Бригадир (СИ) - Вязовский Алексей. Страница 10

Стоп! Волосы на затылке встали дыбом. На меня кто-то смотрел с интересом, и недоброжелательный это был интерес. Кому-то я очень понадобился. А точнее, не я, а пуховик мой. Такая одежда бросалась в глаза не меньше, чем пальто от Армани в начале нулевых. Очень заметная вещь в серой, отличающейся лишь оттенком толпе. Значит, срисовали меня! Я аккуратно крутнул головой и боковым зрением увидел, как паренек лет двадцати отвернулся в сторону, притворяясь, что и его заинтересовал вид за окном. Теперь нас таких в вагоне было целых два. Хотя нет! Нас было три! Паренек ехал не один. Рядом с ним отирался товарищ, тоже одетый в неплохой пуховик, но существенно хуже моего, китайский. И он вслед за другом старательно делал вид, что ко мне лично и к моей одежде совершенно равнодушен. Получалось у него на троечку. Обоих я видел, когда переодевался в тамбуре. Не хотел в родной город, как босяк заехать. Вот прямо на старую свою куртейку пуховик и надел. И оба тогда царапнули меня взглядам, но я не обратил на это внимания, подумав, что показалось. Не показалось, однако!

В Долгопрудном почти весь вагон вывалился на перрон, а я, горестно вздохнув, пошел в тамбур. Не так, совсем не так я представлял себе возвращение домой, но как говорил один очень уважаемый человек: «если драка неизбежна, надо бить первым». Я аккуратно снял пуховик, повесил его на решетку боковой двери и полюбовался на всякий случай. Вдруг не свидимся больше. А сам встал подальше и сжал шило, пытаясь унять биение сердца. Я подтянул рукава тонкой куртки и стал ждать. Думаю, все случится быстро.

Затевать такое в поезде — верх безумия, но у меня и выхода другого нет. В пятистах метрах от станции — городской парк, рядом с ним они меня и приняли бы. Место — дрянь: темное, безлюдное, там то и дело кого-то раздевали. Сам бывал грешен в своей «прошлой жизни»… Если пойти сразу домой, в обход парка, то все еще хуже. По дороге пруд, окруженный неухоженными зарослями. Там меня, если что, и притопят в полынье, на радость ракам. Можно, конечно, перейти через мост над путями и оказаться прямо у знакомого до боли горотдела милиции. Там-то на меня не нападут, но сама мысль об этом вызывала у меня непреодолимое отвращение. Да ни за что! Все равно что помощь от мусоров принять! Да и направление это было строго противоположным тому, где я живу.

На мое счастье, первым пошел паренек пожиже. Видимо, он в этой паре работал за умного. Разведчик! Бык шел следом за ним, буквально в трех шагах. Дверь тамбура открылась, и дрыщ растянул физиономию в дебильной улыбке.

— Я думал попросить, чтобы ты клифт поносить дал, а ты и сам догадался! Ай, молодца!

Он хотел сказать еще что-то такое же остроумное, но не успел. Я резко воткнул ему шило прямо в ляжку. И сразу ударил по руке, где дрыщ держал нож-бабочку, выбивая ее. Понтовщик хренов. «Разведчик» заверещал и повалился на заплеванный пол. А я ногой врезал по ручке открывающейся двери тамбура, задвигая ее обратно. Очень удачно: «бык» успел засунуть в щель свою тупую голову, и получил створкой по ней.

— Ой, бля! — заверещал он, закатывая глаза. Я распахнул дверь и дернул его на себя, насаживая на колено. Добавка в пах сработала. Товарищ первого гоп-стопщика зажал причиндалы, скрючился и повалился рядом с «дрыщом». Тому я сначала хотел пробить пыром по голове, но потом передумал. Незачем. Вот он — лежит, держится за ногу и негромко подвывает.

— Ты чего беспределишь? Мы же просто шли…

— Чего тогда лежишь? — усмехнулся я, проверяя карманы гопстопщиков — Вставай и иди.

— Сука, да за нами знаешь какие люди…

— Ага, в Голливуде.

Черт! У здорового в кармане ТТ! Ствол перекочевал ко мне, и я резко встал, успокаивая дыхание. Убрал шило в карман, откинул ногой нож-бабочку подальше.

— В угол! Оба! — резко сказал я, дослав патрон. Вот ведь придурки! Волыну с собой носят. До первого патруля, и здравствуй 182-я статья. До пяти лет.

— Если кто дыхнет неровно, завалю на месте!

Гопстопщики начали шевелиться, пришлось на них прикрикнуть. Я сунул пистолет в карман и уставил ствол на них. Ткань куртки туго натянулась, а незадачливые грабители смотрели на меня, судорожно сглатывая слюну. Карман — плохая защита от пули.

— Милиция! — закудахтала старушка, сидевшая до этого на ближней лавке в вагоне. Всей картины она не видела, но то, что в тамбуре случилась драка, поняла сразу. Тут ведь и дурак догадается. А теперь бабка стояла у дверей и грозила нам клюкой через стекло.

— Да мы шутили, бабуль! — улыбнулся я ей от всей души. — Товарищи мне приемы из кино показать хотели. С этим, как его… — как назло, я не мог вспомнить ни одного любителя дрыгать ногами на камеру.

— С Ван Даммом! — охотно поддержал вранье дрыщ, который с ужасом смотрел на мою правую руку. Явно начинающий. А вот «бык» нет, тот уже ворочался, примериваясь, как броситься на меня половчее. Крепкий, гад!

— Хулиганы! Совсем распоясались! — бабка недовольно поджала губы и ушла в другой конец вагона.

— Итак, — я руку из кармана не вынимал, но ствол смотрел прямо на незадачливых грабителей. — Вы попутали, черти. Вы это уже поняли? Смотрящий в курсе ваших тут дел? В общак отстегиваете?

Парни погрустнели.

— А ты что, смотрящего знаешь? — «разведчик» отполз к выходной двери.

— Лобненского? — усмехнулся я. — Хмурого? Конечно, знаю. Так хорошо знаю, как вам никогда не узнать. Дела общие делали.

— Братан, с нас подгон! — попытался улыбнуться здоровый. — Обознались!

— Само собой, — серьезно кивнул я. — Но пока мы с вами не закончили, ответь мне на один вопрос. Откуда волына? ТТ — нечастая штука в наших краях.

— Из Новороссийска, — неохотно ответил «бык». — Копаный. Там, если у знающих людей поспрашивать, много чего есть. Станичники и пулеметы на чердаках прятали после войны. У меня отец оттуда. Все детство в войнушку с настоящим парабеллумом играл.

— Понятно, — задумчиво ответил я. — Ну что же, теперь приступим к наказанию. Поскольку я только что откинулся, то дам вам выбор. Я сегодня добрый. Первое, я каждому влеплю по пуле в колено, и мы в расчете.

— Или? — с надеждой посмотрели на меня грабители.

— Или вы сейчас выворачиваете карманы, — любезно продолжил я и показал на заплеванный пол, — и все, что там есть, кладете вот сюда.

Передо мной выросла кучка из грязного носового платка, двух тощих портмоне, еще одной выкидухи, двух ключей, расчески и железнодорожного ключа-треугольника. А мальчишки-то часто тут промышляли! Подготовленные.

— Догола раздеваетесь! — прикрикнул я и повел стволом. — Вещи складываете, потом отжимаете двери, и как электричка начнет тормозить, прыгаете сами. Фирштейн?

— Братан! — жалобно посмотрел на меня бык. — Не нужно, братан! Подгон царский сделаем. Не правы были, признали ведь уже!

— Пошел! — резко сказал я и шевельнул стволом. Видимо, они что-то такое прочитали в моих глазах, потому что вещи полетели на пол. Потом два голых гопстопщика отжали двери, бычара перекрестился, кинул на меня злой взгляд и прыгнул первым. За ним сиганул «дрыщ».

Приземлились вполне удачно, вон как резво бегут по снегу. Только «разведчик» хромает на правую ногу — шило я ему воткнул от души. Машут мне кулачками, как бы намекая на желательность будущей встречи. Я вздохнул, зашел в соседний тамбур, собрал вещи и выбросил их в открытую дверь. Отморозят парни себе все, что можно, и заедут в больничку…

Потом я надел пуховик, собрал деньги из бумажников. Почти двести рублей, неплохо. Выщелкнул магазин из ТТ, посмотрел сколько патронов. Полна коробочка — 8 штук.

Я перешел в соседний вагон, а потом — в следующий. Надо валить! Как только выйду на станции, бегом со всех ног! Хоть бы со стволом не повязали! Кто знает, сколько трупов на нем висит… Это мысль меня слегка обеспокоила. Выцыганить, что ли, на станции лист бумаги и написать заявление в ментовку? Одно время это работало. Так мол и так, в вагоне такой-то электричке нашел пистолет, несу сдавать. Да не поверят мне мусора. Скажут: только с зоны откинулся, а уже со стволом рассекает. Ходячая «палка» в отчетность, спасибо, что сам пришел.