Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта - Альберготти Рид. Страница 27

Резкий, самоуверенный бабник Армстронг, казалось, исчез вместе с раком. Новый Армстронг всерьез думал о семье, о долгой счастливой жизни, о смысле бытия. Он поигрывал в гольф, валялся на диване, ел в свое удовольствие, бренчал на гитаре, играл со своим котом. Он даже поехал в недельный тур со своими друзьями из группы Wallflowers. Журналист из New York Times Сэмюэл Абт, который сделал карьеру на освещении жизни Армстронга после рака, назвал этот период его жизни пробуждением души, во время которого он исследовал свой внутренний мир всеми доступными средствами, разве что не отправился в паломничество по Тибету.

Заняв пятнадцатое место на февральской гонке, он решил закончить карьеру, но чувствовал ответственность перед командой. Следующая гонка Париж – Ницца была в марте; двумя годами ранее Армстронг финишировал в ней вторым в общем зачете. Он знал трассу и был уверен в своих силах.

Второй день гонки стал для него мучительным. Погода была пасмурной и ветреной, лил дождь, ехать было неудобно и опасно. Стало еще хуже, когда его попросили поработать на Джорджа Хинкепи, который был в то время одним из сильнейших гонщиков в команде. Новый директор команды Джонни Вельц велел Армстронгу задать темп и привести Хинкепи в группу отрыва. Армстронг редко работал на других гонщиков, но даже он понял, что в тактике Вельца что-то не так. Зачем он так долго ждал, пока команда не осталась далеко позади?

Мысли Лэнса блуждали далеко. Он представлял Остин, где стояла хорошая погода, и свой просторный дом на берегу озера. Он мог бы жарить мясо в саду, пригласить друзей, попить пивка. Своим участием в гонке «Вуэльта Андалусии» он уже все доказал. Разве нет? Что ему теперь, колесить по Европе лет пять, чтобы приходить пятнадцатым в каждой более или менее приличной гонке до тех пор, пока до всех тупиц, наконец, не дойдет, что он победил рак? Он уже и так победил. Рак отступил. Может, пора покончить с этим цирком?

Проигнорировав инструкции Вельца, он отстал и пропускал всех вперед до тех пор, пока не оказался последним в пачке. Съехал на обочину и поднял руки. Командная машина остановилась. Армстронг слез с велосипеда и сел в машину. Вот и все. Он позвонил Кристине в Ниццу и сказал, что возвращается. Подробности обещал рассказать при встрече.

В Ницце он ей рассказал, что решил все бросить и вернуться домой, в Остин. Чтобы приехать в Европу, Кристине пришлось уйти с работы. Она уже записалась в школу в Ницце, чтобы учить французский. Новость об отъезде ее не обрадовала. Однако после всего, что Армстронгу пришлось пережить, она не могла отступать.

Вернувшись в Остин, они оба вдруг почувствовали свою оторванность от остального мира. Армстронг потерял всякий интерес к велоспорту. Он не потрудился даже сказать команде, куда отправился. Составил заявление об уходе и месяц не расчехлял велосипед. Когда Кристина спрашивала его о планах на будущее, отвечал уклончиво. И все время играл в гольф.

В конце концов, его главные советчики – мать, агент Билл Стэплтон и бывший тренер Крис Кармайкл – решили вмешаться. Они убедили его принять участие хотя бы еще в одной гонке. В апреле он на неделю вышел из своего добровольного заточения, чтобы потренироваться в Аппалачах с Кармайклом и его бывшим коллегой по команде приветливым Бобом Роллом.

Каждый день Лэнс крутил педали, иногда даже под проливным дождем. Крис периодически возил Лэнса в лаборатории тренировочного центра, где врачи измеряли его мощность. Показатель максимального потребления кислорода, который раньше достигал 80, теперь был всего 64.

В те дни Лэнс прислушивался к себе, вспоминал свое детство и размышлял о прежней спортивной карьере. Он задумался, что движет им, когда он отправляется на соревнования в Европу, и насколько его спортивные достижения отвечают настоящим внутренним потребностям.

В конце той недели Армстронг решил, что хочет вернуть себе имя в спорте. Он знал, что если действительно хочет жить в полную силу, то одной победы над раком ему мало. Профессионалы не ищут причин, чтобы ездить. Они ездят, потому что это работа, которую они любят.

Ему была нужна прежняя страсть, нужно было найти прежний заряд энергии. Армстронг черпал ее в своей желчности, в ярости по отношению к тем, кто, по его мнению, обошелся с ним нечестно. Тут была и обида на биологического отца, который бросил его, и возмущение предательством его отчима Терри, который обманывал его мать и считал их обузой. Тут было и бешенство из-за предложения Эдди Би отказаться от своей победы ради помощи другому гонщику. Тут была и ненависть к команде Cofidis, которая не поверила в него.

Он сочувствовал своей матери. Он представлял, как ее, семнадцатилетнюю, люди считали неудачницей, которая не cможет воспитывать сына одна, у которой ничего не получится.

8 мая 1998 года Лэнс и Кристина обвенчались в католическом соборе в Санта-Барбаре. Линда пришла на церемонию со своим третьим мужем Джоном. Лэнсу он всегда нравился, вместе с ним в доме матери поселились любовь и юмор. Но Джон боролся с алкоголизмом и накануне свадьбы сильно набрался на ужине в дорогом ресторане. «Мам, отведи его домой», – взмолился Лэнс. Она попросила своего отца, чтобы тот отвез его в отель.

Их медовый месяц прошел скромно из-за спортивного сезона. Армстронгу нужно было готовиться к гонкам. Они провели несколько дней на побережье, одновременно с этим Лэнс тренировался. Позже в том месяце они вернулись в Остин, чтобы собрать благотворительные средства на борьбу с урологическими опухолями на «Гонке за розу». Мигель Индурайн и Грег Лемонд приехали на гонку поддержать участников.

В качестве своей первой европейской гонки в составе команды US Postal он выбрал июньский «Тур Люксембурга». Гонка продолжалась четыре дня, и, хотя в день участникам приходилось преодолевать по 150 километров, соперники были не так уж сильны, и Лэнс победил.

Лэнс с женой снимал маленькую квартиру в Ницце. Команда готовилась к «Тур де Франс», и девять участников отправились на сборы. Горски спросил Армстронга, не хочет ли тот присоединиться, но Лэнс даже не рассматривал такого варианта и отказался от участия. В июле 1998 года лучшие девять гонщиков отправились на «Тур де Франс», а Армстронг вернулся в США и принял участие в местной многодневной гонке, популярной среди любителей высокого уровня и профессионалов. Армстронг с помощью товарищей по команде, в том числе при поддержке двадцатипятилетнего Джонатана Вотерса, который уже четыре года был в большом спорте, легко выиграл гонку.

После соревнований у Армстронга взяла интервью небольшая местная газета. Когда журналист сравнил его с Лемондом, Лэнс вспылил и назвал Лемонда толстожопым. Лемонд принимал участие в автогонках, и об этом стало известно после его небольших успехов. Армстронг заявил репортеру, что Грегу нужно вылезти из машины и вернуться в велоспорт. Лемонд узнал о публикации от приятеля, который отправил ему статью по почте, и был крайне удивлен внезапными нападками в свой адрес. Ведь за несколько месяцев до этого Лемонд специально приезжал на «Гонку за розу», чтобы поддержать благотворительную акцию! Лемонд был уязвлен, но быстро выкинул это из головы, списав комментарии Армстронга на счет морального расстройства после тяжелой болезни.

В 1998 году «Тур де Франс» начинался в Дублине. Иногда этапы гонки проводились за пределами Франции, чтобы повысить международный интерес к событию. Команда US Postal со всем своим оборудованием, в том числе с машинами, отправилась в Ирландию на пароме из Бельгии и по расписанию прибывала поздно ночью. Эмма О’Рейли, массажистка и ассистентка команды из Ирландии, собиралась встречать их в дублинском порту.

В ожидании парома она заметила несколько ирландских таможенников, патрулировавших территорию, и поинтересовалась, что они ищут. Они ответили, что ждут паром, чтобы проверить машины американской команды, прибывающей из Бельгии. О’Рейли заволновалась. Она знала, что некоторые гонщики команды использовали запрещенные препараты, но постаралась ничем себя не выдать перед инспекторами. Молодая жгучая брюнетка подключила все свое обаяние. Она сказала таможенникам, что люди, с которыми она работает, профессионалы высшего уровня. Было уже поздно, около двух часов ночи, и, если им, представителям спортивной элиты, уставшим с дороги, придется ждать, пока закончатся какие-то дурацкие таможенные процедуры, они могут разозлиться и устроить большой скандал. Расположив их к себе, она сказала, что сама не хочет связываться с этими капризными мужиками. Таможенники, казалось, купились на ее уговоры и оставили в покое членов команды и их машины в покое.