Серебряные крылья, золотые игры (ЛП) - Марсо Иви. Страница 27

― Люди говорят, что это выглядело интимно.

Я усмехаюсь, откидывая волосы назад.

― Она была поглощена своей магией. Я пытался вывести ее из этого состояния. Гребаные боги, так ты меня благодаришь за мою работу? Да ладно, Райан. Ты же знаешь, что она меня ненавидит. На самом деле, я думаю, она ненавидит меня даже больше, чем тебя.

― Хм… ― Он поднимается на ноги и не спеша прогуливается по небольшому пространству коттеджа, осматривая скудные запасы кладовки, затем рассеянно перебирает карты на столе. Узлы в моей груди начинают ослабевать, когда он возвращает взгляд ко мне и говорит: ― Тамарак.

Это наше старое мальчишеское слово, означающее полную честность друг с другом. Когда мы используем это слово, я только тогда уверен, что Лорд лжецов говорит правду ― и что он ждет правды от меня в ответ.

― Тамарак, ― осторожно повторяю я, боясь его следующих слов.

― Она рассказала мне о поцелуе.

Кровь в моих венах превращается в лед, и я даже не уверен, что могу пошевелиться ― сердце замерло, а вместе с ним и каждый вздох моего тела.

― Что?

― Сабина рассказала мне, что ты поцеловал ее по дороге из Бремкоута. Она призналась в этом. Очень охотно, на самом деле.

В один миг лед в моих венах ломается, и по телу проносятся осколки расплавленной крови. Сердце сжимается от боли.

Сабина рассказала ему?

Я не имею права чувствовать себя преданным после всего, что сделал с ней, но все же чувствую. Может, она действительно ненавидит меня так сильно, что хочет, чтобы я сгнил в подземелье. Черт, на самом деле я заслуживаю этого.

И все же что-то здесь не так. Сабина могла в любой момент признаться Райану в нашем романе, но не сделала этого.

Она ненавидит меня, но и любит. Я знаю это по тому, как оживает ее пульс при моем приближении, словно цветы распускаются навстречу утреннему солнцу. Она рассказала бы Райану о нашем романе только в том случае, если бы он угрожал ей. А единственное, чего я не могу допустить, ― это чтобы Сабина оказалась в опасности.

Я подхожу к столу с картами, выигрывая время, пока мой разум ищет ответы.

Наконец, я признаюсь:

― Послушай. Это была глупая ошибка. Я напился эля в трактире. Она сразу же отвергла меня, ничего не было. ― Я провожу рукой по лицу, надеясь, что это скроет мою мимику. — В любом случае, у меня есть девушка в «Бархатной лисице».

Шестеренки в его голове крутятся, пытаясь поймать меня на лжи. Он медленно отвечает:

― Я не знал, что у тебя есть девушка. Как ее зовут?

Мое горло сжимается.

― Карлотта. Легко раздвигает ноги и не жалуется, что я зарабатываю на жизнь убийством животных. Такие мне нравятся.

Это правдоподобная ложь. Все в «Бархатной лисице» подтвердят, что я клиент Карлотты, да и сама Карлотта подыграет мне за соответствующую плату.

Я мысленно помечаю, что первым делом утром отправлю ей монету.

Ветер стучит по стеклам и проникает в дымоход, заставляя огонь мерцать. Я засовываю руки в карманы, чтобы Райан не видел, как сильно я их сжимаю. Где-то снаружи ухает сова.

Райан делает еще один большой глоток виски, а затем протягивает бутылку мне, как жест примирения.

На его губах растягивается кривая мальчишеская улыбка.

― Я понимаю. Сабина ― красивая женщина, а ты ― озабоченный ублюдок. Просто не позволяй этому повториться, иначе ты окажешься одним из шестнадцати участников Турнира самых стойких.

Я нервно смеюсь, беря бутылку.

― Не беспокойся. Это ты застрял с ее вспыльчивой задницей, и я тебе не завидую.

Он тоже смеется, но это не снимает напряжение между нами. В его глазах все еще есть мрачный блеск. Пульс неестественно ровный, как будто он собирается обмануть кого-то в игре в Базель.

Он кладет ладони на карту и прочищает горло, словно с темой моих поцелуев покончено.

Но что-то подсказывает мне, что это далеко не так.

― Это маршрут, по которому ты собираешься идти на север?

Я киваю, все еще находясь в состоянии повышенной готовности, но у меня нет другого выбора, кроме как подыгрывать ему.

Проводя линию по намеченному маршруту, я говорю:

― Я пройду мимо деревни Рунхейвен, где золотой коготь похитил поцелованную богом девушку. Затем я продолжу путь к самому западному контрольному пункту стены и пойду вдоль до контрольного пункта на пике Хавр. Это двадцатипятимильный отрезок границы. Учитывая густой лес, это займет около четырех дней.

Райан пролистывает копию «Книги бессмертных» с умеренным интересом, пока не останавливается на иллюстрации золотого когтя.

Зверь вдвое больше обычного медведя. Его мех состоит из тонких золотистых нитей, острых, как иглы. На каждой конечности ― по пять острых когтей, которые можно использовать как крюки или лезвия. Однако невозможно определить, насколько точен этот рисунок, ведь последний золотой коготь уснул тысячу лет назад. А этой книге не может быть больше пятидесяти лет.

― Я пойду с тобой, ― говорит Райан, небрежно почесывая подбородок.

Мое тело сковывает лед, словно он только что объявил, что мы идем на войну. Я сую руки в карманы, пальцы сжимаются в кулаки, словно я могу найти нужные слова, если только хорошенько покопаюсь.

― В этом нет необходимости, милорд. Я справлюсь с любой опасностью, подстерегающей за стеной. В любом случае, ты нужен здесь. Этот осел, Великий Клирик, Беневето, лжет о здоровье Йорууна. Король может умереть в любой момент, а если Королевский совет провозгласит Астаньон теократией…

Райан захлопывает книгу, заставляя меня вздрогнуть. На его губах застывает натянутая улыбка.

― Именно так. В этом и заключается моя цель. Если мне суждено стать королем Астаньона, я должен знать, какие опасности грозят нашему королевству, не так ли? ― Он сильно хлопает меня по плечу. ― Кроме того, это будет приключение, как в старые добрые времена.

Игривость тона не касается его глаз.

Параноидальная часть меня не может не волноваться, что дело в Сабине и нашем поцелуе. Если бы я только знал, какие именно подробности он из нее вытянул… Если бы я только мог поговорить с ней, чтобы сравнить наши истории, но Райан настоял, чтобы Максимэн охранял ее тоже, для «дополнительной безопасности».

Что, если она рассказала ему обо всем? Что я собирался сбежать с ней и предать его? О том, как я забрался на башню, чтобы трахнуть ее, не далее как несколько дней назад?

Если Райан знает обо всей этой истории, то Чернолесье будет идеальным местом для убийства.

Мне требуется усилие, чтобы сглотнуть комок в горле. В ответ удается прохрипеть:

― Как пожелаете, милорд.

Он достает свой голатский десятицентовик, перекатывает его на костяшках пальцев ― мизинец к большому пальцу, мизинец к большому пальцу, ― затем подбрасывает монету в воздух и прячет обратно в карман.

Он поднимает бутылку с виски.

― За то, что ждет нас на севере.

Он делает глубокий глоток и передает мне бутылку. Его острый взгляд смотрит прямо в мою душу.

Я отпиваю глоток огненной жидкости.

― За то, что ждет на севере. Что бы это ни было.

Будем надеяться, ― думаю я, когда алкоголь обжигает горло, ― что это не моя смерть.

***

Всю ночь я надеялся, что Райан передумает, но на следующий день, когда я на рассвете появляюсь в конюшне Валверэев, он уже там с собранными седельными сумками своей лошади.

― Проспал? ― язвительно спрашивает он.

― А, отвали. Сейчас еще практически ночь.

Райан одет в удобную одежду для верховой езды и простую куртку капитана. Его обычная синяя подводка для глаз исчезла. В таком виде он выглядит моложе. Это почти как десять лет назад, мы вдвоем отправляемся в непредсказуемое приключение. Сейчас ему двадцать восемь, а мне двадцать шесть, но кажется, что с тех пор, как мы были теми проказливыми мальчишками, прошла целая жизнь.

Райан подмигивает мне, и я чувствую себя как в старые добрые времена.