Металлист. Назад в СССР (СИ) - Борчанинов Геннадий. Страница 22

— Садись, — приказал я, протягивая Кате перемотанные изолентой барабанные палочки.

Она послушно уселась на деревянный стул от пианино, неловко взяла в руки палки, словно держала два ножа.

— Нет, держать надо не так, — сказал я. — Вот, гляди. На указательный кладёшь, большим сверху придерживаешь. Свободно, как будто поводья у лошади.

— Ага, поняла! — воскликнула она.

— Играть надо так же, легко и непринуждённо, а то или палки сломаешь, или пластик порвёшь, — сказал я. — Тут, вон, уже пионеры какие-то постарались.

Катя сделала несколько пробных ударов, медленно переходя от одного барабана к другому. Даже в бочку постучала.

Хотелось бы, конечно, две бочки. А ещё лучше — кардан, чтобы можно было молотить всё, что душа пожелает, но пока имелась только херовенькая стальная педаль с мягкой колотушкой, единственная на всю школу.

— Ага, я поняла! И сейчас как ты вот показывал, да? — широко улыбнулась Катя. — Значит, сюда непрерывно… А бочку и вот этот маленький по очереди?

— Всё правильно, — сказал я. — А сначала можешь отсчёт дать, четыре раза вот по этой тарелке. Давай, попробуй.

— Саш, ну чего ты с ней возишься? Она всё равно ходить не будет, — вздохнула Варя. — Раз пропустит, два, и перестанет.

— Слышь, ты! Я, может, сама буду решать, куда мне ходить? — вскинулась Катя, приподнимаясь на стуле.

— Тихо, тихо! — поспешил я успокоить обеих, пока они тут не поубивали друг друга. — Давайте лучше играть. Катя, попробуй вот этот ритм задать.

Катя фыркнула, тряхнула волосами, ударила четыре раза в хет. Начала ровно, по очереди вколачивая педаль в бочку и стукая по малому барабану, одновременно ведущей рукой играя восьмые по хету, но достаточно быстро сбилась с ритма. Варя насмешливо фыркнула. Катя выругалась сквозь зубы и начала заново.

— Стоп, хватит пока, — сказал я.

— А левая нога чего делает? — спросила вдруг Катя. — Тут понятно, палками, правая понятно, а с левой чего?

— Либо вот эту педаль жмёт, но она не работает у нас, либо тоже по бочке, — сказал я.

— Кому вообще надо две бочки? — удивилась Варя.

— Ну не скажи! — воскликнул я. — Две бочки это тема!

— Никто так не играет, — сказала Варя.

— Значит, будем первыми, — сказал я. — Да и вообще, играют. Только не у нас.

— Это типа как в Америке? — спросила Катя.

— Вроде того, — сказал я.

Я наконец включил усилок, обыкновенный транзисторный «Бриг», зацепил всё. Пришлось повозиться с коммутацией, подключение несколько отличалось от привычных мне систем, но я справился. Не без помощи Вари, конечно, но справился, добрым словом поминая «джеки» и разъёмыXLR. Пятиконтактные советские штекеры надо будет перепаять на нормальные при первой же возможности.

Настроил гитару, несколько раз прерываясь на то, чтобы попросить Катю не играть, пока я настраиваюсь, выровнял по громкости себя и Варю, поставил перед собой алюминиевую микрофонную стойку, которая так и норовила клюнуть вперёд, словно голодный журавль, сколько бы я ни затягивал винты.

— Раз-раз, — проверил микрофон.

Звук тут, в каморке, был откровенно паршивым. По-хорошему, гулкое маленькое помещение надо звукоизолировать, хотя бы коврами, хотя бы обить стены картонными кассетами из-под яиц. Но вряд ли кто-то позволит нам такую самодеятельность в школе. А на специальные поролоновые маты у нас нет денег. Да и я даже не знаю, производят их сейчас, или нет.

Включил фузз на педали ЭФФЕКТ ВАУ-ВАУ, сыграл несколько нот с лёгким перегрузом. Процессор бы сюда… Хотя я бы не смог его даже подключить ко всему этому старью. Аппарат был старый даже по меркам Советского Союза.

— Варя! Тональность ми-минор, сможешь поимпровизировать? — спросил я. — Пока просто поджемим, сыграться надо!

— Чего поделаем? — не поняла она.

— Отсебятину поиграем, все вместе, — пояснил я. — Кать, давай счёт!

Наша новая барабанщица четыре раза ударила палочкой о палочку, скорее всего, видела где-то такое, и начала играть. Темп держала ровно, как драм-машина, но это пока был единственный ритм, который она умела играть, из-за чего партия ударных звучала скучновато. Хотя если учитывать, что она вообще впервые сидит за установкой, то результат просто превосходный.

Я начал играть, подстраиваясь под ритм. Сначала просто нули, в стиле незабвенного «Мановара». Варя держала аккорд левой рукой, наигрывала какую-то простую мелодию правой. Для школьного ансамбля уже выходило неплохо.

— До! — крикнул я в микрофон, переходя на другой аккорд.

Варя отреагировала не сразу, но быстро спохватилась.

— Соль! — крикнул я.

На этот раз после моего крика Катя съехала с ритма, окончательно и бесповоротно. Пришлось остановиться.

— Круто! Мне нравится! — воскликнула она. — Я и не думала, что играть так прикольно!

— Это ещё так, цветочки, — усмехнулся я. — Сбивки показать тебе, может?

— Давай! — Катя горела энтузиазмом, и это надо было использовать по максимуму.

Я сел за установку сам, сыграл один квадрат обычного ритма, а потом быстро пробежался палочками по всем барабанам, завершая сбивку одновременным ударом в бочку и в крэш.

— Мысленно можешь делить всё на квадраты, тебе сейчас в размеры и доли вникать не надо, — сказал я. — Это я тебе всё потом объясню. В начале квадрата можешь бить в тарелку. Сбивку можешь помещать в конце квадрата. Короче, три раза повторяешь обычный ритм, а в конце четвёртого играешь что-нибудь по томам.

— Поняла… Вроде бы, — неуверенно сказала Катя.

Попробовали. Получилось у неё с первого раза, и я понял, что барабанщик у нас теперь тоже есть. А ещё у неё во время игры подпрыгивал внушительный бюст, и я мог созерцать это бесконечно, как горящий огонь или текущую воду. Это и стало решающим фактором.

Глава 12

Джемили таким образом что-то около часа, а потом я всё-таки решил поиграть с девчатами кавера и предложил им сыграть «Траву у дома», гремевшую на весь Союз. Девочки эту песню наверняка знали, так что примерно представляют, как её нужно играть, в отличие от моих собственных песен. Разве что звучание гитары я самую малость утяжелил, а знаменитую мелодию-рефрен теперь играли клавиши. Я бы и барабанную партию поменял, но… Катя пока не осилит, поэтому она просто отстукивала четыре четверти.

До конца песни удалось дойти не сразу. К тому же голос Саши Таранова был чуть ниже, чем у вокалиста «Землян», что-то около бас-баритона, и в некоторых местах я не дотягивал по вокалу, не хватало практики. Но в целом выходило славно, даже с таким качеством исполнения я ощущал, как в груди вновь разгорается знакомое пламя, которое мне надо выплеснуть со сцены.

Когда мы сыграли песню в четвёртый раз подряд, я понял, что начинаю от неё уставать, и выключил усилитель.

— Баста, карапузики, кончилися танцы, — произнёс я.

— Круто, круто, круто! — воскликнула Катя. — А когда следующий раз?

Я посмотрел на Варю, которая молча отключала синтезатор. Она заметила мой взгляд и пожала плечами.

— Завтра, может быть? — спросил я.

— Можно и завтра, — равнодушно произнесла Варя.

Что-то мне не нравится её настрой. Вот почему я не люблю женские коллективы. Сразу же начинаются обидки, ссоры, интриги и всё тому подобное. Хорошие и приличные девочки сразу же превращаются в шипящих змей.

Я вообще не думал, что тут будут ещё девушки, кроме Вари. Клавишница в группе — окей, вокалистка — сомнительно, но тоже окей. На всех остальных местах я видел только мальчиков, но будем работать с тем, что имеем, а имеем мы пока вот это. Нет, девушки тоже могут играть рок, но чаще всего это сугубо продюсерские проекты, хоть Nervosa, хотьThe Runaways, хоть Ранетки. Хотя… В Союзе, наверное, подобного ещё нет, и значит, мы будем первыми.

— Так, давайте сразу проясним ситуацию, — сказал я. — Конфликтов в группе я не потерплю. Не знаю, какая кошка между вами пробежала, но если вы настроены серьёзно, то вам надо помириться.