Серебряные крылья, золотые игры (ЛП) - Марсо Иви. Страница 26

К лучшему или к худшему, но мы связаны друг с другом.

Внезапно его левая рука взмывает вверх, чтобы перехватить лезвие, а через секунду он уже перенаправляет его в сторону от своей шеи. Стремительным движением он выхватывает клинок и сжимает мои запястья за спиной.

― Эй! ― тщетно сопротивляюсь я. ― Отпусти меня!

Он не спеша изучает резную деревянную рукоять клинка.

― Кто подарил тебе эту вещицу, певчая птичка? В последний раз я видел этот нож у другой дворянки, которая прижимала его к моей шее после того, как из-за долгов ее мужа они оказались в доме нищих. Могу лишь предположить, что она его заложила.

Я рычу, пытаясь вырваться.

Райан проводит одной рукой по моей шее, обводя яремную ямку. Его горячее дыхание ласкает мою кожу, когда он бормочет:

― Это была Бриджит? Ферра? — Затем, после паузы: ― Или это Вульф?

Когда я не отвечаю, его низкий голос становится жестким.

― Прошу прощения. Я имел в виду Бастена. Я забыл, как близко вы знакомы, пока он не обнял тебя на арене, и все услышали, как ты выкрикиваешь его настоящее имя.

Горло перехватывает, когда я тщательно продумываю свои следующие слова. Через плечо я шиплю:

― Если я не ошибаюсь, работа телохранителя заключается в том, чтобы охранять мое тело. Ты хочешь сказать, что он должен был делать это, не прикасаясь ко мне?

Интересно, чувствует ли Райан, как колотится мое сердце? Слава богам, что у него нет дара Бастена, иначе он бы учуял мою ложь.

Он наклоняется ближе, губы касаются моего уха.

― Ты трахалась с ним по дороге в Дюрен?

Мое сердце замирает.

― Конечно, нет!

― Тогда целовалась? Ты можешь сказать мне. Один поцелуй легко простить. Может быть, ты пыталась соблазнить его, чтобы сбежать. Или холодные ночи в лесу подтолкнули вас обоих к ошибке.

― Между мной и Басом ― и Вульфом ― ничего не было. Я ненавижу этого мужчину, разве ты не заметил? Я скорее плюну в него, чем поцелую. А теперь отпусти меня…

Не успеваю я договорить, как он отпускает меня. Я, спотыкаясь, отхожу на несколько шагов, тяжело дыша и сжимая один из столбиков кровати, как барьер между нами.

Он говорит:

― Хочешь узнать, можно ли доверять Лорду лжецов? Приставь нож к его шее и посмотри, отдаст ли он его.

Он бросает мой клинок на кровать с таким пренебрежением, словно это женская расческа.

Я поднимаю подбородок, сердцебиение учащенное, мысли запутались в узлы, которые затягиваются тем туже, чем больше я пытаюсь их распутать.

― Так это все? Я должна поверить, что мы все еще союзники после того, что ты сделал? Продолжать помогать тебе тренировать твою военную машину?

После того дня, когда мама запретила мне идти на охоту на лис, я начала смотреть на мир по-другому. Я поняла, что некоторых существ стоит слушать ― мышей, птиц, лошадей, кошек, ― а некоторых нет. В частности, моего отца.

Так что, хотя я и помню точные действия матери при обучении лошадей, у меня нет причин помогать Райану.

Его брови нахмуриваются.

― Посмотри на это с другой стороны. Ты бы предпочла, чтобы единорог был на твоем попечении или на моем?

Мой желудок сжимается против моей воли. Я отвожу взгляд.

После тягостной паузы я бормочу:

― Ты так решительно настроен заставить меня ненавидеть тебя?

Он отвечает мгновенно.

― Я хочу, чтобы, когда ты влюбишься в меня, ты точно знала, кого любишь.

Узел в моей голове затягивается еще туже, и я почти теряю надежду разгадать правду.

― Я не враг тебе, Сабина. Все, о чем я прошу, ― это позволить мне доказать это.

Я смотрю на него исподлобья.

― Как союзник?

― Как союзник. Как жених. Как все, чем могут быть мужчина и женщина друг для друга. ― Райан протягивает руку, ожидая.

Нерешительность охватывает меня. Он снова заманил меня в ловушку. Я не могу победить, это ясно. Есть только игра. Мы с единорогом ― игроки, и если хотим выжить, то должны подчиниться хозяину игры.

Но я ― дочь своей матери. Она никому не подчиняется, особенно тиранам.

― Хорошо, ― напряженно говорю я, беря его за руку.

Но Райан ошибается, если думает, что я сдалась. В день охоты на лис я получила еще один урок от своей матери ― слова ничего не стоят, как и ложь.

Глава 10

Вульф

Когда спустя долгое время я, измученный и уставший, возвращаюсь домой, в резиденцию главного охотника, я замираю, касаясь ручки.

Моя дверь открыта.

Все мои чувства пробуждаются. Это был долгий день, пока я стоял на страже у комнаты Сабины, потом разбирался с зачинщиками беспорядков, и все, чего я хочу, ― это упасть в постель и заснуть на целую вечность. А теперь мне придется иметь дело с незваным гостем?

Даже с двадцати шагов я вижу, что на замке нет царапин, которые свидетельствовали бы о взломе. У того, кто внутри, наверняка был ключ.

Насколько я знаю, есть только один ключ, и он сейчас звенит на кольце для ключей, висящем на моем заплечном мешке.

Я нюхаю воздух.

Седельная кожа и сандаловое дерево.

Резкий вдох пронзает мои легкие. Какого черта Райан здесь делает?

Я успокаиваю свои натянутые нервы, когда петли стонут под моей рукой, и открываю дверь до конца, чтобы обнаружить его сидящим на одном из деревянных стульев перед очагом с моей недопитой бутылкой виски, болтающейся в одной руке.

Он поднимает бутылку в знак приветствия.

― Это твое пойло ужасно. Напомни мне, чтобы я подарил тебе на Мидтэйн приличную бутылку выдержанного в бочках, специанского односолодового.

Я окидываю свое жилье быстрым оценивающим взглядом в поисках того, что Райан не должен был увидеть. На столе лежат карты и открытые книги, по которым можно проследить мой путь до Волканской пограничной стены. Кухонная кладовая так же скудна, как обычно. Постель не заправлена. Облегчение медленно развязывает узлы, сковавшие мою шею.

Что он мог найти? Обнаженную Сабину в моей постели?

Все еще осторожничая, я бросаю мешок на пол и ставлю рядом второй стул. Я протягиваю руку за бутылкой, делаю глубокий глоток и вытираю рот.

― Это помогает.

Уголок его рта приподнимается, но улыбка не достигает глаз. После напряженного молчания он говорит:

― Нам нужно поговорить о том, что произошло на арене.

Он выглядит странно, сидя на простом деревянном стуле. И неудивительно. Он впервые оказался в резиденции начальника стражи. Раньше я жил в армейских казармах, и по вечерам мы сидели в его прекрасных кожаных клубных креслах с плюшевым ковром под ногами, а не на этих шатких деревянных штуковинах.

Я прочищаю комок в горле.

― Дар Сабины поражает, но она не понимает всей его глубины. Ее магия захлестнула ее. Она не могла контролировать свои действия.

― Я говорю не о тигре. ― Он отодвигает бутылку и пренебрежительно машет ею в воздухе. ― Если бы я зацикливался на всех тех случаях, когда женщина пыталась меня убить, у меня не осталось бы времени на раунды Хазарда.

В огне вспыхивает полено. Я обвожу очаг нервным взглядом. Вряд ли там остались обрывки письма лорда Чарлина, но даже пепел заставляет меня нервничать.

Райан вдруг швыряет бутылку на пол.

― Я имею в виду, как ты держал ее, словно чертов сорванный полевой цветок.

Слова проникают в меня до костей. Должно быть, он слышал, как я назвал ее маленькой фиалкой. Я надеялся, что в этом хаосе все забудут, как мы с ней прижимались друг к другу, словно ласточки в ураган.

Теперь мне придется действовать осторожно. Судя по запаху его дыхания, Райан еще не настолько пьян, чтобы лишиться чувств.

― Я ее телохранитель. ― Я отмахиваюсь от него с фырканьем, закинув ноги на очаг. ― Она в безопасности, не так ли?

Он смотрит на меня взглядом, более жестким, чем кирпичи дымохода. В течение долгого момента огонь потрескивает между нами, излучая тепло, от которого у меня на лбу выступает пот.