Ноттингем - Винчестер Лина. Страница 21

Из-за стычки с Каллумом тренер не дает мне занять позицию флайера и оставляет на подстраховке. С тренировки я выхожу в плохом настроении.

– Крепко ты задела его самолюбие, – говорит Ви, пока мы идем по школьному коридору к локерам. – Каллум еще ни разу в своей жизни не влюблялся и не получал отказ, а ты выдала ему весь комплект.

– Если он так проявляет любовь, то я бы предпочла цветы и записки с признаниями, а не угрозы публикации нюдсов и записей из личного дневника.

– Если не можешь набраться смелости признаться Сойеру, то, может быть, дашь ему прочесть пару страниц из дневника, чтобы он все понял? Заодно переиграешь Каллума с шантажом.

– Во-первых, эти записи заставят Сойера думать, что я – одержимая им психопатка. Во-вторых, все дневники, к счастью, уничтожены.

В тот же вечер, когда Каллум прочел мой дневник, я вырвала страницы и сожгла их на заднем дворе в печи для барбекю. Позже сожгла и остальные. Ранние дневники были хуже всего, с зашкаливающим количеством сердечек и целых страниц, исписанных фразой «Райли плюс Сойер». Кошмар наяву для любого парня.

Ви толкает меня в плечо, как только мы заворачиваем за угол. Проследив за ее взглядом, я вижу Сойера, а рядом с его открытым локером уже крутится Мишель. Опустив ладонь на его предплечье, она запрокидывает голову и звонко смеется. Сойер не убирает ее руку и даже улыбается ей в ответ.

В этот момент я понимаю Каллума, потому что ощущаю жгучую ревность. Она словно пропитывает кровь ядом, заставляя все внутри гореть в агонии. И ревности не важно, целуется он с другой девушкой или просто улыбается ей, это всегда одинаково неприятно видеть. Мне хочется подойти к Мишель и заставить ее убрать ладони от Сойера, но я, как и всегда, беру себя в руки и, улыбнувшись, машу в приветствии.

Глава 9

За семейным ужином я едва сдерживаюсь, чтобы не рассказать Фелис о словах Каллума. Возя по тарелке приготовленную на пару курицу с брокколи, я нервно трясу ногой, ожидая конца ужина.

– Сегодня особенный десерт. – Хлопнув в ладоши, мама буквально светится от счастья, словно находится в кадре рекламы майонеза. – Мы с Фелисити приготовили английский шоколадный пудинг. Готовить вместе так весело, правда, дорогая?

Мама сжимает плечо Фелис и добродушно улыбается.

– А меня ты выгоняешь из кухни, когда готовишь.

– Потому что ты оставляешь после себя бардак и вечно отвлекаешься на телефон, Райли.

Фелис опускает передо мной керамическую форму, и я качаю головой, вежливо отказываясь.

– Он с ванильным соусом. Попробуй, это очень вкусно.

– Мне правда нельзя. Скоро будет готова новая форма, сшитая по меркам, если я прибавлю в талии хотя бы полдюйма, тренер Кинни это заметит и устроит разнос.

– Разнос будет моему кошельку, если снова придется отдать почти четыреста долларов за юбку и топик, – говорит папа, опуская ложку в пудинг. – И это не считая ежемесячных взносов в спортивный фонд школы.

– Форма и должна стоить дорого – это лицо группы поддержки, – вмешивается мама. – И поверь, я знаю, о чем говорю. Когда я была капитаном, то выгоняла из группы за помятую или испачканную форму. К ней нужно относиться с таким же уважением, как и к себе.

Папа кивает, хотя явно не понимает нашего благоговейного трепета перед кусками цветной ткани – как он часто называет форму. Но если начать спорить с мамой, она погрузится в воспоминания, как была капитаном и привела команду к победе на соревнованиях штата. Папа говорит, что от этих историй у него начинается изжога.

– В следующий раз я приготовлю тебе что-нибудь вкусное с сахарозаменителем, Райли. Как вам десерт, мистер Беннет?

– Спасибо, очень вкусно. – Прочистив горло, папа расправляет плечи, а это значит, что он хочет задать серьезный вопрос. – Как проходит репетиторство с Каллумом?

– Договорились заниматься несколько раз в неделю. Но я не хочу, чтобы вы подумали что-то не то, я здесь, чтобы сосредоточиться на учебе, а не на мальчиках.

Так-так-так, мисс маленькая врушка. Неужели в школе при церкви ее не учили, что врать нехорошо?

– Молодец. Бери пример, Райли. Сначала школа и университет, а потом уже парни.

– Не припомню, чтобы в наши годы тебя интересовала учеба, Итан, – вспоминает мама. – В старших классах ты не раз пытался залезть ко мне в трусы и в итоге победил.

– Фу, мам! – Бросив вилку, я закрываю уши ладонями. – Больше никогда не объединяй в одном предложении себя, папу и трусы!

– Это совершенно естественные вещи, – с укором в голосе отвечает она. – А как, думаешь, ты появилась на свет?

– Предпочитаю думать, что меня к вам по бартеру принесла Дева Мария.

Взяв телефон, пишу Сойеру:

– Мистер и миссис Беннет, – зовет Фелис, включая воду в кране, чтобы помыть посуду. – Я хотела спросить, можно ли мне после ужина пойти в гости к Зоуи?

– Вы поладили?

– Да, сегодня разговорились после школы, она пригласила меня, чтобы вместе посмотреть дораму. Я толком не поняла, что это, но звучит интересно.

– Конечно, иди, дорогая, – соглашается мама. – И оставь посуду, пусть Райли хоть раз сделает что-то по дому. Боюсь представить, во что превратится ее комната в общежитии, когда она переедет в кампус.

Вздохнув, я встаю из-за стола и, прихватив тарелку с остатками курицы, иду к раковине. Спорить бесполезно – мама права, по дому я делаю меньше, чем следовало бы.

Фелис уже собирается уходить и, бросив мытье посуды, я иду за ней.

– Райли!

– Сейчас вернусь и домою, мам! – кричу я из холла.

Фелисити быстро спускается с крыльца, словно чувствует, что за разговор предстоит.

– Постой, – зову я, захлопывая дверь.

Замерев, она оборачивается. Кутаясь в шерстяной кардиган, Фелис вжимает голову в плечи и в этот момент кажется еще более хрупкой и беззащитной, чем обычно.

– Во время ланча ты видишься с Каллумом, так ведь? И речь не о дополнительных занятиях.

Тяжело сглотнув, она не отвечает.

– Слушай, я знаю, каким он может быть обаятельным и с легкостью вскружить голову. Но сегодня я разговаривала с ним, и Каллум шантажировал меня интимными фото, а еще назвал тебя своим «проектом». Он говорит, что поспорил на то, что ты получишь корону, но я уверена, что в споре есть еще и постель.

– Слово «проект» в данном случае хорошее. Мы поладили, и я рассказала ему, как надо мной издевались в школе. Каллум пообещал мне помочь найти место в обществе, а заодно написать об этом статью, которая поможет ему набрать баллы. Каллум добрый и понимающий, а еще он предупредил, что ты попытаешься опорочить его из-за… Из-за ревности. А насчет спора на постель. – Фелис усмехается. – Ну зачем я такому парню, как он? Это же смешно.

– Фелисити. – Вскинув руку, я дважды щелкаю пальцами перед ее лицом. – Ты откуда к нам прилетела? Из книги Николаса Спаркса «Спеши любить»? Очнись, Каллум – мстительный манипулятор, который начал общаться с тобой, чтобы насолить мне. Он разобьет тебе сердце, а я разобью ему нос, если он воплотит свои угрозы в жизнь.

– Мы подружились, занимаемся вместе, но не больше. Как он может разбить мне сердце, если я просто пытаюсь найти друзей и место в обществе, в котором мне жить до конца семестра?

– Для этого у тебя есть я.

– Я не нравлюсь твоим друзьям, Райли, и не хочу быть для тебя обузой.

– Какая-то глупость, у нас с Каллумом одни и те же друзья.

Прочистив горло, Фелисити перетаптывается с ноги на ногу.

– И он от них не в восторге.

Это вызывает у меня смешок.

– Чушь.

Ее аргументы убивают мои нервные клетки. Фелис могла бы попросить о помощи меня, только вот ей нужно не это, она хочет проводить время с Каллумом. Как много времени нужно девушке, обделенной мужским вниманием и родительской заботой, чтобы запасть на красивого парня, говорящего то, что она хочет услышать?