Рунный круг в сказках и мифах. У источника Урд - Прудиус Елена Константиновна. Страница 52

Кем только не была великая богиня — и Реей, и Астартой, и Кибелой, и Макошью. Характер образов мог отражать их небесную, возвышенную специфику (Афродита Урания и Геката Урания) и в то же время земное и подземное происхождение (Афродита Пандемос — народная, Геката Хтония — подземная). К этому ряду женских образов относится и славянская баба Яга, и, стало быть, ее скандинавская соратница Хель, владычица подземного мира мертвых. И вместе с тем напрашивается родство с Еленой Прекрасной и Премудрой. Хель — Хелла — Гелла — Геката — Елена. Все эти имена весьма созвучны, слышатся явно однокоренными — и все они принадлежат волшебницам разного внешнего возраста, но всех объединяет хтоническое происхождение. Ведь и Елену Прекрасную искать приходится не где-нибудь, а в тридевятом царстве, тридесятом государстве (на том свете), у ее отца, Кощея Бессмертного, который уже без всяких натяжек монстр. И для того, чтобы ее найти, обычно приходится пройти через вышедшую в тираж старуху типа бабы яги. Не пройдя старую ведьму, не получишь молодую, в каком-то смысле — ее же. Даже Зевсу не удалось обойти Деметру, отдав ее дочь, Персефону замуж за своего подземного братца Аида-Гадеса. В конце концов, Деметре удалось отвоевать половину (по другим данным — две трети) года для того, чтобы дочь была с ней, и земля в это время расцветала.

Мы видим, что в какой-то ипостаси женщина становится поглощающей и разрушающей Бездной (злая ведьма). В какой-то момент в психологическом плане любая женщина может стать такой Бездной. Но, не пройдя ее, не отдавшись ей, не пройдя героическое посвящение в зооморфной избушке бабы Яги, не обрести живущей за ней Елены Прекрасной. Мало того, самой женщине, чтобы добраться до живущей где-то внутри нее красавицы, нужно без страха и отчаяния пройти через эту собственную, одиозную и несимпатичную, зато очень сильную ипостась, ту, которая умеет выживать на грани миров жизни и смерти. Неприятие внутренней бабы Яги может внешне выражаться в конфликте с собственной матерью, которая со своей стороны и не собирается скрывать или как-то бороться со своей ведьминской сутью. "Человек никогда не будет хорошим, пока не поймет, какой он плохой или каким плохим он мог бы стать, пока он не поймет, как мало у него права ухмыляться и толковать о "преступниках", словно это обезьяны где-нибудь в дальнем лесу, пока он не перестанет так гнусно обманывать себя…" (Г.К. Честертон).

В теории Бездны, как женской сути, есть тонкое место. Ведь существуют сказки о красавице и чудовище, Аленьком цветочке и Финисте — ясном соколе. Там драма разыгрывается на другой стороне этой медали. В лес-Бездну идет женщина, чтобы достичь любимого мужчины. Таким образом, Бездна — некая всеобщая мама-папа, у которой и дочки и сынки без разбору. Я бы сказала, что Бездна находится в досексуальной зоне бытия, где еще нет "иксов" и "игреков", где размножается простым делением первичная протоплазма. А женские ассоциации возникают просто потому, что женщины к ней (Бездне) остались как-то ближе, выполняя более насыщенную биологическую функцию вынашивания и деторождения.

Для меня важен еще один аспект женского веера. Наиболее насыщен "женскими" рунами второй атт (вторая восьмерка старшего футарка), та, которую связывают традиционно либо с именем белого аса Хеймдалля — стража радужного моста Биврест, того, что соединяет Мидгард с Асгардом, либо с Хель, владычицей обители мертвых. Мне ближе вторая версия, т. к. область Нави наиболее вероятно относится именно к этому атту. Хеймдалль же тот, кто охраняет светлый мир от вторжения сил Тьмы, он препятствует смешению двух важнейших сутей, которым положено существовать раздельно, погранично, как свету и тени. Женщина всегда, во всех культурах, соотносилась с символикой ночи, а мужчина — дня. До сих пор солнечная суть мужчины связывается с его ликом, со всех сторон окруженным лучами волос. Как солнце. А женщина окружена лучами волос лишь наполовину. Как луна. Женщина биологически — прирожденная тьма, утроба. Но и для нее есть путь в область Прави и Яви. И самый простой и естественный — через материнство. Из Ночи в День рождается дитя, которое традиционно проходит обряд принятия людьми, богами, богом единым в монотеизме, обретает покровительство мира Прави и мира явленного. Его мать, таким образом, становится мадонной с младенцем, вся ее суть просветляется, облагораживается, одухотворяется. Судьба женщины с подавленным или деформированным инстинктом материнства может быть трагичной и для нее самой и для ее ребенка. Мы сейчас видим множество таких исковерканных судеб спившихся матерей и их брошенных детей. Если у мужчины всегда есть шанс пройти духовный рост посредством других видов созидания (не только родить сына, но и дом построить, посадить дерево), то у женщины… также есть такая возможность, но природа все же ее основательно зациклила на материнстве, которое является слишком специфической и необходимой для природы функцией. Его очень трудно заменить другим созидательным процессом. В этой связи я привожу отрывок из "Педагогической поэмы" А.С. Макаренко. "В деле перевоспитания нет ничего труднее девочек, побывавших в руках. Как бы долго ни болтался на улице мальчик, в каких бы сложных и незаконных приключениях он ни участвовал, как бы ни топорщился он против нашего педагогического вмешательства, но если у него есть — пусть самый небольшой — интеллект, в хорошем коллективе из него всегда выйдет человек. Это потому, что мальчик этот, в сущности, только отстал, его расстояние от нормы можно всегда измерить и заполнить. Девочка, рано, почти в детстве начавшая жить половой жизнью, не только отстала, — и физически и духовно, она несет на себе глубокую травму, очень сложную и болезненную. Со всех сторон на нее на-правлены "понимающие" глаза, то трусливо-похабные, то нахальные, то сочувствующие, то слезливые. Всем этим взглядам одна цена, всем одно название: преступление. Они не позволяют девочке забыть о своем горе, они поддерживают вечное само-внушение в собственной неполноценности. И в одно время с усекновением личности у этих девочек уживается примитивная глупая гордость. Другие девушки — зелень против нее, девчонки, в то время когда она уже женщина, уже испытавшая то, что для других тайна, уже имеющая над мужчинами особую власть, знакомую ей и доступную. В этих сложнейших переплетах боли и чванства, бедности и богатства, ночных слез и дневных заигрываний нужен дьявольский характер, чтобы наметить линию и идти по ней, создать новый опыт, новые привычки, новые формы осторожности и такта".

От хлебного Духа через тельца к человеку

Мы увидели, что в рунном круге сути растительная, животная и человеческая вальсируют, сменяют друг друга перед лицом наблюдателя. Если Манназ и Лагуз напоминают нам о человеке в его высокой духовности, то уже следующая Ингуз плодородна, как разлив Нила, дающий жизнь посевам. Только мы узрели респектабельного и мирного домохозяина в руне Фе, как следующая же Уруз являет нам образ дикого быка. И так далее. Целая череда перевоплощений в одном цикле жизни. Как только процесс развития начинает благостно стагнироваться на просветленном человеческом облике, как в него грубо вторгается Утгард, внешний мир, с табунами своих козлов, быков и прочих скотов, чтобы содрать с героя его незапятнанные покровы сверхчеловека и комфортабельные маски лояльного гражданина. Не будет тебе вечного покоя — дудки-фигушки! Вставай и опять отправляйся развиваться куда-то еще дальше, если хочешь остаться в живых, конечно.