Бригадир (СИ) - Вязовский Алексей. Страница 9

— Вам помочь? — услышал я мелодичный голос.

Обернувшись, я увидел молодую стройную продавщицу лет двадцати. Ее большие голубые глаза смотрели на меня с искренним интересом, а светлые волосы были собраны в аккуратный хвост, открывая точеную шейку с изящной золотой цепочкой.

— Да, пожалуй, — ответил я, опуская взгляд ниже. Грудь — крепкая тройка, тонкая талия. Ножки стройные… Ну, насколько нарисовало мое собственное воображение. На девчонке было милое вязаное платьице чуть ниже колен. Скромница.

— Мне нужна теплая зимняя куртка или пуховик. Что-нибудь современное, — я оторваться от нее не мог. Никогда таких глаз, как у нее, не видел. Огромные, прозрачно голубые, и какие-то невероятно наивные. Я очень давно не смотрел в такие глаза. Целую вечность.

— Отличный выбор! — улыбнулась девушка. Ой, какие милые ямочки на щеках! — Меня зовут Елена. Давайте посмотрим, что у нас есть.

Девушка повела меня вглубь магазина, где располагался отдел мужской верхней одежды.

— Вот, посмотрите, — она указала на ряд пуховиков — Это последний писк моды — финская парка. Она очень теплая и легкая.

Я с интересом разглядывал яркие куртки — оранжевые, белые, синие. Они действительно смотрелись современно и стильно. Размеры были практически все. До чего дошла советская торговля, пока я сидел! Точнее, уже российская. А обслуживание какое!

— Да, кстати, меня зовут Сергей, — представился я и глянул на цены. И очешуел. Пассажир в метро говорил про пятихатку? Держите карман шире. Восемьсот рубликов!

— А это что за цены? — спросил я, скрипнув зубами.

— Увы, все очень быстро дорожает, — Лена слегка смутилась, даже покраснела. — Вот этот синий пуховик стоил месяц назад 650 рублей, сейчас восемьсот. А вот тот, черный, 750. Поверьте, у нас очень высокие закупочные цены, и они тоже меняются почти каждый день!

— Много жалоб? — поинтересовался я, разглядывая девушку сзади, пока она доставала пуховик с вешалкой. Пятая точка просто отпадная!

— Очень! — расстроенно ответила она. — Люди сейчас такие злые стали.

— Лена, а что-нибудь подешевле есть? — я померил черный пуховик и посмотрелся в зеркало. Глобально — это было то, что надо. Темные джинсы, черная куртка или пуховик, вязаная шапочка-пидорка — так авторитетные люди будут одеваться почти все девяностые.

— Конечно! — Елена не теряла оптимизма — Вот, посмотрите на эти куртки на синтепоне. Они тоже очень теплые, но немного дешевле. Вот эта, например, стоит 500 рублей.

Я взял куртку, наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и я почувствовал, как по телу пробежала дрожь. Прямо как пацан нецелованный! Она тоже вздрогнула и резко отдернула руку.

— Как вам? — спросила девушка, сильно покраснев.

— Неплохо, — ответил я, разглядывая себя в зеркале. — Но, наверное, возьму все-таки тот черный пуховик.

Жаба душила: надо отдать почти все деньги, что взял с наперсточников, и остаться с голой задницей. Но понты дороже.

— Знаете, — сказала девушка, забирая пуховик, — Этот цвет вам очень идет. Вы такой суровый становитесь, мрачный… Я вас даже испугалась немного.

— Знаешь. Давай на ты!

— Ой, нам запрещено! — смутилась она.

— Я отменяю этот запрет!

Лена засмеялась, на щеках опять появились милые ямочки.

— Ой! А что это у тебя за рана на затылке? — спросила она.

— Бандитская пуля, — заговорщицким тоном ответил я, трогая пластырь. — До свадьбы заживет. Кстати, как ты относишься к свадьбе? Я вот очень хорошо отношусь, особенно если невеста красивая попадется. У тебя, случайно, нет такой на примете?

Она снова расхохоталась, порадовав меня белозубой улыбкой и ямочками на щеках.

— Давно ты тут трудишься? — спросил я, когда мы подошли к кассе.

— Около полугода, — ответила девушка. — Я же ромгерм закончила…

— А ромгерм — это что? — не понял я.

— Романо-германская филология, — пояснила Лена. — Английский-немецкий. А потом меня в школу хотели распределить. Представляешь? Меня и в школу! Да я этих детей боюсь. Они же бешеные сейчас. Ну и не пошла… Тут и по деньгам гораздо лучше, и работе нескучная.

— Да, я заметил. Наверное, много интересных людей встречаешь?

— О да! — Лена оживилась — Это же Тверская! К нам недавно сам Джигарханян заходил. Это который снимался в «Здравствуйте, я ваша тётя!» и в «Неуловимых мстителях»!

— А еще в «Место встречи изменить нельзя», — вспомнил я, добавил с характерным акцентом актера: «Бабу не проведешь! Баба, она сердцем чует.»

Лена засмеялась, я тут же пошел в атаку:

— Может, сходим как-нибудь в кино? Что сейчас идет?

— Ой, а я и не знаю, — смутилась девушка. — Я давно там не была.

— Пиши номер телефона, — я заплатил деньги в кассу, где мне пробили чек. Его я и отдал девушке, нарисовав в воздухе цифры.

— Я сейчас упакую пуховик.

Елена, поглядывая на меня из-под ресниц, положила мою покупку на оберточную бумагу, завернула в несколько слоев, а сверху повязала шпагат.

А я все ждал. Получится ли выцыганить номерок или нет? Она колебалась.

— Ты не понимаешь, — заговорщицким тоном произнес я. — Ты ранила меня в сердце и обязана оказать первую помощь. Если я не увижу тебя больше, то сяду в этом пуховике у двери и буду сидеть, пока не умру. Или, пока ты не дашь мне свой телефон.

Девушка расхохоталась, быстро черкнула цифры на чеке и подала его мне.

— Спасибо тебе большое, Лена! — сказал я, забирая пуховик. — Завтра позвоню. Не скучай!

— Тебе спасибо за покупку, — ответила девушка — Приходи еще. У нас часто бывают новые поступления.

— К таким новым поступлениям нужны регулярные поступления денег, — засмеялся я — И желательно в долларах!

Я кивнул Лене и направился к выходу. У самой двери я обернулся. Девушка все еще смотрела в мою сторону. Наши взгляды встретились, и она помахала мне рукой. Господи, неужели еще остались вот такие… Простые и чистые, как слеза младенца. Неужели мне попался тот, кто сможет вылечить искалеченную воровскую душу? Я хорошо знаю людей и могу по повадкам и жестам рассказать о человеке многое. И если чутье меня не подводит, то она — неограненный бриллиант, который валяется в пыли под ногами.

Выйдя на улицу, я почувствовал, как холодный ветер со снегом ударил в лицо. Переодеться, что ли, сразу? Или в метро? Я улыбнулся, вспоминая нашу беседу с Леной, и зашагал по заснеженной улице, чувствуя странное тепло внутри, которое, кажется, не имело ничего общего с покупкой.

А ведь хорошо быть молодым, — думал, ныряя в переход. — Симпатичные девушки стали знакомиться. Но только для того, чтобы дружить с девушками, нужно всего три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. А вот их у меня практически не осталось. Надо срочно исправлять это упущение.

Глава 5

В вагоне электрички было тесно и жарко. Но ничего, потерплю! Сорок семь минут, и я дома. В восемнадцать пятьдесят три прибытие. Весь вечер мой! Я встал в углу, рассеянным взглядом скользя по толпе народа, набившегося сюда на Савеловском. Жители дальних районов, вроде Дегунино — счастливчики, они уже почти дома. Следом из вагона выплеснет долгопрудненских и жителей пригородных поселков. В Лобню доедет едва ли треть. Даже места свободные появятся. Я бы посидел с превеликим удовольствием. Как сошел утром с поезда, так и провел на ногах весь день. А они у меня не железные. Получать варикоз в цветущем возрасте не было ни малейшего желания.

В любовании из окошка видами московских полустанков я оказался совершенно одинок. Никому эти полустанки не интересны. Когда двадцать лет ездишь на родной завод по одному маршруту, то поневоле каждое дерево начинаешь в лицо узнавать. Тут, в вагоне, таких было большинство. Уставшие люди, которые мечтали попасть домой. Потертые пальто и курточки, вязаные шапчонки двух ультрамодных фасонов — гондончик и петушок, воротники из искусственной чебурашки, и даже шляпы, несмотря на мороз. Попадались и такие индивиды, подражавшие в своем стиле последнему генсеку.