Стратегия. Колония - Денисов Вадим Владимирович. Страница 66

— Готов выслушать, уважаемый.

Бонанза оглянулся, особо внимательно посмотрев на группу тихих восточных людей, по-моему, корейцев, сидевших через стол от нас. Один из них с пальцем баловался.

— Это комми, Тео! — напряженным шепотом сообщил склонившийся через стол ирландец. — Самые настоящие комми, чтоб я лопнул! У них есть коммуна и красные флаги… Где-то добыли терминал, представляешь! Ну, пока это только слухи.

— Ужас какой, — посочувствовал я собеседнику, до крайности заинтересованный китайской находкой. Нужно будет уточнять.

— Что ты… Но в целом все нормально, народ в округе боевой, своего так просто не отдаст никому.

— Даже бандитам? — не поверил я.

— Своим бандитам, конечно, отдадут все оговоренное, таков установленный порядок. Но только долю, на том все и держится.

— А индикаторы находят? — пискнул я.

— Чаще, чем золото! — захохотал собеседник, ничуть не удивленный моему интересу. — Их находили вначале, нынче все из приметных мест выгребли. Точно знаю, что год назад один индикатор наши ребята добыли в развалинах старого форта, что стоит в заливе. А вот «выручалочку» отыскать трудней.

Вот, значит, как! Опоздали мы, увели глобус…

Еще через десять минут неспешной беседы к столику опять подошла Дебора, вместе с дежурной улыбкой показывая мелкие морщинки, от которых многие москвички в ее возрасте уже разбили бы зеркало, вежливо спросила:

— Господа будут еще есть горячее? Повара только что зажарили молодого оленя, и лучшие куски еще не куплены. Мистер Бонанза, вы же знаете, что рынок закрывается и сейчас сюда хлынет толпа народа!

— Берем! — сразу решил я, чувствуя, что порции не хватило. Да и напарник скоро подвалит. — Дело в том, что сюда скоро хлынет мой друг и партнер, а он потребляет мясо в чрезвычайно больших объемах. И вот что… Разрешите, красавица, передать вам небольшой презент от будущих торговцев! Вам и хозяйке. От галантных белорусов.

С этими словами я вытащил из кармана куртки два дешевых стеклянных «спрей-карандашика» синего цвета с подпольно разлитыми в Польше духами, такими популярными на моей старой родине, и вручил их женщине.

— О-о! Какая прелесть! — сменила тембр официантка. — Мистер, вы галантный кавалер и воистину отличный клиент. Я сейчас же передам презент хозяйке! Лучшие куски оленя будут за вами!

Мы с Бонанзой довольно переглянулись.

Все почти прозрачно и по-своему честно, это и есть Доусон.

Летом он активно живет торговлей и ремеслами, и тогда постоянное население за счет нанимаемых хозяевами контор и заведений работников резко увеличивается до четырех сотен. Зимой же здесь остается человек двести постоянных жителей, и случайных людей среди них почти не встретишь. Здесь практически нет уличного электричества, все на масляных светильниках — целые участки четырех улиц, расположенных крестом, ночью погружены во тьму. Хоть в соседней речушке под названием Юкон и установлена турбина мини-ГЭС, но электричество дорого и подается лишь в дома наиболее влиятельных и успешных людей. У немногих счастливчиков имеются небольшие электрогенераторы, но запускают их очень редко: мало топлива. Из радиостанций — лишь «уоки-токи» членов группировок и наиболее зажиточных коммерсантов.

На противоположном берегу реки, через вытянутый остров, поросший пышным, но низким кустарником, на узкой протоке находится местечко с названием Урочище Монгола. Тамошних жителей никто не любит, считается, что они козлы, обманщики и стучат всем подряд.

— Только никакой он не монгол, вот что я тебе скажу, лишь морда раскосая, — неприязненно поведал Бонанза. — Обыкновенный индеец-ирокез с семьей. Плохой он человек, не вздумай с ним связываться — так и не заплатил мне за починку лодочного мотора, представляешь? Ну, ничего, еще пересекутся наши тропы.

Никаких особых благ цивилизации в Доусоне не водится.

Для ценителей прекрасного есть недорогая таверна «Подмышки», где за стареньким белым пианино вечерами сидит подслеповатый Прилипала Боб, легко наигрывающий популярные мелодии со всего мира. Я и туда заглянул — в зале было тихо, пыльно и пусто, вся культурная жизнь в Доусоне начинается вечером.

— Так что там насчет белорусов? — напомнил я.

В помещении таверны стемнело, служки начали последовательно зажигать масляные светильники на стенах. Еще один парнишка притащил аккуратно нарезанные сухие плашки, положил их горкой возле большого стандартно-локального камина. С учетом начавшегося слабого дождика — самый уют.

— Знаешь, друг Тео, — признался уже прилично захмелевший Бонанза, — если честно, то я впервые услышал про белорусский народ именно от тебя, до того момента я даже не знал, что такие существуют. Слушай, а русские тебя не устроят? Говорят, они обосновались в устье Большой Реки, как раз в тех развалинах, я тебе уже говорил… Крепкая община, сейчас все следят за ее движениями.

— Зачем они мне нужны! — возмутился я. — Мы, честные белорусы, с таким трудом добились независимости от них, думай, что говоришь, Джо!

— Ладно, ладно, я понял, независимость — это главное, — примиряюще приподнял руку ирландец. — Обещаю сразу же сообщить, если что-то узнаю. Так где же твой друг?

На улице уже темнело, друг и вправду что-то задерживается. Но тревоги я не ощущал: улицы полны прохожих, жизнь идет своим чередом.

— Кстати, о русских, — попросил я, — расскажи, что знаешь.

— Да никто ничего не знает!

— Откуда тогда данные? — резонно усомнился я. — Радиоперехват?

— Сканеры кое у кого есть, мы же не дикари, — заметил мой новый товарищ, — пробовали слушать, но у русских все переговоры зашифрованы. Да и вряд ли кто-то в Доусоне знает русский язык.

— Раскрой секрет, что ты меня за нос водишь, Джо!

— Щиты по берегам, парень… Ребята Каспера ночью подкрадывались, там в береговую гальку воткнуты большущие щиты с предупреждающей надписью по-английски. Так и написано: «Территория России». И знаешь что…

— Что?

— Наши считают, что за русскими стоит нормальная государственная структура, очень сильная, от чего все тут давно отвыкли. Серьезные ребята появились на реке, мой друг. Большие мальчики.

— Они жить вам не мешают? — Я постарался выказать максимальную озабоченность. — Знаю я этих русских, цепкие парни.

Бонанза с грустью глянул в пустой стакан.

— Ничуть не мешают. Они на эту сторону пока не суются, — хлопнул он донышком о струганое черное дерево. — Да и нам, я думаю, в океан пройти можно, если соблюдать предложенный русскими регламент. Правда, никто туда особо-то никогда и не рвался — шторма, акулы… Нормальные суда нужны, а их почти нет.

— Что значит «почти»?

— У Босс-Дома есть старенький дизельный баркас. Но он все больше на юг ходит.

— Кто-то с Большой Реки уже наведывался к русским в гости?

— Нет, насколько я знаю, но могу и ошибаться. Власти Доусона пока думают… Может, и плавал кто из местных рыбаков или те же «речники», например, но эти уж точно ничего никому не скажут, скрытные.

Полезно вовремя взглянуть на себя со стороны.

О пресловутых бандитах.

Дело в том, что классических выборов в Доусоне нет, как нет политических партий и вообще какой-либо общественно-социальной движухи. Есть вооруженные конкурирующие группировки, основных две: банда Каспера, в данный момент времени сидящая на терминале, и бригада какого-то Бледного Билла. Что характерно, обе находятся в городе.

Если Каспер не будет выполнять Главный Договор, год назад заключенный и скрепленный подписями всех живущих на тот момент в Доусоне людей, если они не обеспечат спокойствия и процветания анклава, то эту банду быстро катапультируют из «кремля», и пикнуть не успеют! Маневр делается так — недовольные жители-анархисты (а тут, ребята, все анархисты!) идут к Бледному Биллу и встают рядом со своими стволами.

И ведь это тоже своеобразные выборы, если все же посмотреть на процесс под углом политическим. Толпа выстроится под стенами Босс-Хауса, и неудачливым правителям придется переселяться на окраину: не воевать же со всем городом. В этих вопросах в Доусоне уже полгода как не стреляют — после пары кровавых переделов выработались свои правила и традиции. Здесь еще предстоит разбираться, выяснять тонкости и детали столь необычной схемы.