Мир Аматорио. Исчезнувшая - Мур Мари. Страница 2

С каждым словом тон отца становится серьезнее и грубее, пока в моей голове всплывает одно воспоминание за другим.

Мне шесть лет, я падаю с велосипеда на полном ходу. Кэш тормозит следом за мной, подбегает и дует на мою разодранную коленку, чтобы я не плакала…

На Рождество вместе с родителями я прихожу в дом Аматорио. Кэш зовет меня поиграть на задний двор и просит закрыть глаза. Я опускаю веки, чувствуя, как в мою ладонь утыкается что-то прохладное и влажное. Я тут же испуганно распахиваю глаза и вижу маленького золотистого лабрадора. Он радостно виляет хвостом, и я подпрыгиваю от восторга. Кэш исполнил мою мечту, в отличии от папы, который так и не подарил мне щенка…

Наступает канут Дня всех святых. Я и Кэш в форме учеников Слизерина выбираемся в парк аттракционов. Мы пугаем малышей, что превратим их в белых хорьков. В девять лет подобные шутки казались нам ужасно забавными…

Я втягиваю нижнюю губу в рот и зажимаю ее между зубами. С тех пор многое поменялось. Кэш Аматорио уже не тот безобидный мальчишка, дующий на мою раненую коленку.

Это подтверждают статьи в интернете и десятки фотографий в его соцсетях: шумные тусовки с толпами подруг, видео с уличных гонок на спортивных машинах, морские вечеринки на катере и остальные развлечения, которые предпочитают богатые дети.

Я никогда не позволяла себе чего-то подобного. По бóльшей части я считаю себя довольно порядочной и воспитанной девушкой. Я не хожу на вечеринки, не пью и тем более не сплю с парнями.

От моих мыслей меня отвлекает голос отца.

– Не переживай. Сегодня вечером никого из Аматорио не будет в моем доме. Я не отправлял им приглашения.

Прежде чем я успеваю возразить, отец достает из внутреннего нагрудного кармана темного пиджака небольшую коробочку. Открывает ее, и я вижу серьги-гвоздики со сверкающими на свету крупными бриллиантами.

– Примерь их.

Без какого-либо намека на радость я беру украшение, встаю перед зеркалом и просовываю серьги сначала в одну, а потом в другую мочку уха. Камни довольно тяжелые. Стóит мне чуть повернуть голову, как они роскошно поблескивают на свету, молчаливо указывая о своем космическом ценнике.

– С возвращением домой, Кимберли.

– Спасибо, – я натянуто улыбаюсь в ответ, хотя на самом деле хочу поскорее их с себя снять.

Наверное, вы думаете, что я неблагодарная, раз не могу по достоинству оценить подарок отца. Сколько девушек мечтают о драгоценностях стоимостью в полмиллиона?

Вот только я воспринимаю щедрый жест отца, как очередное вложение. Чем привлекательнее товар на внешний вид, тем больше растет на него спрос и возрастает цена. Соответственно, чем эффектнее я буду выглядеть, тем больше гостей обратят внимание на меня. И мой отец описается от счастья.

– Наконец-то твоя мать сделала умную вещь, – отец встает позади меня и окидывает мое отражение в зеркале оценивающим взглядом.

Я не спрашиваю его, что он имеет в виду, потому что и так знаю ответ. Отец говорит о решении моей мамы отправить меня к нему на воспитание в Бостон.

Пять лет назад мои родители развелись, и мама забрала меня с собой в Англию. Спустя три неудачные попытки замужества, она разочаровалась в мужчинах. Думаю, это связано с тем, что ее последний супруг проиграл в азартные игры все ее состояние, которое досталось ей по наследству.

После этого мама больше не могла оплачивать наши счета. Не хватало даже на то, чтобы покрыть триместр в моей частной школе Королевы Анны в графстве Беркшир. И мама решила отправить меня к ее бывшему мужу и моему родному отцу – Льюису Эвансу.

Ему принадлежит сеть гостиниц и отелей в нескольких штатах. Но, похоже, отцу мало своего состояния, раз он хочет увеличить капитал за счет моего выгодного замужества. «Деньги тянутся к деньгам», – его любимая поговорка.

– Нам повезло, что тебе досталось все самое лучшее от матери. Только подумай, какие обеспеченные женихи будут выстраиваться к тебе в очередь.

Отец потирает ладони от предвкушения будущей выгодной сделки. Клянусь, если он рассмеется вслух коварным хохотом, то даст фору любому сказочному злодею.

– Пора спускаться к гостям, – говорит он напоследок и разворачивается, чтобы выйти из спальни.

– Может быть, мне лучше надеть что-то менее… провокационное? – предлагаю я.

Отец выбрал такое платье, чтобы все было выставлено на показ: открытые руки и плечи, глубокий вырез декольте и молочный оттенок ткани, совпадающий с моим цветом кожи.

Я чувствую себя практически обнаженной. От этого мне хочется забраться в постель, накрыться с головой одеялом и не вылезать из своего убежища до конца вечера.

– Это платье отлично подходит, – равнодушно бросает отец и перед тем, как уйти, оборачивается. – Продемонстрируй им свои безупречные манеры, Кимберли. Ты же училась в королевской школе три года.

– Пять лет, – я снова поправляю его, но отец уже не слышит меня, исчезая за дверью моей новой комнаты. Или моей новой тюрьмы.

***

Я спускаюсь по волнообразной лестнице, молясь не подвернуть ногу на глянцевых ступенях из мрамора. Было бы весьма феерично скатиться к гостям, а заодно и к моему отцу с переломанной шеей.

Кстати, он уже с ослепительной улыбкой купается во внимании мужчин и дам в дизайнерских платьях и дорогих костюмах. Их украшения поблескивают в свете громадной хрустальной люстры, свисающей с потолка второго этажа.

С тех пор, как я уехала с мамой в Англию в этом доме ничего не поменялось. Здесь по-прежнему каждая деталь создана с той целью, чтобы заявить всем и каждому, что у его владельца имеется огромный счет в банке. А еще множество особняков по всей стране, недвижимость за границей и ровные отбеленные зубы, которыми отец вгрызается в глотку своим конкурентам.

Отец кивает в знак одобрения, когда я приближаюсь к нему, и представляет меня нескольким мужчинам и женщинам примерно своего возраста. Их взгляды сосредоточены на мне, и я отвечаю им поверхностной улыбкой. Они возвращаются к обсуждению нового закона, и боковым зрением я замечаю промелькнувшую тень. Оглянувшись, я вижу гостей, увлеченных беседой.

– Кимберли, ты помнишь Джека Блаунта? Ты ходила с ним в начальную школу.

Голос отца отвлекает меня от мимолетного движения. Я поворачиваюсь и обнаруживаю перед собой светловолосого парня. У него серые глаза, бледная кожа и вымученная улыбка. Понимая, что мое молчание длится дольше положенного, я рассеянно произношу:

– Нет, скорее всего не помню… Прошло много лет.

Улыбка Джека окончательного гаснет, и, кажется, отец недоволен моим ответом.

– Что ж, у тебя будет достаточно время, чтобы вспомнить, – укоризненно говорит он. – Ты будешь учиться вместе с ним в академии «Дирфилд».

Мой желудок сжимается. Я буду учиться не только с Джеком. Но и с Кэшем. Я видела фотографии, где он был в темно-зеленой форме академии с золотистой эмблемой «D» на груди.

Внезапно гости замолкают во время оживленной беседы. Они смотрят куда-то позади меня и спустя несколько секунд неохотно возвращаются к разговору. Я поворачиваю голову, чтобы узнать, что так привлекло их внимание.

Аматорио.

Меня можно не спрашивать, помню ли я их кого-то из них. Я помню каждого. Такие, как они, не забываются. Как северное сияние, как охваченный огнем лес или как гигантская волна, движущаяся на тебя. Стóит увидеть эти явления один раз, и они навсегда поселятся в твоей памяти.

Мистер Аматорио идет впереди в темно-синем костюме, в тон ему рубашке и галстуке. Его смоляные волосы идеально зачесаны назад, демонстрируя острые скулы – выделяющаяся черта Аматорио.

Рядом с ним его супруга Алессия. Ее темные волосы спадают на одну сторону элегантными волнами. Макияж на лице безупречный, как и черное платье, повторяющее все ее изгибы.

За ними следуют их дети.

Старший сын Десмонд в таком же костюме, как и его отец, но без галстука. В нем не осталось ничего от того мальчика, которого я помню из детства. Десмонд выглядит так, словно готов сломать хребет одним щелчком пальцев. Но вместе с этим в его внешнем виде нет чего-то такого, будто он принимает стероиды. Его черные волосы немного взъерошены, а голубые глаза смотрят перед собой уверенно, спокойно и равнодушно.