Меч и ручка - Кейн Рейчел. Страница 3

«Мой брат уже умер во имя всего этого, – подумал Джесс. – Цена уже слишком высока». Однако вслух он этого не сказал. Джесс сглотнул, перебарывая внезапный спазм в горле, и сказал:

– Где остальные?

– Глен и Санти занимаются оборонительными укреплениями города. Томас… Бог его знает, скорее всего, развлекается с одной из своих смертоносных игрушек – не то чтобы это было бессмысленно. Морган с Искандером в Железной башне, они наводят порядок в рядах скрывателей.

– А ты чем полезным занят?

– Ничем, – отвечает Дарио. – А ты?

– Тем же в данный момент. Хочешь пойти с нами в кабинет архивариуса?

– Это опасно?

– Очень.

Ухмылка у Дарио вышла достаточно ослепительной, чтобы на мгновение затмить отсутствие Брендана.

– Отлично, – сказал Дарио. – Я в данный момент бесполезен, как сковородка для жарки шоколада.

– В таком-то пиджаке?

– Ну, пиджак очень хороший, это уж точно. Но не полезный. – Улыбка Дарио померкла. Он посмотрел прямо на Джесса: – Я правда очень сожалею насчет Брендана.

Джесс кивнул:

– Знаю.

– Тогда пошли займемся делами.

Сначала это посоветовал Вульф, а теперь и Дарио. Было все-таки нечто успокаивающее в их сухой чопорности сегодня. Томас бы вел себя иначе, как и Халила или Морган; они бы позволили Джессу излить всю свою скорбь. Однако Вульф с Дарио верили, что двигаться нужно только вперед, и прямо сейчас Джессу это казалось правильным. В конце концов ему придется встретиться лицом к лицу со своими демонами, однако прямо сейчас Джесс был намерен от них сбежать.

Вульф присоединился к ним, никак не отреагировав на присутствие Дарио, и просто зашагал дальше. Джесс глянул на Дарио и пожал плечами, и они оба отправились следом за профессором.

Отправились сражаться со смертью.

Кажется, неплохое начало дня.

Рассвет был холодным и ослепительным. Он отражался ярко-оранжевыми и красными бликами в бурлящих водах городской гавани; многочисленный флот военных кораблей, собравшийся в открытом море, по-прежнему дрейфовал вдалеке. Маяк отдал предостерегающий сигнал, и все знали – по крайней мере, по легендам, – что оборона у гавани была смертельно опасной. Ни один из прибывших народов пока не осмеливался проверять этот факт на практике.

Однако в конечном итоге осмелятся. И теперь Джесс задумался, как они вообще будут бороться с такой флотилией. У Великой библиотеки имелись свои корабли, однако не так уж и много, и, если дойдет до битвы, они точно проиграют.

Дарио был прав. Фокус заключался в том, чтобы сделать цену подобной победы слишком высокой для любого, кто попытается рискнуть.

В жилом районе Александрии, по которому они шагали, была улочка, ведущая прямо в центр города: к серапеуму, гигантской пирамиде, которая возвышалась почти что так же высоко, как маяк. Золотой наконечник на вершине серапеума ловил и отражал утренний свет. Когда всходило солнце, оно заливало белые мраморные стены теплом. С того места, где они шли, Джесс мог видеть Профессорские ступени, на которых были выгравированы имена ученых, павших во время службы библиотеке. Конечно, там никогда не будет имени Джесса; он не был профессором и вряд ли им станет. Но если в мире осталась хоть капля справедливости, то, несомненно, однажды Вульф удостоится этой чести. И Томас. И Халила.

Дарио, без сомнений, был уверен, что тоже заслуживает подобных почестей, и, быть может, он прав.

– Джесс, – сказал Вульф. – Изобретения Герона. Ты с ними знаком, я полагаю.

– С которыми из них? У него таких тысячи. Он был как Да Винчи в свои стародавние времена.

– С самыми смертельно опасными.

– Ну, я знаю столько же, сколько и все, полагаю. Кроме Томаса, разумеется. Он, скорее всего, мог бы прочесть вам двухчасовую лекцию о них и рассказать, как каждое изобретение можно усовершенствовать.

– Удивительная была бы лекция, на которую у меня нет ни времени, ни терпения. Это не викторина, Джесс. Я рассчитываю на то, что вы – вы оба – подумаете. Потому что мы ступаем на чрезвычайно опасную территорию.

– Вы знаете, как добраться до кабинета архивариуса?

Джесса водили туда несколько раз, но там были меры предосторожности: коридоры менялись, точно лабиринт, который постоянно двигается. Архивариус имел веские причины бояться убийц.

– До его личного кабинета? Да. Я знаю, как до него добраться. – Вульф не стал ничего объяснять. – Но потом нам могут повстречаться опасности. Ни один человек не в состоянии удерживать власть так долго, как удерживал он, без подготовки.

Город вокруг казался таким тихим.

– Где все? – спросил Джесс.

В обычные дни улицы полны людей. Александрия пульсировала жизнью, ее население исчислялось сотнями тысяч: ученые, библиотекари, обслуживающий персонал, не говоря уже обо всех тех людях, которые просто называли этот город своим домом. Но сегодня Александрия казалась безмолвной. – Никто не знает, что произойдет дальше. Все стараются оставаться в домах, в безопасности, – сказал Дарио. – Разумные люди не высовываются. В отличие от нас.

Он обменялся угрюмой улыбкой с Вульфом.

– Что ж, – сказал Вульф. – Это ведь не разумные люди решают дела в подобных ситуациях, не так ли?

«Все это прекрасно нас описывает, – подумал Джесс. – Неразумных». Джесс представил, что Брендан был бы с ними заодно, желая быть безрассудным.

Прогулка была приятной; она отогнала тьму и почти помогла Джессу снова почувствовать себя человеком. Уставшим, конечно; битва за выживание была сложной, и он все еще от нее отходил. Кто-то – Морган, как подозревал Джесс, – обработал его раны заживляющими чарами, иначе он бы до сих пор был прикован к постели. Однако теперь Джесс чувствовал себя свободным, легким и готовым к новой борьбе.

Джесс задался было вопросом, почему Морган бросила его, но он знал: она считала, что ее место сейчас среди скрывателей. «Это не значит, что ей все равно», – сказал Джесс себе. Однако ее не оказалось рядом, когда он проснулся, не было рядом, когда он больше всего нуждался в ней, чтобы исцелить его разбитую душу, и он знал, что это действительно что-то означает.

Это означает, что он никогда не будет для нее на первом месте. «Будь честен, – подумал он. – Если бы она была для тебя на первом месте, ты бы все сделал по-другому. Ты был бы сейчас с ней».

Джесс не был уверен, что все это значит, и был слишком сломленным и изнеможенным в душе, чтобы думать. Лучше уж сконцентрироваться на проблемах, которые он может решить, и действиях, которые может выполнить. А сложные вопросы можно оставить на потом.

Они миновали роту солдат – на них униформа была очень даже формальной; каждый солдат был одет строго и выглядел опасным, как заточенный нож. Джесс никого не узнал, но кивнул командиру, который ответил на приветствие резким кивком. Секундой позже Джесс понял, насколько это неправильно, и повернулся к Вульфу:

– Я должен вернуться в свое войско. – На Джессе была форма. Неподходящая форма для сегодняшнего дня, но тем не менее.

– Ты откомандирован ко мне, – сказал Вульф. – Санти пока не хочет, чтобы ты возвращался к нему. Здесь от тебя больше пользы. – Его губы изогнулись в редкой, совсем не злобной улыбке. – Он думает, что ты, возможно, сможешь уберечь меня от моей плохой привычки привлекать опасность. Я сказал ему, что это чепуха, потому что ты такой же, а может, и даже хуже, чем я, но он не стал меня слушать.

Джессу потребовалось некоторое время, чтобы осознать услышанное: Санти доверил безопасность Вульфа ему. Потому что понимал, что Джесс страдает от эмоциональной боли и горя. «Вот почему». Потому что Санти давал таким образом Джессу что-то, что не позволило бы ему утонуть в мыслях о потере своего близнеца. Это был блестящий маневр. Это позволяло Вульфу иметь телохранителя средней квалификации и в то же время давало Джессу задание, в котором тот, без сомнения, нуждался. «А Дарио?» Наверняка Сантьяго тоже появился неслучайно. Он должен был следить, чтобы убедиться, что Джесс держит себя в руках, должен был работать второй парой глаз за их спинами. Дарио не являлся лучшим бойцом в команде, но был стратегом и неплохим тактиком, а это могло пригодиться в подобной миссии.