Стратегия. Колония - Денисов Вадим Владимирович. Страница 64

Центральный Босс-Хаус, где базируется текущая бандитская власть и лежит терминал поставки, представляет собой большой двухэтажный дом из белого кирпича, окруженный мощным забором, этот объект охраняется серьезно, возле ворот стоит пара братков, один из которых периодически обходит ограду по кругу.

В базарную субботу квасить в Доусоне начинают с самого утра.

Как и все жители нижней Амазонки, жители фронтир-городка и его окрестностей живут исключительно настоящим. Хозяйка кабака, в котором я сижу, Герта Изумрудный Зуб при мимолетном знакомстве обрисовала ситуацию так: «У этих парней все чешется, чтобы спустить добытое побыстрее, — так уж они боятся неожиданно отдать богу душу».

Женщин в Доусоне немало, в том числе и незамужних.

Но определенный дефицит наблюдается в девицах легкого поведения. Поэтому в кабаке «Бомбей Пегги», лучшем в Доусоне, как самоуверенно уверяет хозяйка точки, есть бордель и канкан. И коктейли у стойки соответствующие: «Послушная давалка» и «Пояс верности».

Примечателен напиток под названием «Мерзлый Палец» — тут вообще полная круть из древности настоящего Доусона времен дикой золотодобычи. Прикиньте: на дне широкого стакана ногтем кверху лежит отрезанный палец! Настоящий, елки! Согласно старой легенде, это аварийно отмороженный и отвалившийся большой палец ноги какого-то неудачливого золотоискателя. Палец был крепко деформирован временем и выдержкой в алкоголе, и потому смотреть на него очень неприятно. Зато в стакане плещется «чистый шотландский виски», а не обычный для этих мест суррогат из спирта, воды, красителей и вкусовых добавок. Инициация в Крутого Парня осуществляется полным опустошением стакана, а наиболее отважные ужасный палец обсасывают — под восторженные крики датой публики. За ритуалом ревностно наблюдает местный вышибала, а заодно и хранитель пальца — однорукий Вэл Снайдер, строго следящий за тем, чтобы палец не защемили на память.

«Проглотишь или откусишь — штраф или неделя в яме у Герты», — минут пятнадцать назад зловеще напомнил Вэл молодому крестьянину-корейцу, который на моих глазах, не морщась, хлопнул жуткую чарку до дна. Точнее, до пальца. Во как… Но палец-амулет экстатически один хрен кусают, реже прут, и тогда Вэл клеит на стенах объявление о конкурсе на новый знаковый палец. Фактура добывается быстро.

— Это уже шестой, приятель, — с печальным вздохом сообщил мне коренастый здоровяк, заметив мой искренний интерес.

— Ничего себе!

— Один раз проглотили… Голодный араб не выдержал.

Единственной руки толщиной в мою ногу Снайдеру вполне хватает для укрощения строптивых. Тем более не хочется грызть проспиртованный обрубок.

— Хочешь глотнуть с пальчиком? Два талона.

Я отрицательно замотал головой, со всем возможным комфортом расположившись за столом, стоящим у небольшого окошка, где собирался со вкусом пообедать. Жаркое из дикой свинины «очень крупными кусками», прелесть! Посмотрим, посмотрим…

В зале таверны симпатичный интерьер.

Над широким и глубоким камином висит настоящее каноэ из бересты, стойка бара по контуру украшена вбитыми по донца желтыми гильзами револьверных патронов. На втором этаже почти всегда имеются свободные номера. Во всех кабаках Доусона действует святое правило: при продаже спиртного в розлив обязательны комнаты для ночлега перебравших клиентов. Часть столов стоит вне помещения, под матерчатым навесом на открытом воздухе, там цены чуть меньше, а публика чуть грязнее.

Магазинов как таковых в Доусоне нет — вероятно, по причине большого количества желающих заниматься торговлей. При каждом заведении, будь то кабак, меняльная контора, будка зубодера, мастерская, которых тут много, аптека или офис фельдшера, есть своя небольшая лавочка с товарами на удивление богатого ассортимента, где любой клиент может оперативно сдать и поменять все честно или не очень честно добытое. Принимается абсолютно все, никаких запретов и ограничений. Наиболее распространенное средство оплаты — талоны и чеки предпринимателей всех мастей. Курсы совершенно непонятны, и вряд ли их вообще кто-либо знает досконально, кроме владельца меняльной конторы.

Я поменял привезенные с собой в армейском вещмешке патроны двенадцатого калибра на талоны «Бомбея» и две маленькие золотые монетки, мгновенно став настоящим богачом. Дело в том, что местные терминалы поликластеров золота категорически не поставляют, — похоже, что Смотрящие решили таким образом организовать платежные системы. Золотой доллар. В переработку на монеты у местного ювелира идет лишь то золотишко, что переносится вместе с квартирами пятнашек. Судя по всему, драгоценного металла на Амазонку переносится немало. Или же тут патроны в такой цене? По понятным причинам я не мог с ходу задавать слишком много вопросов, стараясь быть неназойливым и незаметным.

Даже переоделся перед поездкой — всем миром подходящую одежду подбирали! Снял крутой кабеласовский камуфляж и напялил короткую кожаную куртку коричневого цвета, взятую у итальянцев.

Честно скажу, я хотел отправиться в разведку один. Но братва тут же встала на дыбы, и мне ясно было сказано, что Федю одного в Доусон Колония не отпустит, невзирая на его должность и звание. Вот так было попрано единоначалие. Я согласился.

Здесь все ходят с оружием, и никто не против такой демонстрации.

Правда, в основном это пистолеты и револьверы, открыто висящие на поясе. Встречается много обрезов типа «хаудахов», но полных аналогов настоящим каноническим девайсам я не увидел. Пользует народ и старинные пистолеты. Крестьяне и путешественники, те, что победнее, ходят со старыми мушкетонами за спиной, им такое разрешают. Остальные же оставляют весь длинномер дома, у охраны рынка, в сейфах кабаков или контор — с винтовками и автоматическим оружием ходить по городу категорически запрещено. Интересно, что следят за этим положением сами жители, официального полицейского управления тут нет, но по городу ходит некий капитан Дик Стивенсон — местный шериф-одиночка, добровольно и при активной помощи наиболее инициативных жителей Доусона поддерживающий порядок на улицах и в заведениях. Как мне объяснили, один раз тебе укажут на промах, во второй раз — запросто грохнут в спину, а трофей снимут и продадут. Могут и повесить: виселица имеется, место для нее отвели на южной окраине города, под навесом, — всегда готовая, сухая и нарядная.

Вообще анархические практики очень интересны, тут есть что поизучать.

Насчет нравов и основных правил жизни в Доусоне нас отчасти загодя просветил Себастьян, потому я и не брал с собой карабин, — лишь кольт висит на поясе и верный маленький «смит» в ножной кобуре под джинсами.

Сегодня вовсю работает рынок, и, по-хорошему, менять патроны мне нужно было именно там. Однако, сунувшись в эту толчею, я сразу же передумал и оставил там напарника, а сам решил пропитываться вольным духом постепенно, так что с ассортиментом базара я пока подробно не познакомился. Да это и невозможно: три ряда длинных лавок заполнены всяким хламом, торгаши выставляют все то, с чем окрестные пятнашки переносятся на Платформу, и чего там только нет!

Я в полной мере оценил три повозки с лошадьми и штук двенадцать грустных осликов, стоящих в яслях чуть южнее торговых рядов… Вот какой транспорт тут в ходу, оказывается! И его немало. Сталкеры, правда, рассказывали, что видели и на «нашей» дороге следы ослиных копыт, но в первый свой выход к магистрали мы с Костей ничего подобного не заметили, значит, на нашей стороне натуральная тяга либо используется редко, либо ее нет вообще. Для Колонии ишаки — пока только мечта.

Даже пара-тройка лошадей в условиях маленькой, еще не обжившейся как следует Колонии требует большего внимания и ухода, а если начать разводить табун… Первое: чем их кормить? Дореволюционная Россия была аграрным лидером, зерна хватало. И населения было много, по дворам всегда имелись свободные руки. Как сказала Хельга, понимающая толк в вопросе, поставив коней на сено с травой, мы получим на выходе «травяные мешки», которые по-настоящему работать не смогут. А детишек катать по кругу — вроде еще не тема… Вокруг Доусона — засеянные поля, окрестные крестьяне свое дело делают. А у нас? Покупать зерно тут? Можно в принципе, но это будет отвлекать канальные ресурсы.