Сытые годы (СИ) - Тарханов Влад. Страница 10

И постепенно взаимовыгодное сотрудничество началось развиваться. Поскольку необъятные просторы России не только способны создать проблемы ордам захватчикам, вплоть до полной их утилизации, но и одновременно затрудняют своевременное оповещение, при строительстве новых телеграфных линий старались протянуть их и до крупных монастырей, размещая там соответствующие станции. Не могло не радовать сердце православных пастырей и тот укорот, который дал Соправитель Александр Михайлович католическим приходам после того, как Ватикан отклонил предложение о честном сотрудничестве и занялся своим излюбленным делом, то бишь делать пакости схизматикам к коим традиционно относили христиан восточного обряда. В общем, было непросто, но и интересно, братию охватило состояние, которое можно было описать двумя словами: азарт и кураж и всё чаще звучала фраза: мы это можем! Да и желающих позлословить в адрес лиц, носивших голубые мундиры во всяком случае среди монашества, стало значительно меньше. Именно с того момента, когда офицерам Отдельного корпуса жандармов перестали мешать исполнять свой долг максимально урезав список «неприкасаемых», количество рабочих рук в Сибири и на Дальнем Востоке заметно возросло. Причем это никак не отразилось на бюджете, ибо многие из «вынужденных переселенцев» были готовы за пропитание рубить лес, махать лопатой и кайлом, возить тачки и иными методами пройти многолетний курс трудотерапии.

Мысли священнослужителя опять вернулись к шхуне. Точнее, к моменту ее передачи, которое приехали освещать щелкоперы из столицы. Как ему не хотелось, чтобы в дела его епархии сунули нос сии проныры, но куда ты денешься? Сказал же ему великий князь Александр Михайлович, что все деяния Фонда Александра Невского будут широко освещаться в прессе. При этом анонимность — распространялась на имена дарителей, ибо считается, что праведное дело итак видно Господу, а кто дал копейку, а кто миллион — все равны перед Господом, если дарение идёт от сердца. А население земли русской должно знать, что церковь православную государи своей заботой не оставили. И каждое деяние на благо церкви надо фиксировать, как и то, что фонд будет приглядывать, не станет ли переданная шхуна личной коляской архиепископа. Ибо одно дело — поездки по делам церкви, иное — использование имущества епархии в личных целях. Это получается, что кроме безвозмездной помощи от державы мы получили еще и всевидящее око, что будет приглядывать за нами? Ох-хо-хо… грехи мои тяжкие!

Надо себе признаться, что был новоявленный архиепископ чуток грешен. Правда, еще до посвящения в монашеский сан, пребывая на должности ректора Казанской духовной семинарии, но то грехи были ему отпущены, и от мирских слабостей он отрекся. Но нет, нет да напоминали ему старые грехи о себе. Надо сказать, что возвышение Никанора получилось весьма и весьма стремительным (по церковным меркам). И толчком к этому послужила его работа на посту ректора семинарии, дело в том, что, он остался уверенным последователем и учеником архиепископа Никанора (Бровковича), известного православного философа. Ректор Казанской духовной семинарии считал, что у православного священника должен быть весьма обширный кругозор, уделял внимание именно светскому образованию своих учеников, стремился привить им энциклопедические знания. Но при этом православие оставалось стержнем их образования. Удивительно, но именно такая деятельность пришлась по нраву новому патриарху и окружению императора Михаила. В любом случае, выпускники Казанской духовной семинарии оказались подготовленными к тому, чтобы обучать крестьян азам грамотности. И это дело оказалось большим подспорьем в программе общего начального образования, за которое ратовал государь. И вот, девятнадцатого января восемьдесят девятого года Никанор был пострижен в монашество, ровно через месяц произведен в сан архимандрита, седьмого же марта того же года получил сан епископа Чебоксарского, викария Казанской епархии, но и на этой должности долго не задержался: одиннадцатого мая был назначен епископом Архангельским и Холмогорским.

И дел в епархии у него было более чем… Первое, чем он занялся, так это созданием православных миссий в поселениях народов, исповедующих язычество. Более того, посчитал необходимым и организовал комиссию для перевода священных текстов на ненецкий язык. За короткое время он открыл в епархии псаломщицкую школу, несколько домов трудолюбия и милосердия, богадельни. Заставил неграмотных и малограмотных священников пройти дополнительное обучение, а более-менее образованных — обучать прихожан азам письменности и счета. Плюс проповедовать слово Божие.

С улыбкой он вспоминал про экипаж, что полагался ему в старые времена, как чиновнику от церкви. В этих местах ему приходилось передвигаться и на оленьих, и на собачьих упряжках, а вот небольшой пароходик настолько облегчал его разъезды по епархии, что труды его даже за это краткое время стали более чем заметны. Он получил письмо от патриарха, который выражал своё удовлетворение от его деятельности. Это на какое-то время защитило его от клеветы завистников и сторонников старины, которые так и не приняли перемен. Вспомнил он, как недавно наткнулся на распоряжение его предшественника, предписывающее Иоанну, известному как Иоанн Кронштадский, пребывать в ссылке и не иметь права покидать селение, в котором ему надлежит жить. Что-то странное было в этом документе. По размышлению зрелому новый владыка начертал короткое письмо с разрешением отцу Иоанну свободно передвигаться по земле северной, освободив его от неправедного наказания.

Никанор помнил, как в разговоре с тем небольшим собранием отцов церкви молодой великий князь Александр Михайлович, ныне соправитель Российской империи говорил про необходимость преобразований в церковных канонах, которые не могут оставаться незыблемыми, по его твёрдому мнению. Он объяснял это так: уставы и богослужебные тексты с их традициями создавались во времена, когда, во-первых, грамотного населения было крайне мало, потому во время служб и читаются отрывки из священных текстов, ибо по-другому донести их до верующего было невозможно. Но сии традиции закладывались в греческих монастырях, в условиях сравнительно жаркого климата, да еще и монахами, главным делом которых было служение Господу. Но для нашего сурового климата древние уставы не подходили. Их еще как-то можно было соблюдать в монастырях, но для обывателя сие было сложно, крайне сложно. В тоже время, молитвенные упражнения, согласно этим традициям, занимали многое время у обывателя. И если это были крестьяне, которым хотя бы один день в неделю шёл на отдых, то ладно. Но даже сейчас, во время работ на земле, крестьянин вынужден меньше уделять внимания молитвам, тем более, соблюдению постов и строгих правил. А что говорить тогда о рабочих, которых в государстве становится всё больше? Или об инженерах, работниках умственного труда, учёных, которые просто не могут позволить себе вырывать из своей жизни столько времени, на выполнение всех традиционных предписаний церкви? Пока еще это не столь разрушительно, пока еще время течёт в нашем богом данном государстве медленнее, чем хотелось бы. Но чем быстрее будет бег времени, чем больше кусок своей жизни обыватель вынужден будет отдавать работе, тем меньше времени ему захочется уделять Богу. Это то внутреннее противоречие, которое еще больше начнёт вызывать у людей уныние и неверие. Поэтому церковь обязана идти в ногу с современными условиями бытия. Ибо битиё определяет сознание! Служба должна вестись на современном языке, а не староцерковном, быть понятна и не столь продолжительна. Ведь при общей грамотности человек сам может заглянуть в священные тексты, а дело священника — не вычитать цитату из Писания, а побудить человека простого к чтению именно богоспасительной литературы. И среди татар, что приняли христианство вести службу на татарском. И среди чеченцев — на чеченском. Пора отряхнуть церковь от векового сна. Спать некогда, господа священнослужители!

Но кроме всего этого значительную часть его сил занимали вопросы обеспечения. Он сам себе напоминал иногда офицера Генерального штаба, который планирует снабжение армии во время военных действий. Так и ему надо было проследить за хозяйственной деятельностью в монастырях, обеспечить их всем необходимым: от свечей до муки, ведь не рыбой единой жив человек. А поставки вина для богослужений? А восстановление Архангело-Михайловского монастыря, который за свою историю был неоднократно разорён и сожжён массовыми пожарами. Но восстановление святой обители, основанного новгородским епископом Иоанном, считал делом наиважнейшим.