Серебряные крылья, золотые игры (ЛП) - Марсо Иви. Страница 1

Автор: Иви Марсо

Название: «Серебряные крылья, золотые игры»

Серия: «Поцелованная богами невеста». Книга вторая.

Перевод: Julia Ju

Редактура: Julia Ju, Ленчик Кулажко

Вычитка: Ленчик Кулажко

Обложка: Ленчик Кулажко

Оформление: Ленчик Кулажко

\

Пролог

Замок Хеккельвельд, Старый Корос

Дыхание троих мужчин клубилось в холодном воздухе вокруг стола для завтрака, хотя живы были только двое из них. Младший жрец ― его кожа была смуглой, словно тигровый глаз, а на правом глазу красовалась повязка ― грел замерзшие руки между коленями, с сожалением глядя на пустой камин. Сидящий слева от него священник, чьи темно-русые волосы с серебристой проседью прибавляли ему лет, втянул руки в шерстяные рукава своей мантии. На третьем стуле король Астаньона Йоруун хрипло дышал гнилостным дыханием, от которого несло смертью.

― Это должно прекратиться, ― умолял молодой священник. ― Сколько еще это может продолжаться? Посмотри на него.

Старший священник откинулся на спинку кресла и, вытряхнув позолоченный мешочек, принялся возиться с одним из рунических камней на столе.

― Это будет продолжаться до тех пор, пока Королевский совет не согласится превратить Астаньон в теократию со мной во главе. Если король умрет до этого времени, у наших врагов будет возможность применить Право родства. Монархия сохранится, и трон автоматически перейдет к ближайшему кровному родственнику.

Одноглазый священник опустил голову на руки, раздирая пальцами скальп, словно намеревался вылезти из собственной кожи. Король умер. Первый раз ― шесть недель назад, когда приступ пневмонии остановил его легкие. Придворного лекаря и двух медсестер, присутствовавших при этом, быстро казнили, чтобы замять эту новость. Тогда молодого священника срочно доставили из храма бессмертного Вудикса и сказали, что по воле богов он должен использовать свой дар и воскресить его.

Второй раз король умер из-за того, что не выдержало его сердце.

В третий раз сломался его позвоночник.

Молодой жрец положил ладони на стол между рунами.

― Его тело разваливается на части. Даже если держать его здесь в ледяном ящике, плоть сохранится лишь ненадолго. Его сожрут крысы. Феи благословили меня своим даром не для того, чтобы я осквернил наследие нашего благословенного короля, превратив его в груду гниющей плоти…

― Только мне известны планы богов. ― Кулак старшего жреца ударил по столу с такой силой, что руны загремели. ― Ты дал обет Красной церкви; твой дар служит богам, а не твоим земным прихотям. Как Великий клирик, я являюсь твоим главой. И будь я проклят, если позволю трону перейти в руки этих дьяволов Валверэев, а не под мою единоличную власть.

Великий клирик встал, убирая рунические камни в бархатный мешочек.

― Если король снова умрет ночью, я ожидаю увидеть его утром попивающим чай за этим самым столом для завтрака. Или это будет дата твоей смерти, выбитая на надгробной плите.

Когда он уходил, оживший король медленно поднял голову, глядя на него синими, невидящими глазами, и в его горле раздалось странное шипение. В уголке его рта извивалась личинка.

Глава 1

Сабина

― После тебя, певчая птичка.

Лорд Райан Валверэй, облаченный в плащ лазурного цвета, распахивает дверь игорного притона и вскидывает бровь, ожидая, когда я войду. С улицы слышится смех и звон золотых монет, а я покрепче стягиваю на шее плащ с меховой подкладкой. Дома, в Бремкоуте, в апреле никогда не бывает так холодно.

Хотя тепло притона так и манит, я испытываю нерешительность.

Я никогда не думала, что окажусь здесь. В Дюрене. В ловушке высоких городских стен. Помолвленной с человеком, который заставил меня проехать голой через половину Астаньона ― в качестве политического отвлекающего маневра. А теперь? Я собираюсь заключить сделку с этим дьяволом с ангельским лицом, связав наши судьбы железными оковами.

Так что, да, у меня есть все основания поразмыслить под звездами.

Кашель неподалеку привлекает мое внимание, и я вглядываюсь в тень заднего входа пекарни, закрытой на ночь, где снова кашляет кто-то в поношенной одежде. Большие круглые глаза поднимаются и встречаются с моими. Это мальчик. Ему не больше десяти.

С другой стороны улицы мяукает кошка.

― Сабина, ― торопит меня Райан.

Я отвечаю язвительно:

― Одну минуту, Райан. Конечно, ты слишком богат, чтобы уделить этому время.

Пока я тороплюсь к мальчику, Райан сжимает переносицу и бормочет проклятия в адрес упрямых женщин. Не обращая на него внимания, я приседаю рядом с мальчиком.

― Привет. Ты болен? Голоден? У тебя есть семья?

Его глаза, полные слез, встречаются с моими, но он лишь таращится, словно не понимает астаньонских слов. Его одежда изорвана ― на ней столько заплаток, что от первоначальной ткани остались одни воспоминания. Неудивительно, что он дрожит, как саженец в бурю.

― Во имя богов, ― стонет Райан. ― Пойдем.

Мальчик сдвигается с места, и, когда свет игорного притона освещает его щеку, я задыхаюсь. Изогнутый след ожога украшает ее от виска до челюсти.

― Он замерз, ― говорю я через плечо, уже развязывая атласную ленту у горла, чтобы отдать мальчику свой плащ, но, когда я стаскиваю его с плеч, рука Райана сжимает мою.

― Этот плащ стоит больше, чем жизнь мальчика, ― предупреждает он мягко.

― Хорошо, тогда он сможет продать его…

― Ты не понимаешь. Первый же пьяный разбойник, увидевший его с такой дорогой вещью, перережет ему горло и заберет ее. Отдай мальчику плащ, ладно, но с тем же успехом ты можешь сама задушить его этим плащом, чтобы избавить от худшей смерти.

В голосе Райана звучит холодное безразличие, словно мы обсуждаем планы на ужин. Как бы мне ни хотелось обвинить его в бессердечии, я понимаю, что, несмотря на жестокость его слов, он, возможно, не так уж и не прав.

Сильный порыв ветра проносится по улице, и Райан протягивает мне руку в перчатке. Когда я продолжаю колебаться, он говорит тоном, в котором нет и следа обычной насмешки:

― Ты не сможешь спасти каждого беспризорника в Астаньоне, Сабина.

Я хочу напомнить ему, что он тоже когда-то пожалел уличного мальчишку. Если бы он не вытащил Бастена с улицы, чтобы тот стал его спарринг-партнером, он, скорее всего, был бы забит до смерти на бойцовских рингах. Даже самый лучший боец может проиграть из-за грязных правил.

Хотя, конечно, жалость здесь ни при чем. Райан нуждался в Бастене из-за его обостренных чувств. А что нужно Райану, то Райан и берет.

Я сжимаю дрожащее колено мальчика, виднеющееся сквозь дыру в его штанах, и шепчу мольбу бессмертной Солене, богине природы, унять пронизывающий ветер. Но если я буду полагаться на молитвы богам, то мне лучше купить хорошее кресло-качалку, потому что ждать придется чертовски долго.

Поэтому, пока Райан стучит ботинком по тротуару, я обращаюсь к бездомной кошке на другой стороне улицы.

Иди сюда и согрей этого мальчика, добрый друг, ― говорю я кошке. ― Поспи сегодня здесь, и тебе тоже будет тепло рядом с ним.

Кошка выходит из тени и скользит вдоль закрытых витрин. Хвост у нее кривой, не раз сломанный. Она моргает на меня своими зелеными глазами, а потом подходит к мальчику и прижимается к его костлявому колену.

От него никакого толка, он совсем худой, ― фыркает она.

Но это же кошки ― вечно жалуются. Когда она наконец сворачивается у него на коленях, проходит всего несколько секунд, прежде чем кошка начинает удовлетворенно мурлыкать.