Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта - Альберготти Рид. Страница 31

В конечном счете они уладили все разногласия, и Фрэнки вошел в состав команды главной гонки года. Он был самым опытным в команде, и он был нужен Армстронгу. А Фрэнки нужны были деньги, которые ему принесло участие в гонке, но их отношения охладели. Фрэнки считал, что увидел настоящее лицо Лэнса Армстронга, и оно ему не понравилось. А Лэнс начал задумываться о том, насколько может доверять Фрэнки.

Готовясь к гонке, все команды столкнулись с дилеммой: или продолжать принимать допинг, усилив меры безопасности, или отказаться от него вообще. И без того строгий французский закон был ужесточен, и суровое наказание ждало всех, кто был пойман на ЭПО или других запрещенных препаратах. Некоторые французские команды решили от греха подальше честно прекратить использование допинга перед «Тур де Франс».

Армстронг и Брюнель не собирались соревноваться чистыми. ЭПО был главной частью их плана, который должен был привести Армстронга к победе. И никто из них не верил, что остальные команды откажутся от допинга, несмотря на всю пропаганду. Для команды US Postal допинг значил много.

В начале сезона 1999 года команду покинул Педро Селая, который казался Армстронгу слишком консервативным. Несмотря на то что Селая помогал команде с допингом, он старался убедить их в том, что на многое они способны и без допинга. «Так мы скоро будем вообще чистыми гоняться, – однажды заметил Армстронг в разговоре с Джонатаном Вотерсом, намекая на скупость Селаи на стимулирующие средства. – Он меряет температуру даже перед тем, как дать простую таблетку кофеина». Армстронг настолько волновался, что из-за такого врача члены команды недополучат нужные дозы, что в 1998 году на чемпионате мира в Нидерландах поручил Кристине сделать работу за него, и ей пришлось паковать таблетки кортизона, чтобы передать их Вотерсу и другим членам команды.

Брюнель нашел в команду нового врача – Луиса Гарсиа дель Мораль, которого прозвали el gato negro – «черный кот». Каждая профессиональная команда в Европе должна была иметь своего врача, в обязанности которого помимо наблюдения за здоровьем гонщиков входила разработка хитрых допинговых программ. Только высококлассные спортсмены, такие как Армстронг, могли себе позволить личных врачей, но Лэнс, например, оплачивал работу Феррари и для Хэмилтона. С остальными работал дель Мораль, который жил в Валенсии. У него была небольшая клиника, где, помимо прочего, проходили реабилитацию спортсмены после травм и приобретался любой допинг. После многих лет работы с велогонщиками, футболистами, звездами тенниса он стал экспертом в области стимуляторов.

Мораль оказался менее консервативным, чем Селая. Он восхищался эффектом, который производит допинг на организм спортсменов; тем, что можно было взять гонщика, который не справлялся с работой в пелотоне профессионалов, и поднять его на новый уровень, назначив правильное сочетание уколов и таблеток. В его глазах это была вершина медицины, и, конечно, роль врачей в этом деле была намного более важной, чем у терапевтов и семейных врачей, которые прописывали антибиотики и успокоительные своим пациентам-ипохондрикам.

Мораль должен был следить за тем, чтобы команда в течение сезона получала нужные вещества «под завязку» и ни в чем не нуждалась. На сборах до начала сезона он появлялся, вооруженный таблицами с подробным долгосрочным допинговым планом для каждого спортсмена. Команда выработала систему приема допинга. Каждый третий или четвертый день на «Тур де Франс» спортсмены собирались в фургончике. Вслед за ними туда заходил сам Мораль или его помощник Хосе «Пепе» Марти со шприцами, заправленными ЭПО. Сделав уколы, спортсмены прятали шприцы в жестяные баночки из-под напитков. Мораль тут же уходил и быстро избавлялся от банок. Кроме ЭПО он давал членам команды кортизон и актовегин – вытяжку из крови телят, которая, по его мнению, способствовала поступлению кислорода в мышцы.

На случай если французская полиция решит провести обыск у команды, Армстронг и некоторые другие велогонщики в команде, в том числе американцы Тайлер Хэмилтон и Кевин Ливингстон, принимали дополнительные меры предосторожности. Они наняли француза по имени Филипп Мэр, который работал садовником на вилле Армстронга в Ницце, чтобы тот тайно доставлял им ЭПО. Они называли его Мэр Мотомен, потому что он доставлял ЭПО в холодильных камерах на своем мотоцикле.

Гонка приближалась, и Армстронг впервые подходил к ней, имея долгосрочную цель. Если он хотел победить, ему нужно было заранее обдумать свою стратегию и решить, как ехать и где беречь силы.

На «Тур де Франс» каждый год новый маршрут. В 1999 году пролог был семикилометровой гонкой с раздельным стартом. Первые этапы проходили на равнинной трассе. Восьмой этап был разделкой. Затем начались горные этапы. Самыми важными были два альпийских: первый заканчивался подъемом на Сестриере, второй – на вершине одной из самых известных гор гонки Альп-д’Юэз. На третьей неделе два этапа проходили в Пиренеях, и в предпоследний день соревнований – снова гонка с раздельным стартом. Хорошей новостью для Армстронга стало то, что в гонке не принимали участие немец Ян Ульрих и итальянец Марко Пантани. Чемпион 1997 года Ульрих получил травму. Пантани попался на анализах, уровень его гематокрита на «Джиро д’Италия» превысил 50 процентов, и он не был допущен к соревнованиям.

Армстронг начал гонку с неожиданной победы в прологе 4 июля. Увидев Армстронга в желтой майке лидера, Билл Стэплтон с женой Лорой не могли сдержать слез. После всего, что Армстронгу пришлось пережить, для Стэплтона настал самый жизнеутверждающий момент в жизни. И это было только начало.

На следующий день Армстронг лишился желтой майки, но это не противоречило их плану. Время настоящей гонки еще не пришло.

Гонка с раздельным стартом в городе Метц должна была быть последней. Даже до болезни Армстронг не был достаточно сильным на разделках, а теперь он вдруг показал впечатляющий результат, обогнав на 58 секунд швейцарца Алекса Цулле, который пришел вторым. Армстронг снова лидировал в гонке на 2 минуты 20 секунд. Никто во Франции не мог поверить в происходящее.

Не мог поверить в это и Грег Лемонд, сопровождавший группу велосипедистов, которые путешествовали вдоль трасс «Тур де Франс». Когда Лемонд увидел, что Армстронг лидирует с таким большим отрывом, он решил, что, возможно, Лэнс был не так уж безумен, когда говорил, что может выиграть «Тур де Франс».

Через два дня начинались горные этапы, и Лемонд волновался за Армстронга и его навыки подъема в гору. Он хотел его поддержать, отправился к старту первого горного этапа и нашел командный автобус. В автобусе Лемонд увидел Армстронга.

– Мужик, да ты просто летаешь. Невероятно. Я очень за тебя рад, – сказал он.

– Спасибо, – ответил Лэнс.

– Должен сказать, что если ты так проехал разделку, то и на горных этапах у тебя все получится. Пусть не смеют говорить, что ты «раздельщик», а не «горняк». Если ты смог сейчас так откатать, то сможешь выиграть «Тур де Франс».

– Я знаю, – снисходительно ответил Лэнс.

Лемонд был обескуражен самонадеянностью Армстронга и его неуважением. Он вышел из автобуса, чувствуя себя идиотом, потому что решил поддержать Лэнса, которому это было совершенно не нужно.

На следующий день на последнем подъеме Армстронг оказался в небольшой группе лучших «горняков», среди них находился и Цулле – его главный соперник. Вдруг Армстронг приподнялся из седла и начал спринтовать в горку. Было что-то почти зловещее в этом восхождении темным дождливым днем, его ярко-желтая майка была едва различима среди мерцающих огней.

Такую атаку он мог бы спокойно сделать на коротком подъеме в Филадельфии или на одной из классических гонок. Но на Сестриере, длиной два километра! На этой громаде! На следующий день предстоял подъем на Альп-д’Юэз. Казалось, что Лэнс атакует слишком быстро, что он сошел с ума и решил себя прикончить. Но он и не думал замедляться. Он продолжал сокрушать подъем, делал широкие повороты на изгибах трассы. Армстронг в желтой майке и синей кепочке US Postal в одиночку пересек финиш. Он лидировал в гонке больше чем на шесть минут!