Рунный круг в сказках и мифах. У источника Урд - Прудиус Елена Константиновна. Страница 42

— Ах, вот оно что! — почему-то обрадовалась старушка. У меня давно таких гостей не бывало. Проходи.

В доме было прохладно, свежо и чистенько. Старушка накормила путницу свежим теплым молоком и белым хлебом с коровьим маслом. А потом поставила еще творог со сметаной. Такую вкуснятину девочка, кажется, никогда в жизни не ела. И никогда не чувствовала себя так спокойно и хорошо. От этого девочка опять заплакала. Старушка ни о чем ее не спрашивала, только встала позади девочки, и их лица отразились в зеркале рядом. Это было первое человеческое лицо за много лет, которое девочка видела. И оно было добрым и терпеливым и каким-то при этом лукавым, как будто старушка с трудом сдерживала рвущуюся из нее улыбку. Девочка долго не могла оторваться от лица старушки.

— Кто же ты?

— Я твоя пра-пра-бабушка! — ответила старушка.

— Но ведь ее уже давно нет на свете!

— Это так, но в этом лесу бывает все, даже такие встречи.

— Я хочу увидеть твое лицо без зеркала…

— Так смотри.

И девочка быстро развернулась и, о чудо! — на несколько секунд увидела лицо бабушки без зеркала. Потом, правда, зеркало вернулось на место.

— Как тебе это удалось, бабушка?

— Это не мне, а тебе удалось, внученька. Ты очень сильно захотела меня увидеть, и зеркало не могло тебе помешать.

— А можно его совсем убрать?

— Не спеши, дорогая, всему свое время.

И девочка стала жить в избушке своей "пра-пра" (как она называла ее про себя). Жизнь ее была проста: ранним утром птицы будили ее, и она на несколько часов уходила в лес, купалась в росе, собирала землянику, плела венки из трав, собирала грибы и целебные травы, которые показывала ей "пра-пра". Потом возвращалась в дом, где ее "пра-пра" встречала завтраком. А потом работала на огороде, жадно вдыхая запах сырой плодородной земли, потом плела корзинки, а вечером доила бабушкину корову. Потом они с бабушкой пили чай из трав с вареньями из земляники, дикой малины и черники, а то и с ягодными пирогами. У бабушки был старинный самовар, который грелся углями. Себя в зеркале девочка видела все реже, и оно как будто даже меньше становилось, и, когда ей что-то хотелось рассмотреть, словно уплывало куда-то в сторону. Одним словом, она и думать о нем забывала иногда на целый день. Потом ей стало казаться, что она забыла что-то очень важное, но, как ни старалась, так и не вспомнила.

***

Милиция девочку-куклу так и не нашла. Мама-девочка искала ее по больницам и моргам, о поиски ничего не дали. Нигде не было нарядной и кудрявой, самой красивой на свете куклы. Мама-девочка пыталась жаловаться на милицию самому главному прокурору, но и он не помог. Тогда мама-девочка жаловалась бабушкиному портрету, но он в последнее время ничего не отвечал, зато иногда с кем-то тихо разговаривал. Раз мама-девочка подслушала разговор портрета, и второй голос был точь-в-точь голос ее девочки-куклы. Только та отродясь не умела говорить так вежливо, да так душевно. И говорила она о том, что живется ей у "пра-пра" лучше некуда, только забыла что-то важное, и никак не вспомнить, что же это за важное.

— Ты меня забыла! — крикнула девочка-мама, уже не скрываясь больше.

Бабушкин портрет, все это знал, конечно, да и подстроил, собственно говоря, все сам.

А девочка вскочила из-за стола, где они с "пра-пра" пили чаек с вареньем:

— Мама! Ты где?

Но бабушкин портрет уже закончил сеанс связи, и девочке никто не ответил.

Зато он наконец-то ответил девочке-маме:

— Твоя дочка сама почти справилась с твоим заклятием, но она изменилась, и ты можешь ее не узнать, если встретишь.

— Я смогу ее узнать, ведь она самая красивая и нарядная кукла на свете!

Бабушкин портрет покачал глубокомысленно головой:

— Повторяю, она изменилась.

— Ничего, у меня она быстро станет прежней!

— Ты действительно хочешь, чтобы она стала прежней?

Девочка-мама задумалась.

— Неужели в ней ничего не осталось от той, какую я знала?

— А знала ли ты ее? Ведь ты в ней видела красивую нарядную куклу, предмет роскоши. А живая девочка была тебе, в общем-то, и не нужна.

— Но… мне кажется… Я очень тоскую по ней! Помоги мне увидеть ее!

— Хорошо. Возьми зеркало и встань ко мне спиной. Что ты видишь?

— Вижу себя.

— Что еще ты видишь?

— Вижу тебя.

— Вот и славно. А теперь смотри внимательно. Только не оборачивайся, иначе все исчезнет раз и навсегда.

И рядом с бабушкой на портрете появилась крошечная, недавно рожденная девочка. Она улыбалась своей маме, и та едва сдержалась, чтобы не обернуться. Потом девочка на ее глазах подрастала. Вот она уже сидит в песочнице, вся обсыпанная мокрым песком.

— Тебя нужно переодеть! — закричала мама-девочка. Но девочка заливисто смеялась и продолжала играть в песок.

— Я не могу этого видеть! — закричала опять девочка-мама. Я должна ее переодеть!

— Ты хочешь увидеть свою дочь? Тогда смотри дальше.

И девочка росла на ее глазах. В простом платьице и с мышиными хвостиками она ничем не выделялась среди девочек во дворе. Мама-девочка рыдала от досады. Вот они вместе гуляют во дворе, и появляется та самая собака, которая напугала когда-то давно их обеих.

— Мама, смотри, какая собачка! — радостно кричит ее девочка и без страха подходит к этой большой собаке, гладит ее по голове, а та стоит, как ни в чем не бывало, да еще уши прижимает от удовольствия.

Мама-девочка глазам своим мне верит, а потом закрывает лицо руками и тихо плачет.

— Э-э-э-й! — раздался сзади голос бабушкиного портрета. — У тебя столбняк, что ли? Ты увидела то, что могло бы быть, если бы ты не сделала из нее куклу. Хорошо еще, что она решила ожить как раз вовремя. Еще немного, и с зеркалом кикиморы уже ничего нельзя было сделать. Тебе радоваться надо, а ты нюни распустила.

— Скажи, а она вернется ко мне? — спросила девочка-мама.

— А это зависит от нее и от тебя.

***

— Ты все слышала? — спросила пра-пра.

Девочка кивнула.

— И что будешь сейчас делать?

— Мне кикимору жалко почему-то. Она там одна где-то в лесу. Это ведь из-за нас с мамой она ушла из дома, где ей было хорошо. Пойду, поищу ее. И, может быть, она к нам вернется.

— А как же твоя мама?

— Скажи ей, что я тоже скучаю по ней и обязательно вернусь. Когда найду кикимору.

***

Во многих волшебных сказках есть момент, когда главный герой, один из трех братьев, с помощью волшебного средства добывает красавицу (или молодильные яблоки) и возвращается к братьям. Те, полные зависти, сонного его или убивают, или сталкивают в погреб, а сами с братовой добычей быстренько домой скачут, чтобы подвиг за свой выдать. Человек остается сам по себе, без всяких волшебных кунштюков. И если он успел в своей жизни сделать что-то настоящее (например, сохранить жизнь детёнышам медведицы, волчицы, ворона), то через них и спасение приходит. В сказке "Зеркало кикиморы" повествование как раз дошло до ключевой части сюжета, где девочка готова покинуть гостеприимную избушку своей "пра-пра", где она уже получила помощь, и идти искать кикимору — выполнить свою миссию. А до этого она сумела освободиться от своей прежней, кукольной личины, частью которого и было проклятие зеркала, мешающего видеть что-либо помимо внешней оболочки.

Ключевые слова: человек, "Я". Манназ это руна, символизирующая отношения человека и человечества, человека и Вечности, самого себя со своей Тенью и со своими масками-шкурами, а также волшебными дарами предыдущего периода Эваз.