Главная роль 5 (СИ) - Смолин Павел. Страница 4

— Коллекция яиц работы русской фирмы «Фаберже», — продолжил стряпчий.

С Петром Карлом Густавовичем Фаберже мы на приемах в Петербурге виделись, и одно яичко я у него купил — в подарок Марго. Суммарная ценность коллекции покойной Александры что-то вроде пары миллионов, но «обналичить» их нельзя — поставим во дворце пыль собирать и внушать мне мысли об опасности классового неравенства.

— Коллекция платьев и шляпок, — огласил нотариус следующий пункт, и мы выпали из реальности на следующие полчаса — платья и шляпки перечислялись долго.

Полагаю, почти все отойдет фрейлинам и статс-дамам.

— Комплект драгоценностей, подаренный Александре супругом: бриллиантовые тиара, серьги и брошь. Подаренное Ее Императорским Величеством ожерелье с опалами и бриллиантами. Подаренные турецким султаном…

Драгоценностей было много, и это вызвало у английского премьера острый приступ жлобства:

— Позволю себе заметить, что покойная принцесса Александра не имела никаких юридических прав распоряжаться собственностью монаршего дома за исключением собственного приданного.

А она не имела?

Обернувшись, Дагмара подарила сэру Роберту недоуменный взгляд, а я даже не удивился — это же англичане, что с них взять?

— Господин премьер-министр, я не закончил, — расстроился стряпчий. — Так же Марии Федоровне завещан портрет Александры работы Франца Ксавьера Винтерхальтера 1864-го года, на котором принцесса получилась настоящей красавицей.

Мария Федоровна и Ксюша растрогались и шмыгнули носами.

— Виктор, как будущий король, ты должен заботиться о благосостоянии Дома, — принялась науськивать наследника Аликс, которая попала сюда не столько из-за статуса невесты, сколько из-за того, что при Дворе не нашлось никого способного выставить ее вон.

Аликс очень любит драгоценности, и понять ее можно — по идее все «цацки» британского правящего дома должны перейти к ней. Плачущий — это он с самого начала мероприятия такой — Виктор отмахнулся от ее слов как от надоедливой мухи, а нотариус, оценив перспективу одергивать будущую королеву, притворился, что в зале стоит тишина:

— Так же Марии Федоровне завещаны три собаки породы «японский хин», личные коньки Ее Высочества, две лошади, один мопс, акварели Александры из личного альбома. Великой княжне Ксении Романовой, с одобрения Ее Величества Виктории и Его Императорского Высочества принца Виктора Альберта, наследника престола, завещан Сандрингемский дворец с условием в виде брака с представителем одного из владетельных домов Европы.

Неожиданно! Виктор Альберт к Ксюше относится хорошо, как, в принципе, и вообще все, но его отстраненный вид говорит о том, что до дворцов и владений ему дела нет — опять какая-то интрига или ее эхо, оставшееся после гибели верхушки правящего дома. Ко дворцу прилагаются угодья, и по нынешним законам налоги с тамошних крестьян будут перетекать в кармашек Ксении. Так же она может выгнать оттуда всех арендаторов к чертовой бабушке, и ей за это кроме зубовного скрежета крестьян ничего не будет. Что ж, дачка на Альбионе нам не помешает, осталось только выдать Ксюшу за Кристиана.

— Что? — удивилась Великая княжна.

— Виктория тебя очень любила, — обняла ее за плечи Дагмара.

— Протестую! — снова зачесалось у премьера. — Сандригемский дворец…

— Является частной собственностью Династии, — перебил его нотариус. — И нынешний глава Саксен-Кобург-Готов волен распоряжаться ею по своему усмотрению.

— А драгоценности? — воспользовалась моментом напомнить о себе Аликс.

— Мы провели большую работу, — ответил стряпчий. — Отыскав несколько десятков противоречащих друг другу прецедентов, делающих невозможным принятие однозначного решения. Полагаю, в этой ситуации единственным вариантом является решение главы Саксен-Кобург-Готского дома.

Народ уставился на Альберта. Тот, оценив экспозицию, остановил взор на Дагмаре и грустно улыбнулся:

— Вы так похожи на маму. Я был бы никудышным сыном, если бы пошел против ее последней воли.

Все англичане как один показали на лице смиренное «ну точно слабоумный». Что ж, наслаждайтесь традицией — вы же в «лицемерной добродетели» государственных переворотов дома не устраиваете.

— Виктор, так нельзя! — всполошилась Аликс. — Ты создаешь опасный прецедент…

— Я все сказал, — проявил Альберт силу духа.

— Англии повезло с королем, — улыбнулась ему Дагмара. — Благодарю вас за мудрое решение, Ваше Императорское Высочество.

Премьер схватился за голову, Альберт улыбнулся, Аликс пришлось кусать губы, давя горечь поражения.

Мероприятие подошло к концу. Выдача завещанного состоится не нам в руки — где-то «за кадром» всю логистику обеспечат специальные люди, и потрогать наследство получится только в Петербурге. Альберт свалил самый первый, в компании премьера — переживать горе дальше. Следом нас покинули «статисты» из третьих стран. В конце — мы в немцами, наткнувшись в коридоре на разгневанную Аликс:

— Я — будущая королева Империи, и ты обязана вернуть мне драгоценности! — заявила она Дагмаре.

С Марией Федоровной в таком тоне говорить чревато, и я совсем не удивился звонкой пощечине, которую матушка отвесила будущей английской королеве на глазах у личного нотариуса Династии, представителей немецкого двора и пары десятков английских сановников высокого уровня, снабдив пощечину чудовищным оскорблением:

— Знай свое место, hore!

Очень плохое датское слово выбило Аликс из душевного равновесия, вогнав в краску и заставив жалобно захныкать. Такая вот она, аристократия. И нет, такое в газеты никогда и ни за что не просочится, потому что «близкие ко Двору анонимные источники» как правило не такие уж и анонимные, и смерти себе не хотят.

Длинный список особенно качественных местных журналистов был мне предоставлен по первому требованию. Каждый из упомянутых достоин взять у меня давненько назревшее интервью, но выбрать было просто: среди имен и фамилий взгляд зацепился за единственно знакомые по послезнанию: Артур Конан Дойль. Так-то он врач, но уже звезда детективного жанра, а посему наличием в списке, полагаю, обязан своим литературным агентам и высоким покровителям. Чисто ради хайпа, в общем, но я не против — с еще не сэром Дойлем мне пообщаться приятно.

Кухня на Альбионе такая себе — блюда имеются со всего мира, но готовят не очень, и от этого аналоги блюд в других странах мне нравились больше. То ли продукты во время пути успевают потерять свежесть, то ли повара душу не вкладывают, но местные котлеты с картошкой от таковых с моей родины отличаются очень сильно. Однако жрать-то надо, поэтому мы с Конан Дойлем засели в ресторане Rules, который в свое время обслуживал покойного Эдуарда. Налегаем на «местную» кухню: в основном дичь и пудинг на десерт.

Артур оказался энтузиастом разоблачения спиритологов, и некоторую часть интервью пришлось посвятить этой теме, похваставшись законодательным регулированием этой формы досуга. Если на афише написано, что это — имитация, значит и вопросов больше быть не может, пусть себе работают. Ну а то, что Британия закрывает на происки шарлатанов глаза, вообще не мое дело.

«Не мое дело» стало для более содержательной части интервью лейтмотивом. «У вас сложные законы, и у меня нет времени в них разбираться». «Совет да любовь новой монаршей чете, мы с Вильгельмом удивились не меньше остальных — секретность этой трогательной постановки обеспечивали настоящие профессионалы». «Нет, союз с Германией не направлен ни на Англию, ни на остальные Великие державы — наши с Вильгельмом отношения продиктованы прагматическими соображениями и очевидной обоюдной выгодой».

— До трагической гибели моего любимого брата я планировал заниматься промышленностью, видя в этом пригодный для себя способ служения Империи моего брата. Это наложило свой отпечаток — заниматься экономическими, скажем так, задачами, мне нравится больше всего. Тем не менее, мои личные предпочтения никоим образом не учитываются в распределении рабочей нагрузки — в государстве попросту не существует компонентов, которыми я могу себе позволить пренебречь. Особенно нельзя пренебрегать армией, но, на мой взгляд, она необходима в первую очередь для обеспечения мирного неба над нашей Родиной.