Измена. Боль моего сердца (СИ) - Янова Екатерина. Страница 8
И вот теперь тишина затягивается, а потом я понимаю, что она опять отправила меня в блок. Ну что ж, хотя бы как-то я донёс до Маши мысль, что она не будет одна воспитывать нашего сына. И с этим ей придётся смириться.
Уже ночь. Брожу по квартире, как привидение. Неуютно, холодно, одиноко. Каждая вещь напоминает о Машке, и тоска в груди усиливается. На кухне взгляд падает на бутылку вискаря. Выпить?
Заманчиво, но нет. Я и так слишком много вылакал этого пойла в последние месяцы, а отсюда и большая часть проблем.
Звонок. Вздрагиваю от резкого звука. Смотрю на экран – незнакомый номер. И первая мысль, это Маша… А почему не со своего?
Чёрт, а если это из больницы? Что-то случилось с ней? Сердце сжимает костлявая рука страха.
– Да? – отвечаю хрипло.
– Свя-я-ятик, – слышу пьяный, развязный тон Натальи.
Меня обдаёт омерзением и гневом.
– Я же сказал, забыть мой номер, – рявкаю я.
– Да ладно, не рычи. Приезжай лучше к нам. Мы тебе поможем забыть все проблемы. Эвелина очень хочет…, – говорящая пауза и дальше с придыханием, – тебя увидеть.
– Пошли на хуй обе!
Отключаюсь.
Падаю на подушки. Так приятно это сказать! Ещё недавно я так сделать не мог. Пытался, но следом получал напоминание, какая расплата последует, если откажу. Натаха часто так делала. Выдёргивала меня, а потом устраивала очередной беспредел. На самом деле, эта сука хитрая. Мною она прикрывалась. Гулять по сомнительным местам одной чревато, можно нарваться. А так, она звонила мне, и я вытаскивал её задницу.
А теперь всё, поводок больше не работает.
Пытаюсь заснуть, но это непросто. Возвращаюсь мыслями к Маше, и нашей переписке. Что она делает сейчас? Плачет? Не хочу, чтобы так было, но изменить что-то не в моих силах.
Сон всё же рубит, но некрепкий, беспокойный. Мне снится какая-то муть, я то прошу прощения у жены, то что-то доказываю на повышенных тонах. Наши переписки… Её слёзы.
Просыпаюсь от вибрирующего телефона в руках. Маша?
Спросонья отвечаю:
– Алло.
– Святик, помоги мне, – всхлипывает Наташка. – Пожалуйста, забери меня. Тут какие-то упыри…
– Сука! – психую я. – Сказал же, пошла на хуй! Вижу, ты выбрала правильную дорогу. Не звони мне больше!
Отключаюсь, но успеваю услышать Натахины проклятья, и последнюю фразу, что я пожалею об этом.
Я уже жалею, что вообще связался с тобой! Всё!
А утром мне звонят из больницы:
– Ночью у вашей жены случился приступ, возникла угроза жизни её и ребёнка. Была проведена экстренная операция.
– Что? – оседаю я. – Она жива?
Глава 10.
Маша.
Лежу в темноте палаты и тихо вою в подушку. Как же больно! Зачем я ему написала? Знала ведь, что не стоит. Но когда рана полыхает, и ты не знаешь, как притупить боль, начинаешь совершать бессмысленные действия, пытаясь сделать хоть что-то.
Выходит только хуже.
Зачем он написал про ребёнка? Зачем он про него вспомнил? Ведь ещё вчера сын ему был не нужен? Его раздражала моя беременность, разве нет?
Или это просто точка давления на меня и способ манипуляции?
Не хочу верить, что мой муж такой на самом деле. Но… Ещё вчера я и в любви его была уверена, и про измены ничего не подозревала. А теперь…
Свят открылся для меня с новой отвратительной стороны. Продолжает говорить, что любит, а сам… Нет. Не хочу думать об этой грязи.
Получается, любовь и похоть ходят рядом?
Для кого-то может быть, но не для меня.
Сыночек снова беспокойно толкается. Поглаживаю живот, мысленно уговаривая его не нервничать.
Господи, зачем я затронула Свята? Наверное, мне было бы легче, если бы он не пытался меня вернуть. Шёл бы, развлекался со своими бабами.
Чёрт. От этой мысли не легче тоже. Вот где он сейчас? Может, опять в каком-нибудь весёлом заведении? Вот с той самой жгучей брюнеткой?
Или отправится к ней сейчас, после того как я дала понять, что он свободен и наш развод – дело решённое.
Агония продолжается. Возникает порыв вскочить и начать крушить всё вокруг, но даже этого я не могу себе позволить. Чувствую себя узником в унылой ледяной тюрьме. И выбраться из неё невозможно.
Как настоящий мазохист, снова открываю нашу переписку, перечитываю её.
“Мне есть, что сказать тебе по этому поводу”.
Интересно, что же это? Какие оправдания ты можешь придумать? Мою поплывшую фигуру? Плохое самочувствие? Как отвратительно это всё.
Продолжаю ковырять ноющую рану, не могу ни спать, ни переключить навязчивые мысли.
“Мы и так слишком долго молчали, потому и пришли к такому результату”.
Да, с моей беременностью мы как будто отдалились друг от друга. Точнее, это ведь он отдалился, я наоборот, пыталась склеить возникшую трещину, но Свят упорно меня отталкивал. Выстроил вокруг себя ледяные стены. Его волновало только моё самочувствие, а остальное как будто перестало существовать.
Да, наверное, он прав, поговорить нам придётся, только что это изменит?
Труп не оживить словами, неужели Свят не понимает этого? Нельзя убить, а потом пытаться оживить. Это бесполезно.
И всё же в мозгу застревает то, на что вообще не следует теперь обращать внимания:
“Маша, я люблю тебя и не хочу терять.”
Дура ты, Машка, набитая пустыми фантазиями идиотка. Это просто слова, а поступки мужа говорят совсем о другом.
В груди начинает колоть сильнее. Всё! Ночного приступа мне ещё не хватало! Неимоверным усилием отключаю все мысли и просто дышу на счёт по квадрату, успокаивая колотящееся сердце.
Мне почти удаётся это, начинаю засыпать. Но тут телефон на тумбочке загорается новым входящим.
И всё! Сон слетает мгновенно, и снова на меня набрасываются навязчивые мысли, страхи, сомнения.
Не хочу смотреть, что там. Пытаюсь уснуть, но проигрываю. Нужно глянуть. Может, это просто рассылка, а я психую.
Беру телефон в руки. Сообщение с незнакомого номера.
Видеофайл. Понимаю, что не стоит, но… Палец нажимает на старт и…
О боже! Глохну от омерзительных звуков, не сразу разбираюсь в этом отвратительном сплетении тел, пока не замечаю на пояснице мужчины знакомую родинку. И когда понимаю, кто на видео, немею окончательно.
В голову ударной волной бьёт кровь, в висках начинает шуметь. Хочу закричать, но голоса нет. Мне кажется, от шока я не могу пошевелиться. А перед глазами всё продолжается порноролик с участием моего мужа и каких-то двух похабных тёлок.
Зажав рот, тупо смотрю в экран, содрогаясь внутри от омерзения, наблюдая за ожесточенными, резкими движениями мужа, его перекошенное то ли яростью, то ли похотью лицо. И понимаю, что не знаю этого человека. Со мной он никогда не был таким. Это то, чего тебе так не хватало в постели?!
О боже!
Такого я не могла представить даже в своих самых больных фантазиях. Отбрасываю телефон, как ядовитую змею, но звуки оттуда продолжают доноситься отвратительным эхом. Стоны, вздохи, шлепки потных тел…
К горлу подкатывает желчь и тошнота. Бросаюсь в туалет, меня выворачивает. Слёзы жгут глаза и щёки. Рыдаю, сидя на ледяном полу, и не могу остановиться.
Мне плохо! Всё болит. Я даже не могу понять, где источник. Дыхание перехватывает, вместо вдохов получаются рваные хрипы…
Меня захлёстывает агония, и хочется только одного – скорее умереть, чтобы остановить эти мучения.
Чувствую спиной холодный пол. Тело немеет, но это не уменьшает боль в груди и голове. Вдруг где-то далеко слышу взволнованные голоса. Пытаюсь пошевелиться, но тело как будто мне не принадлежит. Чувствую вокруг суету, какие-то люди. Рывки, топот. Меня куда-то везут, свет мелькает, разбиваясь дикой болью в висках.
Зажмуриваюсь и молю только об одном, чтобы мой ребёнок выжил…
Это последняя мысль перед тем, как я окончательно проваливаюсь в темноту...
Глава 11.
Свят.
Не помню, как добираюсь до больницы. Дороги почти не вижу, в голове стучит только одна мысль: пусть она выживет, Господи, пожалуйста. Если Маши не станет, я умру вместе с ней.