вообще псих.

— Но ты ведь понимаешь, что не сможешь прятаться бесконечно, — умоляюще проговорила Ребекка.

— Я этого не вынесу, не вынесу, — пробормотала Санна, словно разговаривая сама собой. — Прости, что позвонила и отвлекла тебя. Возвращайся к своей работе.

Ребекка мысленно выругалась.

— Я приеду, — вздохнула она. — Ты должна пойти в полицию и ответить на их вопросы. Я приеду и пойду с тобой, хорошо?

— Хорошо, — прошептала Санна.

— Ты можешь вести машину? Доберешься до бабушкиного домика в Курравааре?

— Могу попросить приятеля, чтобы он меня отвез.

— Отлично. Зимой там никого не бывает. Возьми с собой Сару и Лову. Ты помнишь, где лежит ключ. Затопи печь. Я приеду во второй половине дня. Ты продержишься до того времени?

Положив трубку, Ребекка посмотрела на телефон пустыми глазами. Внутри у нее царил полный хаос.

— Просто невероятно, черт подери! — сказала она Марии Тоб. — Ей даже не пришлось меня ни о чем просить.

Ребекка посмотрела на часы. Затем закрыла глаза, втянула воздух через нос и сделала выдох через рот, выпрямив спину и опустив плечи. Мария и раньше замечала, что она так делает — перед переговорами и важными встречами. Или когда приходилось вкалывать по ночам, поскольку утром сдавать срочную работу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Мария.

— Даже не хочу прислушиваться к своим ощущениям.

Ребекка покачала головой и устремила взгляд в окно, чтобы не встречаться глазами с обеспокоенной Марией. Закусила губу. Дождь на улице прекратился.

— Дорогая моя, — проговорила Мария, — ты не должна во всех ситуациях оставаться пай-девочкой. Иногда бывает полезно отпустить тормоза и дать себе немного покричать.

Ребекка сжала руки на коленях.

«Отпустить тормоза, — подумала она. — А вдруг окажется, что летишь в пропасть? И не можешь перестать кричать. Вдруг тебе стукнет пятьдесят. Исколотая наркотиками. Запертая под замком в психушке. А крик так и не стихает в голове».

— Это была сестра Виктора Страндгорда, — проговорила она, сама удивляясь тому, как спокойно и здраво звучал ее голос. — Судя по всему, это она обнаружила его в церкви. Похоже, она и ее две дочери очень нуждаются в моей помощи, так что я возьму пару дней и поеду туда. Компьютер повезу с собой, буду работать там.

— Этот Виктор Страндгорд — он был у них там очень популярен, да?

Ребекка кивнула.

— Он пережил состояние клинической смерти, и за этим в Кируне последовал взрыв религиозного экстаза.

— Помню, помню. Об этом много писали в газетах. Он побывал на небесах и рассказывал, что там не больно падать — потому что земля принимает тебя, как в объятия. По-моему, очень красиво.

— Угу, — пробормотала Ребекка. — И еще он сказал, что Бог послал его обратно на землю, поскольку у Него большие планы по поводу христианской общины в Кируне. Там настанет пробуждение, которое распространится с севера по всему миру. Начнут происходить чудеса, если приходы объединятся и уверуют.

— Уверуют во что?

— В силу Господню. В святые видения. В результате все, кто в это поверил, объединились и основали новую общину, «Источник силы». И после этого в «красной» Кируне [1]началось всеобщее пробуждение. Виктор написал книгу, которую перевели на множество языков. Он бросил учебу и начал читать проповеди. Новая община построила храм — так называемую Хрустальную церковь, по образу и подобию ледяной церкви, которую создают каждый год в Юккас-ярви. Но самое главное — она должна была отличаться от городской церкви Кируны, которая внутри очень темная.

— А ты? Ты что, участвовала во всем этом?

— Я состояла в общине миссионерской церкви еще до того, как Виктор попал в автокатастрофу. Так что я участвовала с самого начала.

— А потом?

— А потом стала язычницей, — горько улыбнулась Ребекка. — Пасторы и братья во Христе убедили меня покинуть общину.

— Почему?

— Это совсем другая история.

— Хорошо, — задумчиво проговорила Мария. — Как ты думаешь, что скажет Монс, когда ты заявишь ему, что собираешься взять отгулы, не предупредив заранее?

— Ничего он не скажет. Просто убьет меня, расчленит мое тело и скормит останки рыбам в Нюбрувикене. Поговорю с ним, как только он появится, но сначала позвоню в полицию Кируны и попрошу их не арестовывать Санну — она этого не перенесет.

Исполняющий обязанности главного прокурора Карл фон Пост стоял у дверей Хрустальной церкви и следил за теми, кто упаковывал для вывоза тело Виктора Страндгорда. Судмедэксперт Ларс Похьянен, как обычно, стоял и посасывал сигарету, вполголоса отдавая указания своей ассистентке Анне Гранлунд и двум рослым санитарам с носилками.

— Прикройте волосы, а то зацепятся за что-нибудь. Накройте тело полиэтиленом и поднимайте осторожно, чтобы не вывалились внутренности. Анна, найди бумажный пакет и упакуй в него руку.

«Убийство, — подумал фон Пост. — И какое убийство! Не скучная история о том, как алкаш после недельного запоя прибил по ошибке свою сожительницу и собутыльницу. Зверское убийство. И еще того круче — зверское убийство знаменитости».

И все это — для него. Все принадлежит ему. Осталось встать у руля, подождать, пока весь мир включит прожекторы, и плавно войти в гавань славы. И потом он навсегда покинет этот шахтерский край. Он никогда не собирался оставаться здесь навсегда. Но по окончании учебы его оценки обеспечили ему лишь место в суде в Елливаре. Затем он получил работу в прокуратуре. Сотни раз подавал заявки на вакансии в Стокгольме, но перебраться туда так и не удалось. Внезапно оказалось, что годы прошли.

Он сделал шаг в сторону, пропуская санитаров, несущих носилки с телом, тщательно упакованным в серый полиэтилен. Следом семенил судмедэксперт Ларс Похьянен, подняв плечи, словно от мороза, и опустив глаза. Сигарета по-прежнему висела в уголке рта. Волосы, обычно аккуратно заглаженные на блестящей лысине, сейчас свисали над ушами. За ним шла ассистентка Анна Гранлунд, держа бумажный пакет с кистью руки Виктора Страндгорда. Губы ее сжались, когда она увидела фон Поста. Он преградил им дорогу и требовательно произнес:

— Ну?

Похьянен посмотрел на него непонимающим взглядом.

— Что ты можешь сказать на данном этапе? — нетерпеливо спросил фон Пост.

Судмедэксперт взял сигарету большим и указательным пальцами и пососал ее, прежде чем вынуть изо рта.

— Так я же еще не провел вскрытие, — медленно ответил он.

Карл фон Пост почувствовал, как сердце забилось чаще. Он не позволит никаких выкрутасов и провокаций.

— Но что-то ты уже наверняка отметил? Я хочу постоянно получать полную информацию.

Он щелкнул в воздухе пальцами, желая проиллюстрировать, с какой скоростью должна передаваться информация.

Глядя на его жест, Анна Гранлунд подумала о том, как она сама обычно щелкает пальцами своим собакам.