Башня тишины (СИ) - Джафаров Рагим. Страница 13

Он звучал, как летнее утреннее солнце на даче в детстве. Он звучал, как светлая надежда и доброе безвременье. Золотистый, теплый, согревающий.

— В первоначальном значении — это представитель одноименного племени, из которого вышла бо́льшая часть жречества в Древнем Иране. Позже маги — это люди, обладавшие исключительными познаниями в зороастризме. Например, волхвы, пришедшие на поклон к Иисусу, были магами.

— То есть вы колдун? — задребезжал знакомый уже голос Гусейнова.

Удивительно отвратительный, пыльно-черный голос. Он как будто бы щекотал что-то в носу, вызывая желание чихнуть.

— То есть я историк, — парировал Руслан.

— Что у нас со светом? — возмутился Октай, явно чтобы остановить перепалку.

— У вас тут целая электростанция, нельзя от нее запитаться? — плоско, но по-доброму пошутил обладатель того самого золотистого, согревающего голоса.

И все засмеялись. Совсем не потому, что шутка хорошая, просто очень хотелось радоваться вместе с этим человеком.

— Господа, боюсь, что дело не в электричестве, — послушав шепот наклонившегося к уху слуги, сказал Октай. — Что-то перегорело на подстанции.

— У вас же своя подстанция, — проскрипел Гусейнов.

— Да, скоро починят, — заверил его Октай.

— Вас как будто сглазили, — заметил британец. — У вас в Азербайджане есть такое понятие? Или в исламе это по-другому работает?

— У нас есть всё, — хмыкнул Октай. — А для того, чего нет в исламе, у нас есть молоканские ведьмы.

— Что это такое? — заинтересованно спросил британец.

— Деревенские суеверия, — отмахнулся Гусейнов.

— Знахарство, — сказал новый, до того молчавший голос.

Серый, суховатый, но вместе с тем потрескивающий оранжевыми и желтыми языками пламени. Руслану было сложно сказать что-то о человеке по такому голосу. Разве что возраст — не больше сорока.

— В детстве я боялся темноты, — продолжил тот же голос после долгой паузы, в которую почему-то не влез Гусейнов со своим дребезжанием. — И родители отвели меня к бабке, которая… как это по-английски? Читала заговоры от испуга.

— О, и как это работает?

— Как выглядит или как работает?

— Выглядит, для начала, — определился британец.

— Старушка читала надо мной, сидящим на табуретке, какие-то заклинания, что-то бубнила, водила свечкой, а потом капала воск на воду. Так прошло несколько сеансов. В большом тазу в воде к тому времени плавал довольно большой кусок воска. В какой-то момент старушка его перевернула.

— И? — завороженно спросил британец.

— С той стороны была свернувшаяся в клубок змея. Как будто бы вырезанная неплохим резчиком. Эту же змею я видел во сне, в котором она ела моих родителей. Из-за нее я и боялся темноты.

Некоторое время все молчали, ожидая, что рассказ продолжится. В тишине было отчетливо слышно потрескиванье горящих свечей, создававшее особую, вводящую в транс атмосферу.

Исходя из того, как именно Гусейнов реагировал на рассказчика, Руслан сделал вывод, что это и есть тот самый «человек, близкий к турецкому посольству».

— Вау! — наконец-то восхитился британец. — И что, подействовало? Вы перестали бояться темноты?

— Да, вполне.

— И как это работает?

— Просто сочетание самовнушения и гипноза.

— Но откуда она знала про змею? — поинтересовался обладатель приятного, теплого голоса. — Вы ведь не рассказывали ей о своем ночном кошмаре?

— А вот это уже деревенская магия, полагаю, — он выделил интонацией слово «магия», подчеркивая его родство с употребленным Русланом словом «маг».

— Итак, — заскрипел вдруг Гусейнов, — вы сказали, что вы историк?

— Да, — Руслану показалось, что на него спустили собаку.

— Но вы же участвовали в «Битве магов»! — вклинилась проклятая девчонка. — Я видела!

— Чего не сделаешь для популяризации науки, — усмехнулся Руслан, и его шутку вслух поддержали Октай, Нигяр и кто-то из британцев; остальные, наверное, изобразили вежливые улыбки.

Британцы зашептались о чем-то, предположительно, один пояснял другому, о каком шоу идет речь. Руслана подташнивало, во рту снова возник медный привкус.

— Вы там выиграли! — возмутилась девочка.

— Ната, успокойся, да! — перешла на русский ее мать.

— Ничего страшного. — Руслан улыбнулся, хотя мысленно попросил заткнуть этой неуемной девице рот куриной ножкой. — На самом деле я купил победу.

— Зачем? — спросил Гусейнов.

— Захотел, — отмахнулся Руслан, совершенно не соврав, в сущности. — Могу себе позволить.

Что-то глухо грохнуло вдали, за пределами дома. Зазвенели приборы, стаканы, кто-то, вероятно, дернулся и ударился о стол.

— Мама, что это? — напряженно спросил молчавший до этого момента гнусоватый, зеленый девичий голос, принадлежавший, наверное, средней сестре — Лейле.

— Что-то взорвалось? — особенно резонансно задребезжал Гусейнов.

— Сейчас все узнаем, — спокойно разрезая что-то в тарелке ножом, ответил Октай.

— Если вы не против, то я вас покину, — сказал Руслан, чувствуя, как тошнота подступает к самому горлу, а голова кружится все сильнее. — Я устал с дороги.

— Конечно, тебя проводят, — все-таки не смог окончательно убрать из голоса облегчение Октай.

— Хорошего вечера, господа.

Все, кроме Гусейнова и загадочного человека из посольства, попрощались. Руслан встал из-за стола, кто-то из слуг дотронулся до его локтя, а потом аккуратно повел к выходу из зала. Вплоть до того момента, как за спиной Руслана закрылась дверь, в помещении царила тишина.

— Как прошло? — поинтересовался Дауд, явно торчавший тут все это время.

— Великолепно, — процедил Руслан сквозь зубы и пошел куда-то по коридору.

— Ай, да-а-а… — разочарованно протянул Дауд. — Совсем плохо?

— Тебе какое дело?

— Так… интересуюсь…

Руслан остановился и повернулся к Дауду.

— Отвези меня в аэропорт.

— Зачем?

— Хочу оценить архитектуру!

— Совсем плохо, — резюмировал Дауд. — А про меня что-нибудь говорили?

— Да, — кивнул Руслан. — Обсудили твои карьерные перспективы. Ищи себе новую работу.

— Шутишь, да? — после паузы уточнил Дауд.

— Это не у меня из-под носа увели самое дорогое, что было в этом доме.

Руслан снова пошел по коридору, сам не зная куда именно. Он давно запутался в местных поворотах. Дауд нагнал его через несколько шагов и подсказал:

— Налево.

— В аэропорт меня отвезешь?

— Мне не говорили… Слушай, может, как-то уляжется, а? — совсем жалко протянул Дауд.

— Нет. Он сумасшедший.

— Кто? А… Зачем сумасшедший? Просто… Ответственности много. Другой образ мысли. Что сказал?

— Что я должен либо жениться, либо найти Амину.

— А что сложного? — насторожился Дауд.

— Думаешь, найду? — удивился Руслан.

— Ты же не урод. И семья богатая. Конечно, найдешь!

Несколько секунд Руслан пытался понять, что вообще несет Дауд. Тот, наверное, занимался тем же.

— Не невесту! Амину!

— Это сложнее, — вздохнул Дауд. — Или легче, как посмотреть.

— Почему?

— Попросят же выкуп, рано или поздно…

— А ты неплох! — Руслан оценил черный юмор. — Тогда приступаем к поискам!

— Совсем не хочешь жениться, да? — уточнил Дауд. — Рассматривай это как… бизнес.

— Рассмотрел! Такой бизнес называется проституция.

— Ай, да-а-а! Зачем так говоришь? Понял я, не будешь жениться. Все, успокойся.

Руслану вдруг показалось, что у него в голове вместо мыслей снулые рыбы. Они даже не трепыхаются, а глупо стукаются друг о друга. Как будто разговор с Октаем и этот инфернальный ужин превратили его голову в аквариум. Но теперь, когда он отдалялся от зала, от всех этих голосов, звона приборов и шелеста свечей, загипнотизированные рыбины мыслей приходили в себя.

Октай, видите ли, делал то, что должен. Бросил жену и сына, потому что надо было делами клана заниматься. Мученик долга сратый. А теперь, значит, Руслан должен играть в те же игры? Кстати, он припомнил, как Октай его представил. Не Руслан, а Арслан!