Ген поиска (СИ) - Мадоши Варвара. Страница 58

— Ну наконец-то! — воскликнул он. — А я жду тебя и жду! Сколько можно у родных столоваться? Есть новости?

Сам не зная, Дмитрий зацепил больную тему: я и впрямь задержался, чтобы лишний раз попробовать домашние разносолы. У деда, как я уже говорил, превосходная кухарка.

— Есть, — сказал я сухо, — но они тебе не понравятся. Пойдем ко мне, расскажу.

У себя в конторе я выложил Пастухову суть дела: судя по данным, которые собрал мой дед, мы и впрямь наткнулись на что-то серьезное, только вот тут не растрата и не сговор, тут и впрямь такое, что непонятно, с какого конца подбираться. Да и к тому же дед прав, нам это явно не по чину.

— Вот только меня это не остановит! — запальчиво заявил я, расхаживая взад и вперед по собственному столу, далеко не такому массивному, как у деда, но тоже вполне респектабельному. — Ты со мной?

— Да уж конечно! — возмутился Пастухов. — Не ждать же у моря погоды, когда тут такое творится!

— Отлично! — обрадовался я. — Знал, что мог в тебе не сомневаться!

Действительно, овчарки, даже и генмоды, которые решают защищать что-то, как правило, с курса не сворачивают. А Пастухов, придя на работу в полицию, в определенном смысле взял под защиту весь город.

— Слушай, так, выходит, в этом и мой старший инспектор замешан? — вдруг спросил он. — Ну, раз он ходу моему делу не дал?

Я об этом не успел еще подумать, однако решил, что да, это вполне возможно. Мы обменялись многозначительными взглядами, чувствуя себя очень опытными и искушенными.

— И мы не знаем, кто еще из генмодов может быть причастен, — медленно проговорил Пастухов. — Или людей, если уж на то пошло.

— Не знаем, — кивнул я.

— Значит, и союзников искать негде…

— Да нет, — возразил я, — найдем мы союзников! Не вдвоем же заниматься разоблачением заговора!

Тут мы оба разом замолчали. Нам вдруг стало очевидно, что нас и в самом деле только двое, что я всего лишь начинающий сыщик (и даже еще не сыщик, лицензию-то я не получил!), а Дмитрий — всего лишь помощник младшего инспектора, и над ним стоит целая когорта начальников. Любой из которых может устроить ему буквально собачью жизнь. И любой из которых может оказаться заговорщиком.

Мы обменялись взглядами. У меня даже мелькнула малодушная мысль, что, пожалуй, дед был прав, и лучше пересидеть это дело, свалив его на плечи более старших и опытных, которые будут действовать более разумно.

Мы же не просто не представляли, с какого конца браться за расследование, чтобы разоблачить заговор без тени сомнения; мы даже не знали, кому о нем сообщать впоследствии, чтобы с грядущим восстанием было покончено!

И тут я вспомнил.

Сова, которая подсказала нам насчет непонятных ремонтных работ возле Ратуши! Она сказала, что работает там… или, по крайней мере, на это намекнула. Что с того, что матушка не знала никаких сов? Даже матушка не может знать всех. Кроме того, сова могла быть новичком, вроде нас.

— Сова! — воскликнул я. — Елена Филина! Вот кто наш естественный союзник!

— Ну не знаю, — пробормотал Пастухов. — Я вообще не понял, кто она такая и откуда взялась…

Опасения, безусловно, здравые, но меня уже было не остановить. Я немедленно засобирался к Ратуше, и Пастухову, уставшему после смены, пришлось идти со мной. То есть со мной и Прохором, конечно же.

По дороге я разъяснил Пастухову свои соображения.

Кто бы эта Филина ни была, она, несомненно, обладала какими-то контактами в Ратуше. Вдруг да поможет нам раздобыть документы, по которым ведутся эти земляные работы? Так мы выясним заказчика, того самого, который покрывает этот план перед своими сотрудниками. Он-то, несомненно, связан с заговорщиками, и через него мы на них и выйдем!

— Ну, документы, положим, я могу тебе и сам раздобыть, — заметил Пастухов, пока мы тряслись в трамвае по пути до Ратуши (экономии ради).

— Мог бы, если бы твое начальство тебя ни в чем не подозревало, — фыркнул я.

Однако поиски в Ратуше и Магистратуре ни к чему не привели. Мы доконали нескольких рецепционистов, однако никто из ведающих приемом посетителей или подачей жалоб не смог сообщить нам, есть ли в Ратуше некая Елена Филина, генмод-сова. Точнее, все они в один голос заявляли, что такая тут не работает.

По моей просьбе Прохор даже перекинулся парой слов с курьерами, охранниками и прочим низовым персоналом, также имеющим привычку курить на крыльце. Никто из них также такой не знал. И вообще, мама, похоже, была права: единственные два филина (или совы), регулярно появляющиеся в Ратуше — это два генмода из Городского собрания.

Кстати, один из них (Длинноног) оказался полицейским в высоком чине.

— Ну все, — зевая во весь рот, сообщил Пастухов. — Я — спать. Если что, меня можно найти в общежитии ЦГУП.

К тому времени февральский день, все еще не настолько длинный, как летний, уже начинал переходить в сумерки. Если вспомнить, что Пастухов отработал ночную смену, его усталость выглядела совершенно оправданной. Казалось даже немного невероятным, что он продержался так долго.

Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Было ясно, что сегодня мы уже ничего путного не придумаем. Оставалось только разойтись.

— Хозяин, — сказал Прохор, — если позволите, мы еще успеваем заехать в ЦГУП за вашей лицензией. Особенно, если возьмем извозчика.

Несколько секунд усталость боролась во мне с разумной бережливостью. Затем я дал Прохору добро: я рассудил, что в такой относительно поздний час посетителей в патентно-лицензионном отделе ЦГУП будет немного, и дешевле будет сейчас потратиться на извозчика, чем на следующий день еще терять несколько часов, вновь добираясь до Собора!

Мы и впрямь успели. На сей раз и в самом деле посетителей не было. Скучающая чиновница, не отрываясь от блюдечка с чаем, выдала мне вожделенную бумагу — плотную, гербовую, весьма официального вида. Она говорила, что я, Василий Васильевич Мурчалов, отныне имею право осуществлять сыскную деятельность на территории Необходимска и прилегающей области, в том числе в случаях, предусмотренных параграфом «Частный сыск» городских Уложений о правопорядке. На лицензии имелась даже моя фотография — новшество, тогда только получившее ход.

Правда, должен сказать, что та фотография преизрядно не удалась. Сперва я принес в отдел оформления лицензий другую, получше… но выяснилось, что кисточки на ушах — это важный признак, и пришлось от них избавиться. (Да, это были кисточки, взятые из заветной коробочки Прохора.) Преизрядная глупость, как по мне! Людям разрешается менять прически и шляпы, чем мы хуже?

— Прекрасно выглядите, хозяин, — неискренне сообщил Прохор, разглядывая сей важный документ.

— Да-да, конечно, — буркнул я. — Поторопимся лучше домой. Мы с тобой еще не ужинали.

Собор в сине-сиреневых зимних сумерках выглядел величественно и неприступно. Действительно, храм правосудия, причем такого правосудия, где в моих услугах не нуждались.

В довершении всего, поблизости от него не оказалось ни единого извозчика, хотя обычно они дежурили на тротуаре в изобилии. Прохор отправился добывать одного, я же остался ждать под фонарем, против воли таращась в окна расположенного напротив трактира. Не того, что держал Курочкин, другого, но тоже весьма неплохого. Может быть, стоило сказать Прохору, что мы зайдем и поужинаем там…

Внезапно у меня над головой раздалось хлопанье крыльев. Вскинув голову, я увидел знакомый птичий силуэт и встретил взгляд светящихся в темноте синих глаз: Елена Филина снова уселась на фонарный столб.

— Ну надо же, какая встреча! — сказала она насмешливо. — Судя по вашему унылому виду, вы уже зашли в тупик?

— Ни в коем случае, — ответил я с большим достоинством. — Мы с младшим инспектором Пастуховым…

— Помощником младшего инспектора, — перебила сова.

— Хорошо, помощником младшего инспектора, — недовольно исправился я. — Это, в конце концов, несущественные детали. В общем, мы с ним работаем над несколькими направлениями, и нам бы не помешала ваша помощь…