Рассвет (СИ) - "Amazerak". Страница 8

Схватившись за поручень, я забрался на ступеньку и увидел второго. Это был стрелок. Он сидел в салоне за пультом управления турелью и тоже не успел сообразить, что происходит. Тёмный шар испепелил ему голову. Я старался не задеть приборы, и это получилось.

— Слышали? Что там за шум? — донеслось с улицы. — Проверить!

Я спрыгнул на землю, и в этот момент из-за «Носорога» выскочили два бойца в полном боевом облачении — в касках с рунами, масках со встроенными ПНВ, бронежилетах и наручах с поножами. Оба держали в руках тяжёлые крупнокалиберные винтовки.

Два тёмных шара сорвались с моих ладоней и полетели в противников. С первого раза броню не пробили — слишком слабой магией я пока пользовался. И тут же получил почти в упор две рубрумитовые пули. Окружающая меня защитная оболочка рассеяла их, и два следующие чёрных сгустка прикончили обоих вояк.

Теперь пришла моя очередь выскакивать из-за угла, что я и сделал. Нельзя было дать врагу опомниться. Между броневиками стояли пять человек, экипированные в полные доспехи, словно средневековые рыцари. Один держал в руке автоматический гранатомёт с массивным круглым коробом для снарядов, второй — здоровенную винтовку. Трое оружия не имели, и это значило, что передо мной — маги.

В мгновение ока рядом со мной появились десятка два чёрных сгустков и полетели во врага, а следом за ними — два потока тьмы. В меня тут же начали стрелять из всего подряд, и в мою защитную пелену попали огненный шар и два булыжника, а так же две-три гранаты и несколько рубрумитовых пуль.

Ничего ужасного со мной не произошло: дымка поглотила всё.

Один из магов ударил в меня мощным потоком пламени, словно из десятка огнемётов. Я дополнительно создал воздушный барьер, поскольку выглядели чары слишком опасно. Из земли стали расти камни, сковывающие мои ноги и тело, но защитная дымка растворяла породу, и та быстро осыпались пылью, не достигая нужного результата. Второй же маг земли кидался булыжниками. Они бились о воздушный барьер и ломались или отскакивали прочь.

Я же продолжил бомбардировать противника тёмными сгустками.

Первыми погибли обычные вояки — рассыпались пеплом, вторым пал маг земли, кидавшийся булыжниками, третьим — его более сильный коллега. Огневик держался дольше всех. Мощная струя пламени била в меня, не стихая ни на миг. Аж пот на лбу выступил, а от чудовищной температуры снег вокруг таял.

Наше противостояние не заканчивалось. Передо мной был великий мастер, и он никак не желал умирать. Вокруг него вращались чёрные змеи, пытаясь испепелить, а он, как ни в чём не бывало, продолжал свою нескончаемую атаку. Змеи рассеялись, пришлось отправлять вторую партию.

А потом атака прекратилась — резко и неожиданно, и в следующий миг великий мастер огня рухнул без сил на колени, рассыпаясь прахом у меня на глазах.

Вдруг второй «Носорог», стоявший шагах в двадцати за первым, резко тронулся с места. Экипаж ждал исхода битвы и, сообразив в какой-то момент, что шансов на победу нет, решил удрать. Машина задом отъехала на некоторое расстояние, развернулась, и тут её настигли дымчатые змеи, отправленные мной в погоню. Они пробили бронированный бок, уничтожили турель и прожгли двигатель. «Носорог» встал как вкопанный. Когда я переместился к нему и заглянул внутрь, то обнаружил остатки двух трупов в превращённом в решето салоне.

Мне удалось захватить лишь один «Носорог», но и этого было достаточно. Я вытащил убитых, проверил машину: все приборы оказались в норме, турель работала. Когда вылез на улицу и осмотрелся, заметил двух человек, что двигались в мою сторону по обочине дороги. Оружия они при себе как будто не имели.

— Эй, кто такие? — крикнул я. — Стоять!

Они остановились. У одного загорелся огонь в руках, осветивший лица, и я узнал Орлова и Салтыкова.

— А ты кто такой? — крикнул Орлов.

— Капитан Озёров-Сибирский. Не узнали?

— В темноте не узнал, прошу прощения — сказал Орлов, и оба бойца подошли ко мне.

Каким-то образом этим двоим удалось найти друг друга в кромешной тьме (наверное, упали рядом) и выбраться на дорогу. Вид парни имели потрёпанный: форма у обоих порвалась, а у Скрябина ещё и китель прогорел в нескольких местах. Но при этом они оставались целы и невредимы. Ни одной царапины.

— Больше никого не нашли? — спросил я.

— Нет. Тут темного, ничего не разобрать, — ответил Орлов. — Мы услышали стрельбу и побежали сюда. Думали, кому-то требуется помощь. С кем вы дрались?

— Не знаю, но они сразу стали по мне стрелять, как увидели. А один говорил, что всех выживших надо убить. Наверное, мятежники. Они же и самолёты взорвали.

— Морозовцы… Чёртовы подонки! Жаль меня здесь не было.

— У вас ещё будет возможность подпалить задницы бунтовщикам, но сейчас нам надо уезжать отсюда. Транспорт есть, — я кивнул в сторону броневика.

— Вы предлагаете оставить наших на произвол судьбы? — возмутился Орлов.

— Сейчас поисками заниматься бессмысленно. Предлагаю добраться до ближайшего города, найти телефон и связаться с базой. Надо рассказать командованию, что произошло, и дать понять, что мы живы. А утром поедем на поиски или куда прикажут.

— А я считаю, нам надо искать своих, — заупрямился Орлов. — Если мы их не найдём, их найдёт враг. Могут быть раненые, им требуется помощь.

— Где мы их найдём, если тут леса сплошные? Предлагаете по лесу бродить всю ночь?

— Если понадобится, я буду хоть сутки по лесу ходить.

Мы с Орловым оба были капитанами, поэтом ничего приказать друг другу не могли. Оставалось договариваться. С другой стороны, зачем мне его в чём-то убеждать? Пусть ищет, если хочет, а я займусь тем, что считаю нужным.

— Хорошо. Действуйте, — согласился я. — А я поеду в город и постараюсь связаться с командованием.

— А можно я с вами? — спросил Салтыков. — Мне тоже думается, что разумнее утром продолжить поиски.

— Не вопрос. Тогда залезайте в машину и поскорее. В любой момент противник может прислать подкрепление.

— Так и быть, я с вами, — сказал Орлов, поняв, что останется здесь один. — Только давайте поедем мимо вон того леса. Туда упала основная часть фюзеляжа. Там могут оказаться выжившие. Возможно, они тоже выйдут на дорогу.

Я согласился, пусть лес и находился в противоположной стороне от городских огней. Салтыкову я приказал садиться за пульт управления пулемётом, сам забрался за руль, и мы покатили к тёмному массиву.

Ехали медленно. Я всматривался в освещённую фарами заснеженную дорогу, пытаясь обнаружить кого-то из наших, и когда мы оказались в лесу, это, наконец, произошло. На обочине стояли двое в изодранной гвардейской полевой форме. Одного я узнал сразу благодаря бороде и лысине. Это был Кукушкин. Второго парня я тоже когда-то видел, но фамилии его не знал.

Я затормозил, открыл дверь и высунулся из кабины:

— Добрый вечер, господа. Залезайте в машину. За нами охотятся морозовцы, и здесь нельзя долго оставаться. Кого-нибудь ещё видели?

— Ну здравствуйте, капитан. Не слишком-то мягкая посадочка вышла. Вы одни? — спросил Кукушкин.

— Нас трое выживших.

— А у нас тут ещё двое раненых. Их эвакуировать надо. Помогите донести до машины.

Салтыков остался за пулемётом, а я и Орлов отправились следом за Кукушкиным. Раненые лежали в лесу, недалеко от дороги на обломке самолёта, похожем на кусок крыла. Одним из них оказался майор Трубецкой — мой бывший ротный, которого недавно повысили в звании и назначили заместителем командира седьмого батальона. У него были множественные переломы всего подряд, начиная от конечностей и заканчивая позвоночником. Двигаться он не мог, хотя оставался в сознании, терпя ужасную боль. Рядом, что забавно, лежал батальонный лекарь, но этот хотя бы сам себя лечить мог, да и пострадал он не так сильно.

Мы взяли обломок крыла и дотащили до дороги. Лекаря разместили в кресле в десантном отсеке, а вот Трубецкого пришлось положить на пол. Следом забрались Орлов, Кукушкин и неизвестный гвардеец, и мы двинулись дальше. По пути я рассказал о своей встрече с повстанцами и поделился планами на ближайшее будущее. Кукушкин со мной спорить не стал, он тоже считал, что надо поскорее до города добраться и связаться с командованием. Вот только город, судя по всему, остался в другой стороне…