Нечистая сила и народные праздники - Афанасьев Александр Николаевич. Страница 52

Далее девица заклинает злую Долю заблудиться в лесу или сгинуть в поле, но та отвечает: что в этом! пойдешь ли ты в лес калину ломать или станешь жать в поле – «Я за тебе учеплюся!» В другой песне мать на жалобы несчастной дочери замечает ей: «Така тоби, доню, Доля судилася». Замечательна по силе мысли записанная мною песня, в которой бесталанный молодец вызывает свою Долю помериться с ним в поле:

Ой шов казак с дому,
Та-й с дому до Дону,
Та-й сив над водою;
Сивши над водою,
Проклинав Долю:
«Ой, Доля-ж, ты Доля,
Доля моя злая!
Чом ты не такая,
Як Доля чужая?
Ой, коли б ты, Доля,
Та вышла бы в поле;
Тогда б ты сгадала –
Кого забижала!»

Доля употребляется в народной речи иногда в смысле положительно счастливой судьбы, а с отрицанием «не» (недоля) в смысле судьбы несчастливой, печальной: «Где нет доли, – по пословице, – тут и счастье не велико»; «Не то сирота, що роду не мае, а то сирота, що доли (счастья) не мае»; «Дитинка спить, а доля jии росте»; «Лежень лежить, а Бог для него долю держить» или «Лежухови Бог долю дае»; «Без доли хочь (выйди замуж) за пана – и пан скрутицця», а «Як моя добра доля, то-й пьяница поправицця» [271], «Як твоя, доню, доля – то накупить чоловик (муж) поля, а як бездилля (бездолье), то продасть и подвирря»; «Своей недоли и конем не объjидеш». Недоля нередко заменяется выражениями: беда, лихо, напасть, горе и нужда. В народных пословицах, песнях и сказках Беда выступает как бы некий демон, как существо живое, самодействующее. Она странствует по белому свету, ищет людей, обреченных несчастию, идет к ним навстречу, гонится за ними: «Беда (горе) ходит не по лесу, а по людям», «Бида не спить, а по людям ходить», «Напасть (лихо) не по дереву ходить, а по тих людях», «Где беда ни шаталась, а к нам пришатилась», «Где беда ни голодала, а к нам на пирушку», «Пришла беда – растворяй ворота!», «Дома ль хозяин? Беда пришла», «Не кличь биди до себе, сама прийде до тебе», «Лиха не шукай – воно само тебе найде», «Де ти, лихо, ходило? – Тебе, пане, шукало!» [272]; серб. «Нашла га бида на суву путу», «Лихо споткало» (ср.: «Щастя споткало» = встретило, «Щастя переходя живе» = сегодня гостит у одного, завтра у другого), «Вид биди не втикти», «Ты от беды, а беда впереди» (вариант: «А беда в очи!»). Неутомимая в преследовании, она настигает, схватывает человека, цепляется за него и, подобно злобному эльфу, садится ему на плечи, бьет, давит и мучит свою жертву: «Лихо его не берець!», «Лихо не возмець, коли Бог не даець», «Кого бида учепицця, того тримаецця [273] и руками, и ногами», «Нужда б тя побила!», «Побила б тебе лиха Ягодина!», пол. «Zeby go licho ciężkie porwało», «Niech cię bieda weźmie», серб. «Тако ми се туга на срце не савила!» Несчастливец жалуется:

Чому-ж мени горилка не пьетця?
Коло мого серденька як гадина вьетця.
– Ой, тож не гадина, то лиха година
Коло твого серденька соби гниздо звила.

Лихая, горькая, недобрая Доля, по выражению народных песен, рождается вместе с человеком, шаг за шагом следует за ним в продолжение всей жизни и провожает его в самую могилу:

a) Ой пиду ж я, пиду, да с сего края пиду,
Ой покыну я да у сим краи Биду;
Ой оглянусь я за крутою горою –
Аж иде Бида следочком за мною…
«Ой, чего ж ты, Бида, за мною вчепылася?»
«Я з’ тобою, безталанный, з’ тобою родылася».
«Ой, чего ж ты, Бида, за мною ввязалася?»
«Я з’ тобою, безталанный, з’ тобою венчалася».
b) Ой ты, Горе мое, Горе серое,
Лычком связанное, подпоясанное!
Ужь и где ты, Горе, ни моталося –
На меня, бедную, навязалося…
Ужь я от Горя во чисто поле;
Оглянусь я назад – Горе за мной идет,
За мной идет, вослед грозит:
«Ужь я выжну-повыжну все чисто поле,
А сыщу я, найду тебя горькую!»
Я от Горя во темны леса,
Оглянусь я назад – Горе за мной идет,
За мной идет, вослед грозит
«Порублю я посеку все темны леса,
А найду я тебя горемычную!»
Ужь я от Горя к гробовой доске,
Оглянусь я назад – Горе за мной идет,
С топорешечком, со лопаточкой.
с) Не отростить дерева суховерхаго,
Не откормить коня сухопараго…
Аё Горе, Горе-Гореваньице!
А и лыком Горе подпоясалось,
Мочалами ноги изопутаны.
А я от Горя в темны леса –
А Горе прежде в лес зашел;
А я от Горя в почестней пир –
А Горе зашел, впереди сидит;
А я от Горя на царев кабак –
А Горе встречает, уж пиво тащит
Как я наг-то стал – насмеялся он.

Замечательны обороты: «Горе зашел», «Горе насмеялся»; из них очевидно, что (несмотря на средний грамматический род слова) горе в воззрениях народа доселе не утратило характера одушевленного, демонического существа.

d) Обувалося Горе в лапти, одевалося в рогозиночки, опоясывалось лыками, приставало к добру молодцу.

Видит молодец: от Горя деться некуды!
Молодец ведь от Горя во чисто поле,
Во чисто поле серым заюшком,
А за ним Горе вслед идет,
Вслед идет, тенета несет,
Тенета несет все шелковыя:
«Ужь ты стой, не ушел, добрый молодец!»
Молодец ведь от Горя во быстру реку,
Во быстру реку рыбой-щукою,
А за ним Горе вслед идет,
Вслед идет, невода несет,
Невода несет все шелковыя:
«Ужь ты стой, не ушел, добрый молодец!»
Молодец ведь от Горя во огнёвушку [274],
В огнёвушку, да в постелюшку –

а Горе в ногах сидит. Видит молодец – некуда от Горя спрятаться, как разве в тесовый гроб да в могилушку, а Горе и тут с лопатою:

«Ужь ты стой, не ушел, добрый молодец!»
Загребло Горе во могилушку,
Во могилушку, во матушку сыру землю.