Ход королевой - Вербер Бернар. Страница 5

– Я умею проигрывать. Ты лучше меня сумела подобрать убедительные для них доводы.

Присцилла внимательно на нее смотрит и огорченно вздыхает.

– Ты не только умнее меня, но и гораздо красивее.

По крайней мере, она наблюдательная.

– Ты тоже очень красивая, Присцилла, – говорит Моника, а сама думает: «В своем роде…»

– Честно тебе скажу, я боялась, как бы ты на меня не взъелась.

Ишь, какая настойчивость!

– И не подумаю. Все в порядке.

– Знаешь, по-моему, ты необыкновенная. Взять хотя бы твою стойкость перед лицом неудачи.

Настает черед Моники умыться. Прежде чем наклониться к крану, она примирительно кивает. Несколько секунд они друг на друга косятся.

– Раз так, будем считать, что мы подруги? – спрашивает Присцилла.

– А как же!

Проходит еще несколько секунд. Внезапно Моника нападает на Присциллу сзади, сжимает ей шею и валит на пол. Достав и открыв щелчком острый перочинный нож, она сгребает Присциллу за волосы и одним махом отхватывает весь хвост ниже завязанной узлом красной бархатной ленты.

9

Пахнет свежесостриженной шерстью.

Руперт О’Коннор и его дочь находятся в зоне стрижки. Он закуривает очередную сигару и нервно выпускает дым.

– Можно узнать, что на тебя нашло?

Молчание дочери заставляет его сдерживать гнев, но это слишком трудно, проще огласить итог.

– В этом «инциденте» мы потеряли двести пятнадцать голов и нашего чудесного Мао.

Он сдерживается из последних сил, но его рот кривится сам по себе. Они возвращаются на крытый дворик, там Руперт падает в кресло и начинает раскачиваться, чтобы успокоиться. Кресло скрипит под его тяжестью.

– У всего этого будут последствия. Джошуа придется уволить. Он проявил безответственность, оставив тебя одну с овцами.

Николь садится в соседнее кресло. Руперт О’Коннор отворачивается – не может смотреть ей в глаза.

– Объясни все-таки, зачем ты это сделала?

Она не осмеливается сознаться, что хотела спасти овец от бойни или от отправки на гибель в Саудовскую Аравию.

– Меня очень заинтересовали твои слова о коллективном уме, – отвечает она. – Захотелось проверить, возобладает ли у них в последний момент инстинкт выживания.

Он сердито гасит в пепельнице сигару.

– Ты хоть отдаешь себе отчет, что натворила?

Она опускает голову.

– Двести пятнадцать голов! Не говоря о Мао! Мы души в нем не чаяли.

Он встает и смотрит вдаль, как будто для него невыносимо встретиться глазами с дочерью.

– Заруби себе на носу: каждый поступок влечет последствия. У любой мелочи может быть серьезное продолжение, особенно когда это касается множества людей.

Он трясет головой, как будто отряхивается.

– Думай, прежде чем действовать. Ты должна предвидеть, к чему приведет твой малейший поступок. Как довести это до твоего сознания?

Он продолжает смотреть вдаль. Внезапно его посещает мысль.

– Ступай за мной.

Они идут по дому в сторону гостиной. В библиотеке он снимает с полки книгу.

– Знаешь, почему я назвал нашу собаку Мао?

– В честь главы китайского государства?

– Мао Цзэдун был предводителем не нескольких тысяч и даже не миллионов: под конец ему подчинялось более миллиарда людей! Все они благодаря ему зажили лучше.

– Наверное, он был очень сильным…

– Мао всего лишь использовал силу группы. Ты знаешь наш девиз: СИЛА В ЕДИНСТВЕ. Мао поспособствовал объединению слабосильных для свержения могущественных. Благодаря ему простой народ прогнал императоров и мандаринов, эксплуатировавших его как рабскую силу. Китайцы покончили со средневековьем и с голодом, стали образованным народом, получили доступ к современной медицине. Мао развивал промышленность, сельское хозяйство, строил дороги и гидроэлектростанции. Сама видишь, какой рывок совершает Китай сейчас. Я считаю, что через пятьдесят лет Китай будет первой мировой державой, обогнавшей американцев и европейцев. Китайцы станут диктовать свои законы всем остальным народам.

– И все это благодаря Мао?

– Благодаря человеку, сумевшему уловить мысли своего «человеческого стада» и научившемуся его поощрять, обслуживать, вести в верном направлении. Он велел называть его «великим кормчим», но с тем же успехом имел право именоваться «великим пастырем». Так или иначе, вот тебе доказательство, что объединенные массы превосходят при хорошем руководстве сумму талантов отдельных людей. Я еще тебе не рассказывал, что в молодости сам участвовал в коммунистическом движении?

– У нас в Австралии?

– Нет, во Франции. В пятидесятые годы, когда был студентом в Париже. Нас была от силы сотня, но у нас было чувство, что мы способны перевернуть мир, совсем как Мао в 1949 году. Вернувшись сюда, я попытался создать австралийскую коммунистическую партию. Но было очень трудно собрать людей. Протестантизм и капитализм развратили умы.

– Расскажи поподробнее! – просит Николь, довольная возможностью отвлечься от «инцидента» на утесе.

– Протестанты считают, что Бог любит преуспевающих, капиталисты верят, что требуется конкуренция, при которой сильные обгоняют слабых. Два этих эгоистических представления породили бедность и чрезмерную эксплуатацию рабочего класса. На мой взгляд, это – причина бедствий и желание реванша, обуревающего всех тех, кто считается «обойденным» божественной любовью и проигравшим в экономическом соревновании.

– В Париже ты был активным коммунистом?

– Мы дрались с шайками фашистов, но это был просто выпуск пара, не приносивший конкретных результатов. Я стал думать о том, как перестать толочь воду в ступе. В итоге я бросил светиться, то есть ходить на собрания, где только и делали, что болтали о «линии партии».

– Как ты сейчас способствуешь победе своего дела, папа?

– Деньги, которые мне приносят овцы, я пускаю на финансирование коммунистических движений и народных выступлений по всему миру. Я делаю это для очистки совести. Знаешь, в наших кругах меня прозвали «красным миллиардером». Я утопист, я верен учению Карла Маркса, верю в классовую борьбу, которая в конце концов приведет к победе народа над разложившейся буржуазией и над эгоистичным капиталом.

Николь не сводит глаз со знакомого герба с буквами ROC и с тремя барашками.

– Но ведь ты сам капиталист, папа…

– Я богач, заступающийся за бедных.

– Не понимаю…

– Наш мир полон парадоксов, доченька. Успеха в революциях ради тех, кто обделен судьбой, добиваются одни любимчики судьбы. Великие революционные вожди Робеспьер и Ленин, наши современники Мао Цзэдун и Фидель Кастро – все они выходцы из состоятельных семей. Это не помешало им повести толпы эксплуатируемых на штурм эксплуататоров.

Девочка все еще полна сомнений.

– То, что ты дочь богатого человека, не мешает тебе защищать интересы бедноты. Наоборот, это только укрепляет твое желание за нее сражаться. За это они ответят тебе любовью, а учитывая их количество, можешь быть уверена, что ничто не остановит их на пути к окончательной победе. Поверь, дочь моя, будущее за стадами баранов.

Он принимает в кресле позу мечтателя и уже серьезнее обращается к дочери:

– Важно, чтобы ты все это поняла, Николь. Знаешь, я не просто так выбрал тебе имя. Оно происходит от Ники, древнегреческой богини победы.

– А я думала, ты назвал меня в честь кроссовок «Найк».

– Скажешь тоже! «Ника» – это победа, «лаос» – народ. Греческое «Никелаос», или Николь, переводится как «народ-победитель».

– Ты назвал меня этим именем, чтобы я заинтересовалась… человеческими стадами?

– Скорее, стратегиями управления этими стадами.

Он взволнованно раскуривает погасшую сигару, потом вскакивает и приносит коробку с шахматами. Высыпав фигуры, он расставляет их на доске.

– Буду учить тебя играть в шахматы. Я был чемпионом лицея по шахматам. Кое-что еще помню.

Николь немедленно проявляет острый интерес к отцовской науке. Она быстро усваивает основные правила, проходит совсем немного времени, и она уже умеет ходить всеми фигурами. Через считаные минуты она начинает наслаждаться перемещением того, что сперва сочла деревянными игрушками. Шахматные фигуры превращаются для нее в персонажей театральной пьесы.