Солнечная буря - Ларссон Оса. Страница 7

Впрочем, он уже начал приобретать несколько потрепанный вид. Мешки под глазами, небольшое брюшко. По-прежнему один из лучших в стране адвокатов по налоговым делам — как административным, так и уголовным. И пока он приносит фирме доход, коллеги закрывают глаза на его пьянство. Деньги превыше всего. Заставить кого-то бросить пить — слишком дорогое удовольствие для фирмы. Реабилитационные центры, больничные листы — все это обходится недешево. В первую очередь в виде упущенной прибыли. Наверное, с ним дело обстоит так же, как и со многими другими. Личная жизнь — это первое, что страдает, когда человек начинает пить.

В груди у нее по-прежнему кололо от перенесенного унижения, когда она вспоминала корпоративную вечеринку на прошлое Рождество. Монс танцевал и флиртовал со всеми другими сотрудницами фирмы, а под конец подошел и к ней. Мятый, пьяный и преисполненный жалости к самому себе, он положил руку ей на затылок и произнес бессвязную речь, закончившуюся патетическим предложением последовать к нему домой или в его кабинет, она точно не запомнила. После этого она четко представляла себе, кто она в его глазах. Последняя остановка. Та, к которой клеятся, когда уже отшили все остальные — за полмиллиметра до полной отключки. После того случая отношения у них с Монсом стали достаточно натянутые. С ней он никогда не разговаривал и не смеялся непринужденно, как с другими. Она предпочитала общаться с ним по электронной почте или класть ему на стол записочки, когда его не было на месте. В этом году она не пошла на рождественскую вечеринку.

— Тогда пусть это считается моим отпуском, — сказала она, не меняя выражения лица. — Я возьму с собой компьютер и буду продолжать работать там.

— Хорошо, мне, по сути, все равно, — проговорил Монс страдальческим голосом. — Но на плечи твоих коллег ляжет дополнительный груз. Я передам дела акционерного общества «Викман» кому-нибудь другому.

Ребекка с трудом сдержалась, чтобы не сжать руки. Вот гад! Он решил наказать ее. Акционерное общество «Викман» — ее клиент. Это она нашла их, заключила с ними выгодный контракт, и как только дело о перерасчете налога будет закончено, они намерены заняться вопросом о смене руководства. Кроме того, они относятся к ней с большой симпатией.

— Делайте, как считаете нужным, — проговорила Ребекка, чуть заметно пожав плечами, глядя на потрепанную бахрому персидского ковра. — Вы можете связаться со мной по моему электронному адресу, если я понадоблюсь.

Монс Веннгрен ощутил острое желание подойти к ней, схватить за волосы и откинуть ей голову назад, чтобы заставить посмотреть ему в глаза. Или просто залепить оплеуху.

Она повернулась, чтобы уйти.

— А как ты попадешь туда? — спросил он, прежде чем за ней закрылась дверь. — В Кируну летают самолеты, или тебе придется отправиться из Умео на упряжке северных оленей?

— Самолеты туда летают, — ответила она нейтрально, сделав вид, что восприняла его вопрос всерьез.

Инспектор полиции Анна-Мария Мелла откинулась на стуле и безнадежным взглядом оглядела папки, разложенные на столе. Старые мозоли. Застопорившиеся дела. Нераскрытые угоны машин и ограбления магазинов. Она тронула пальцами дело, лежавшее ближе всего. Избиение в семье. Мужчина нанес жене повреждения средней тяжести, но позднее она взяла назад свои показания, утверждая, что упала с лестницы.

— Тьфу, какая пакость! — подумала Анна-Мария, с неприятным чувством вспоминая фотографии, сделанные в больнице.

Она потянулась за другим делом. Кража покрышек из промзоны. Свидетель видел, кто разрезал проволочную сетку ограды и загрузил покрышки на свою «тойоту хилукс», но при последующем допросе вдруг начисто все забыл. Стало совершенно очевидно, что ему пригрозили.

Анна-Мария вздохнула. Денег на охрану свидетелей нет — во всяком случае, когда речь идет о краже каких-то долбаных покрышек. Она пробила по базе «тойоту хилукс» и запомнила имя владельца. Мелкие полукриминальные царьки, которые просто приходят и берут, что им нравится. Велика вероятность, что ей еще придется столкнуться с ним по какому-нибудь другому поводу. Она сделала общий запрос на имя владельца. Осужден за нанесение телесных повреждений и незаконное хранение оружия. Неоднократно фигурировал в качестве подозреваемого.

«Ну все, возьми себя в руки, — сказала она самой себе. — Хватит открывать и закрывать старые дела и копаться в базах».

Она отложила кражу покрышек в сторону. Все равно ничего не выйдет. Лучше бы прокурор закрыл дело.

В кофейном автомате, стоявшем в коридоре у двери ее кабинета, в держатель упал стаканчик и под громкое гудение заполнился унылым напитком. Хотелось надеяться, это Свен-Эрик, который зайдет и расскажет что-нибудь новенькое о деле Виктора Страндгорда. Но затем раздались удаляющиеся шаги по коридору — судя по всему, это был кто-то другой.

«Не думай об этом», — сказала она себе вполголоса и взяла из кучи другое дело.

Взгляд тут же соскользнул с текста и стал рассеянно бродить по комнате. Она с горечью посмотрела на стаканчик с остывшим чаем, стоящий на краю стола. Теперь одна мысль о кофе вызывала у нее тошноту, однако любителем чая она никогда не была. Чай все время стоял у нее на столе и остывал. А от кока-колы начинало бурлить в животе.

Когда зазвонил телефон, она жадно схватила трубку, ожидая услышать Свена-Эрика, но это оказался судмедэксперт Ларс Похьянен.

— Я провел вскрытие и закончил предварительный отчет, — сказал он своим скрипучим голосом. — Ты приедешь?

— Да нет, этим делом вообще-то занимается Свен-Эрик, — неуверенно ответила Анна-Мария. — И фон Пост.

Голос Похьянена стал еще более сиплым.

— Ну, я не собираюсь гоняться по городу за твоим Свеном-Эриком, а господин прокурор пускай прочитает отчет на бумаге. Тогда я собираю свои манатки и уезжаю обратно в Лулео.

— Нет, черт подери! Я сейчас приеду! — сказала Анна-Мария и услышала, как на том конце положили трубку.

«Авось этот вечно бурчащий старикашка расслышал мои последние слова, — подумала она, натягивая сапоги. — А то он как раз успеет смыться, пока я доберусь до больницы».

Ларса Похьянена она обнаружила в служебной курилке больницы: он сидел, скрючившись, на зеленом потрепанном диване семидесятых годов. Глаза его были закрыты, и только дымящаяся сигарета между пальцами указывала на то, что он не спит и вообще жив.

— Ага, — произнес он, не открывая глаз. — Неужели тебя не интересует убитый Виктор Страндгорд? Я бы сказал, что это дело как раз для тебя, Мелла.

— До родов я собираюсь только перекладывать бумажки на столе, — ответила она, стоя в дверях. — Но будет лучше, если я переговорю с тобой до твоего отъезда, чем ты уедешь просто так.

Он засмеялся своим каркающим смехом, тут же перешедшим в кашель, поднял веки и бросил на нее проницательный взгляд.

— Он будет являться тебе по ночам, Мелла! Разберись во всей этой заварушке, иначе ты и с коляской будешь бегать и допрашивать подозреваемых. Ну что, пойдем?

Он сделал приглашающий жест в сторону морга.

Зал, где проводилось вскрытие, выглядел опрятно: чистый каменный пол, три стола из нержавеющей стали, красные пластмассовые ящики разного размера, расставленные под мойкой, две раковины, на которых Анна Гранлунд вешала всегда безукоризненно чистые полотенца. Стол для проведения вскрытия был отмыт и вытерт насухо. Гудела посудомоечная машина. Единственное, что напоминало о смерти, — это длинный ряд прозрачных пластмассовых баночек с наклейками, в которых хранились в формалине серые и бледно-коричневые фрагменты мозга и других органов, предназначенные для дальнейшего исследования. И тело Виктора Страндгорда — оно лежало на спине на одном из столов. Один разрез проходил по затылку, от уха до уха, и весь скальп был снят с черепа, обнажив лобную кость. Две длинные раны пересекали живот — они были схвачены грубыми железными скрепками. Одну сделала ассистентка судмедэскперта, исследуя внутренние органы. На теле имелось несколько коротких порезов, каких Анна-Мария немало повидала на своем веку, — ножевые раны. Труп был чистый, зашитый и отмытый, бледный под лампами дневного света. Холодок пробежал по спине у Анны-Марии, когда она увидела это сухощавое тело, лежащее голым на стальном столе. Сама она стояла в пуховике.