Рассвет (СИ) - "Amazerak". Страница 16

После обеда мы выдвинулись тремя колоннами по разным улицам. Семейство ехало на «Носорогах», а вот лимузин и штатские минивэны, забитые охранниками, находились в другой колонне. Это должно было сбить противника с толку, если он снова решит устроить засаду.

Прибыли в большое загородное поместье. Тут был настоящий архитектурный ансамбль из десятка зданий, среди которых выделялся длинный, трёхэтажный светло-жёлтый дом в барочном стиле с пышной лепниной, овальными окнами по центру. Перед ним раскинулись клумбы, а площадку возле выступающего, полукруглого крыльца тут же заполонила техника. Слева и справа располагались флигели для слуг, охраны или для гостей.

Стража Долгоруковых собралась перед домом. Майор приказал нам ждать здесь, а сам отправился со своими родственниками в дом. И тут мы полчаса торчали без всякого дела, а охрана тем временем всё прибывала и прибывала, заполняя собой все дороги на территории поместья и за воротами.

Наконец, майор вышел. Первым делом он обратился ко мне:

— Капитан Озёров-Сибирский, для вас особое задание. Останетесь здесь и будете охранять семейство Ярослава Владимировича. Выполняйте его приказы, как мои. Связь будем держать по телефону.

— Охранять Ярослава Владимировича? — моему недоумению не было предела. — Простите, господин майор, но я не нанимался к нему в охрану. Почему я должен слушаться приказов штатского лица?

— Потому что мне так приказал великий князь Дмитрий Павлович. Я, как старший по званию, приказываю вам, капитан, а приказы не обсуждаются.

Мне было, мягко говоря, неприятно такое распоряжение. Меня, князя и гвардейского капитана, низвели до роли охранника частного лица. Неужели для этого я служить пошёл? Тем не менее приказ исходил даже не от майора, а от самого регента, который сейчас фактически являлся верховной властью в стране (не тринадцатилетний же паренёк управлял государством, в самом деле), то есть даже обжаловать не получится.

Поэтому я встал по стойке смирно и сказал «есть». Что ещё оставалось? Решил для себя так: помогу уничтожить мятежников, раз уж взялся за это дело, а потом посмотрю, как относиться будут. Если нынешняя правящая верхушка в лице Дмитрия Павловича и матери-императрицы захотят сделать из меня ручного пёсика, которым можно вертеть, как угодно, тогда придётся их разочаровать и объяснить, что пусть я не такой богатый, как Ярослав Долгоруков, но с одним из самых сильных владеющих империи тоже шутки шутить не надо.

И тут из здания выбежал Кузьма и обратился ко мне:

— Ваше сиятельство, его сиятельство Ярослав Владимирович сказал, что вы — его гость, и велел вас в комнату проводить. Пожалуйста, проследуйте за мной.

— Ну гость, так гость. Веди, — согласился я.

Кузьма проводил меня в один из флигелей. На втором этаже находилось несколько комнат. Мне предоставили помещение с кроватью и гардеробом. Кузьма извинился за неудобства, обещал, что скоро слуги принесут всё необходимое, рассказал, где находятся клозет, библиотека, домашний кинотеатр и прочие полезные места. И удалился.

Долгоруковы отнеслись ко мне, как к гостю, и даже отдельную комнату выделили. И это, если и не настораживало, то по крайней мере, заставляло задуматься. Что Ярославу от меня надо? Зачем он уговорил регента оставить меня при себе? Так сильно впечатлился спасением своих дочерей или у него ещё какие-то соображения имеются?

А за окном царила суета. Гудели броневики, бегали туда-сюда стражники, раздавались приказы, окрики, мат. На территории усадьбы образовывался настоящий военный лагерь. Сюда-то морозовцы точно не посмеют сунуться.

Ни этим вечером, ни следующим утром обо мне никто не вспомнил, если не считать симпатичной служанки, которая принесла ужин и завтрак. Заняться было нечем, и после завтрака я отправился гулять по саду. Первым делом пообщался с охранниками на посту у ворот. Они с радостью поделились со мной имеющейся информацией.

Так я узнал, что вчера повстанцы напали не только на Долгоруковых, но ещё и на дом Шуйских. Туда тоже подъехала императорская гвардия, но чем всё закончилось, пока сведений не было. Также ходили слухи, что люди Морозова заняли губернскую управу, а вот телецентр, наоборот, будто бы оказался в руках сторонников Павла.

Мы же находились сейчас между Москвой и Одинцово. Здесь всё было спокойно, никто не стрелял. Местность на несколько вёрст вокруг контролировалась бойцами Долгоруковых.

Я общался с охраной на посту, когда к воротам подъехали минивэн и пять внедорожников. Дежурный быстро открыл им.

— Это бояре Чулковы, — объяснил сотник, с которым я разговаривал. — На помощь нам прибыли. Скоро и другие бояре и князья подтянутся, чтобы с мятежниками драться. Его сиятельство созвал всех, кто с ним работает.

— И много, кто с ним работает? — спросил я.

— Простите, но точно не знаю. Есть у его сиятельства, и деловые партнёры, и те, кто просто работает на него. Среди них много знатных.

— Целый клан, получается.

— Можно и так сказать.

Бояр Чулковых оказалось двое — отец и сын, плюс слуги и охрана. Их поселили в то же доме, что и меня, и тоже на втором этаже. Сыну боярина было лет двадцать пять. Мы с ним целый час беседовали, пока слуги разбирали вещи. Чулковы тоже оказались москвичами. Глава семейства отправил жён и детей подальше от столицы, а сам приехал сюда. Они с Долгоруковыми были деловыми партнёрами.

В просторном светлом помещении с камином, большим зеркалом на полстены и расписным потолком за длинным столом расселось человек тридцать. Тут присутствовали сам Ярослав, три его жены (остальные две, по его словам, находились в другом городе), его племянник — невысокий лысый господин, пять дочерей и два сына: светловолосый юноша, которого я уже видел в особняке, и парень лет тридцати с бородкой, очень похожий на отца.

Из гостей были я, Чулковы, ещё два боярских и одно княжеское семейства, приехавшие ополчаться против неправильного царя.

Я опять оказался гвоздём программы. Присутствующим было интересно, кто я, откуда, как получил свой тёмный дар, чем занимаюсь и прочее, и прочее. Мне уже порядком надоело такое пристальное внимание к своей персоне, как надоело и рассказывать всем одно и тоже, но из вежливости терпел.

На следующий день я снова оказался свободен и потому отправился искать уединённое место, чтобы потренироваться. Упражнения тоже помогали становиться сильнее, пусть и не так быстро, как поглощение энергии повелителей тьмы, поэтому не стоило ими пренебрегать. Я постарался выйти из дома незаметно для моих соседей Чулковых, поскольку те ещё вчера выразили желание посмотреть на мои способности, а у меня не было настроения устраивать публичное представление. К счастью, никто не видел, как я покинул флигель.

День был солнечный. На открытом пространстве снег таял буквально на глазах, растекаясь ручейками по дорожкам сада, а вот в тени деревьев ещё лежали нетронутые сугробы. Я направился в дальний конец большого парка, пересёк мелкую речку по мосту, и сразу же за ней нашёл полянку. Вот только она оказалась занята…

На расчищенном от снега пятачке тренировалась группа женщин и девушек. Это были жёны и дочери Ярослава Долгорукова общей численностью семь человек, одетые, словно в униформу, в одинаковые спортивные костюмы зелёного цвета. Занимались они разным: одна девушка создавала змейки огня и управляла ими, вторая переносилась на воздушных потоках с места на место, ещё две выполняли движения, как в боевых искусствах. Заметил я и коренастую пышногрудую Ларису — она с сосредоточенными видом сидела на траве, поджав под себя ноги и закрыв глаза.

Моё появление не осталось незамеченным.

— Здравствуйте, Алексей Михайлович, — поздоровалась высокая княгиня с короткими волосами. Кажется, её звали Ирина. — Решили прогуляться в такой чудесный весенний день?

— Да, день прекрасный, сударыня. Но, честно скажу, мне сейчас не до праздных прогулок. Я ищу место, где можно потренироваться, — ответил я. — Здесь неплохая поляна, но она уже занята. Прошу прощения за беспокойство, пойду, пожалуй, дальше.