Что ты несешь с собой – часть II (СИ) - Жукова Юлия Борисовна. Страница 31

Чалерм поморщился и поднял руки, останавливая мой словопад. Потом не спеша поднялся по оставшимся ступеням и повернул какую-то побрякушку, висящую на ажурной стенке лестничного колодца. После этого прошёл за свой стол и сел с видом человека, который только что получил очень дурные известия.

— Я случайно узнал, что глава вызвал к себе пранура Крабука, — сказал он, закашлялся и вынул из рукава флягу, к которой и приложился. Ого, да он воду с собой носит? Чтобы не отравили? Или это не вода?.. Ах, наверняка же мебельная пропитка! Я передёрнула плечами — мне ведь и самой не мешало бы пить эту дрянь хоть изредка. Особенно с учётом того, как долго до меня доходили слова Чалерма.

— Он знает?

Чалерм пожал плечами.

— Ученики, пришедшие тем утром в библиотеку, обнаружили обломки шкафа и гору книг, а сам пранур спал и никак не просыпался. Надо думать, главе кто-то рассказал.

Я рассеянно кивнула. Странно ли, что Арунотай мне ничего не сказал? Или ему донесли позже? Или он просто не видел, зачем меня беспокоить такими новостями? Или что-то подозревал?

— Но дело не в этом, — продолжил Чалерм, сделав ещё глоток. — Пранур Крабук почти никогда не покидает библиотеку, а внутри неё всё постоянно контролирует. Согласно моим изысканиям, находясь за пределами библиотеки, он перестаёт слышать сигналы тревоги, а вызов к главе — это хотя бы на половину большой чаши. Я воспользовался возможностью и пробрался в покои Крабука, чтобы уничтожить снопы.

Я аж рот открыла, чтобы лучше слышать.

— И?

— И там было пусто, — выдохнул Чалерм, вместе со своим выдохом поднимаясь из кресла, чтобы начать расхаживать по кабинету туда-сюда.

— А ключ у вас? — выпалила я и тут же влепила себе по лбу: ну конечно, у него, иначе как бы он открыл тайник? Чалерм даже ничего не сказал, только прожёг меня взглядом.

— Вероятно, у Крабука или у кого-то ещё есть второй ключ, — наконец произнёс он. — Во всяком случае, я уверен, что запирал.

— То есть, — вздохнула я, — Крабук не забыл, что мы у него побывали? Или просто решил всё перепрятать после падения шкафа на всякий случай?

— Или это был не он. — Чалерм сложил руки на груди. — Пранья, скажите, как долго вы можете поддерживать личины? И можете ли вы их делать, скажем, в виде птиц?

Я напряглась: он же не заметил мою мышь? Сама мышь мне донесла, что он был занят закрыванием заклинившей двери и по сторонам не смотрел. Но вопрос был резонный.

— Две-три больших чаши протяну, но я не смогу ни на чём больше сосредоточиться, — объяснила я. — А птица не будет подозрительна? Тут ведь никто не живёт.

— Ну если неприметную… — протянул учёный, но покачал головой. — С уроками, значит, совместить не сможете. Кстати, а сейчас вы почему не на уроке?

— Ой! — я аж подскочила. — Я вас искала и забыла обо всём! Они у меня там тренируются, надо уже возвращаться.

Чалерм снова прожёг меня взглядом и неуловимым образом напомнил мне Вачиравита, хотя между ними не было сходства. Может быть, сыграло роль то, что он стоял против света, и его лицо оказалось в тени, контрастируя с сияющей на солнце светло-голубой чокхой и выцвеченными напросвет волосами.

— Вам бы почаще пить воду священного источника, — сказал он и прошёл обратно за свой стол. — Так голову забудете где-нибудь. Ладно, идите, я попробую сам за Крабуком последить.

Я живо закивала и постаралась поскорее убраться. И только на улице уже задумалась: если Чалерм так спешил, что даже не остановился закрыть застрявшую дверь, то и времени у него было в обрез. А ко мне он не явился с утра, то есть две с половиной чаши назад. Вряд ли он рискнул бы долго копаться у Крабука в каморке, если думал, что вызов к главе — это на полчаши. И как мимо учеников-то прошёл? Опять зелье какое-то? Но главное, мной он пренебрёг не ради снопов.

А значит, утром он занимался чем-то, что его поглотило с головой. Например, библиотечный глаз исследовал. Небось сегодня ночью та книжка из круга выпала, вот он и вцепился… Только без махары что рисуй символы, что нет — толку не будет. А его и не было. И вот как теперь понять, Чалерм с символами ошибся, передумал разрушать плетение или и правда не махарьят?

И зачем ему это всё вообще? Решил выкрасть библиотеку полностью? Или у него с Саинкаеу личные счёты? Клейма на людей просто так не ставят. Уж не замыслил ли он то, ради чего я сама сюда пришла? Я-то с тех пор передумала, так это потому, что амардавика жива оказалась, а у Чалерма причины свои… Саинкаеу же наверняка не только нам напакостили с их-то невежеством и самомнением! А что если Чалерм хочет всё тут спалить? Меня он, интересно, предупредит? А Вачиравита? Они вроде друзья, но Чалерм — тот ещё лис, как знать… Ох.

Остаток дня думать обо всём этом мне было недосуг: уроки, уроки и ещё раз уроки до самого ужина. Дети делали успехи, и я так втянулась, что вовсе забыла о своих подозрениях. Конечно, у моих учеников в головах были кучи мусора, оставшиеся от Абхисита, но они быстро переучивались, впитывали новые навыки быстро, как шёлковая ткань — жидкую краску.

— Пранья Кессарин! — шёпотом позвала меня Паринья, когда её группа уже расходилась. В глазах у девочки сияли звёзды, и я видела на протяжении всего урока, как её распирало что-то мне рассказать. Танва тоже придвинулся поближе, кося на неё глаза.

— Ну, рассказывай, — хмыкнула я.

— У меня вчера получилось защиту поставить! — выдохнула Паринья. — Мы тренировались на площадке, Танва в меня пускал маленькие шарики махары, совсем маленькие, неопасные! — добавила она, заметив, что я нахмурилась. — Главное, я все отбила! Я думаю, я бы и побольше отбила, но мы одни не рискнули. А вы за нами не посмотрите?

Я, конечно, согласилась. Эти двое — мои лучшие ученики, не только самые одарённые, но и самые рьяно рвущиеся к знаниям. Откажешь — так они наверняка тайком всё равно будут практиковаться. Особенно Танва, он уже заразился от Вачиравита вседозволенностью. Паринья пока что старается не нарушать правил и не делать глупостей, но надолго ли её хватит…

Я смотрела за их беготнёй на тренировочной площадке до самого отбоя, а сама думала вот о чём: если Чалерм задумал свести счёты с Саинкаеу, вот этих детей его месть стороной обойдёт? Вроде он не кровожадный и планирует всё до последней закавыки, вот и Крабука во сне прирезать не решился… Но полной уверенности у меня не было. Я ведь спрашивала Чалерма, почему он просто не уйдёт с горы, но он соскочил с темы.

И мне всё больше не нравилось, что Чалерм забирает себе любые важные находки. Ключ от тайника у него, книги падают ему, о том, как охраняется библиотека, он откуда-то узнал, глаз он украл, ни словом мне не обмолвившись, пить пропитку — тоже его идея. Да даже о том, что снопы из тайника пропали, я знала только от него. Выходило, что реши он что-то сделать без моего ведома, ему и меч в руку, а мне только и останется, что глазами хлопать. Теперь вот он будет следить за Крабуком и рассказывать мне лишь то, что сочтёт нужным, а я с утра до ночи пришита в собственном доме бесконечными уроками. Правда, что ли, Ламона о подмене попросить?

Я помотала головой, отгоняя дурацкую мысль. Нет уж, взялась, так надо сделать как следует. А к Чалерму я могу в перерывах между уроками посылать личину. Пусть это всего на пару малых чаш, но хоть так получить представление, чем он занимается целыми днями. А то спалит гору, а я и не при делах!

Слово с делом у меня никогда не расходилось, а чаще обходилось и без слова. На следующее же утро, когда Чалерм принёс мне очередную стопку книг, я дождалась, пока он выйдет, и отправила за ним неприметного вида слугу. Мышь было бы надёжнее, но она слов не понимает, вот и что она мне доложит, когда вернётся? Человек хоть разговоры перескажет.

Однако Чалерм отправился к себе и исчез в недрах своего сереющего древодома. То ли заметил слежку, то ли ничего и не замышлял. Спустя несколько малых чаш в дом вошла группа старших учеников, на ходу вполголоса повторяющих заклинания. Очевидно, на проверку уровня шли.