Лихоморье. Трилогия (СИ) - Луговцова Полина. Страница 129

Тильда улыбнулась, представив себе, как вытянулось от разочарования красивое лицо Божены в момент осознания того, что с таким трудом добытая ею игла оказалась пустой железкой. Привыкшая сама всех обманывать и строить изощренные козни, Блаватская должна была испытать настоящий шок, – если, конечно, осталась жива после неизвестной напасти, уничтожившей шайку этерноктов. Шестое чувство подсказывало Тильде, что судьба предводительницы темного общества выяснится совсем скоро, и пути их вновь пересекутся. Знать бы еще, каким образом это произойдет, ведь предстоящая учеба в Горном университете сильно ограничит контакты Тильды с внешним миром и наверняка вытеснит из ее головы мысли об этой даме с демоническими наклонностями.

Перелет закончился неожиданно быстро: облачное покрывало под крылом самолета растаяло, и обнажилось золоченое великолепие великого города. Вот она, мечта, совсем близко! Осталось сделать несколько шагов.

Из динамиков донесся приятный голос стюардессы:

«Наш самолет совершил посадку в аэропорту Пулково, терминал номер один. Московское время двенадцать часов десять минут. Напоминаю, что ремень безопасности должен быть застегнут до выключения табло «Застегните ремни». От имени экипажа благодарим за то, что вы воспользовались услугами авиакомпании «Аэрофлот – российские авиалинии». Мы будем рады встрече с вами!»

Пассажиры поднялись с кресел, потянулись к багажным полкам, вереницей устремились к выходу. Телефон в кармане куртки издал булькающий звук, возвестив о появлении мобильной связи. Тильда выудила его наружу. На экране высветилось сообщение от Якура: «С приземлением! Жду тебя у скульптуры Авиатора».

Друг приехал встретить ее, как и обещал. Он прилетел в Питер двумя днями раньше и уже успел обустроиться в общежитии вуза. На ее вопрос о том, комфортные ли там условия, сообщил, что «недостатков не обнаружено», но сравнивать ему было особенно не с чем: парень провел свое детство в самом настоящем хантыйском чуме, в поселке кочевников на Крайнем Севере, а вырос в интернате, где Тильда прожила всего год, и это время показалось ей пыткой. В том интернате они с Якуром и познакомились, а этим летом вместе подали документы в Горный университет в Санкт‑Петербурге, чтобы учиться на одном курсе.

Получив свой багаж, Тильда направилась к выходу в город, влившись в толпу людей. Неожиданно кто‑то коснулся ее правого плеча и со словами «привет» взялся за ручку ее огромного чемодана, который она с немалым усилием тянула за собой, хотя тот и был на колесиках. С радостной улыбкой Тильда вскинула голову и тотчас изменилась в лице: это был вовсе не Якур, как она подумала, а совершенно незнакомый мужчина в больших и плоских, как блюдца, черных очках. Строгая фетровая шляпа, надвинутая по самые брови, и шелковый шарф, укутывавший подбородок, придавали ему таинственный и недружелюбный вид. Нос и скулы в ярко‑розовых пятнах шелушились – не то от кожной болезни, не то после ожога. Потрескавшиеся губы незнакомца шевельнулись:

– С прибытием! Мы тебя ждали.

– Простите, а вы кто? Вас Якур прислал? Он, что, не смог приехать?

Мужчина неопределенно дернул головой – не то соглашался, не то возражал.

– Вы из общежития? – снова спросила Тильда, ускоряя шаг, чтобы не отставать от своего нежданного спутника, катившего за собой ее чемодан.

На этот раз он отчетливо кивнул, и его шляпа при этом сползла еще ниже. Тильда тщетно пыталась разглядеть его лицо, хотя и таращилась во все глаза.

– А что, в Горном всех студентов так встречают, или я чем‑то отличаюсь? – поинтересовалась она с растущей тревогой, уж больно подозрительным выглядел этот тип. Он ведь даже не представился!

– Отличаешься, – ответил он, не оборачиваясь, и у Тильды птицей встрепенулось сердце. «Точно ненормальный какой‑то!» – мелькнула в голове паническая мысль.

– И чем же я отличаюсь? – с заметным надрывом выкрикнула она в спину спутника, вновь удалившегося от нее на пару метров.

Человек в шляпе обернулся, замедлив шаг. Уголки его губ слегка вздрогнули, намекая на улыбку, которой так и не случилось.

– Выйдем и поговорим, – сказал он. В стеклах его очков отражались потоки людей и прямоугольники электронных табло.

– Чемодан отдайте! – заявила Тильда, замирая на месте.

– Не упрямься, иначе упустишь свой шанс. Ты ведь хочешь исправить то, что случилось с твоим братом?

– Что?! – Тильда потрясенно вытаращилась на незнакомца, но тот уже отвернулся и продолжил путь. Она покорно поспешила следом.

Питер встретил промозглой сыростью, небо казалось ниже, чем потолок в здании аэропорта. Мелкая морось висела в воздухе. На мокрой тротуарной плитке неподалеку от выхода возились нахохлившиеся голуби, сбившиеся в кучку. Человек в шляпе вспугнул их, приблизившись, и остановился. Догнав его, Тильда встала напротив и выжидающе посмотрела в непроницаемые стекла очков. Мужчина отставил чемодан и запустил руку, затянутую в черную кожаную перчатку, в карман своего серого пальто.

– Держи! – Он протянул ей бумажный прямоугольник размером чуть больше стандартной визитной карточки. Судя по ламинированной поверхности и водяным знакам, это был какой‑то документ. В центре выделялись крупные золотистые буквы, составлявшие два латинских слова.

– Vivens lux, – прочла Тильда вслух.

Ниже, черным шрифтом, на кириллице значилось ее имя. Она удивленно подняла взгляд.

– Что это?

– Пропуск. Читай.

– «Тильда Санталайнен зачислена на первый курс Горного университета, в филиал геолого‑разведочного факультета в поселке Рускеала». – Тильда недоверчиво покосилась на собеседника. – То есть, как это? Почему Рускеала? Не понимаю… первый раз слышу, что у Горного там есть какой‑то филиал! Почему в деканате ничего не объяснили? Я не собиралась в Рускеалу!

– Это секретный филиал для избранных.

– Для избранных?! А‑а‑а… ну, все ясно. – Тильда скептически хмыкнула и сменила тон на более грубый. – Значит так, дядя. Вижу, ты очень постарался, чтобы запудрить мне мозги, даже красивую бумажку напечатал. Не знаю, откуда тебе известно мое имя и то, что я поступила в Горный. Понятия не имею, зачем тебе это надо, но подозреваю, что все дело в твоих порочных наклонностях. Даже если ты сейчас возьмешь низкий старт, чтобы свалить отсюда, полиция все равно тебя схватит, тебе не уйти.

– Понимаю, тебе трудно поверить, ведь ты меня не помнишь. – Мужчина вздохнул и потер щеку. Мелкие чешуйки отслоившейся кожи посыпались на воротник пальто.

– Что значит «не помнишь»? – Тильда уже взялась за ручку чемодана, собираясь уйти, но остановилась, вновь заинтригованная.

– Я видел, как твой брат принял недожиток… там, в апартаментах на Чернавинском.

– Видел?.. Но… – Внезапно перед мысленным взором Тильды возникла картина: не подающий признаков жизни, холодный и полупрозрачный, как глыба из мутного льда, Женька лежит на полу, и она, охваченная ужасом, ничего больше вокруг не видит. К лицу брата тянется Дашкина рука, в ней – стеклянный флакончик, как из‑под духов, крошечный, миллилитров на двадцать, не больше. В нем вихрем кружится серебристый порошок. Крупинки вылетают через горлышко и тянутся тонкой струйкой, исчезая в ноздрях брата. Некоторое время ничего не происходит, и кажется, что все бесполезно, но вдруг Женька дергает носом, будто собирается чихнуть, и открывает глаза. Тильде становится жарко от нахлынувшей радости. Она обхватывает Женьку руками, прижимает к себе и смеется сквозь слезы. Очертания окружающего пространства постепенно проступают в боковых границах зрения – Тильда снова способна видеть остальной мир. И она видит Якура, Гену и Дашку, все трое друзей рядом с ней, они улыбаются, тревога на их лицах сменяется ликованием. За их спинами появляется незнакомый мужчина и направляется к выходу. Взгляд Тильды скользит по его фигуре, не задерживаясь ни на миг. Ей нет дела до постороннего человека, так же, как и ее друзьям: никто не оглядывается и не окликает его, чтобы поинтересоваться, кто он такой и как оказался в штабе этерноктов.