Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта - Альберготти Рид. Страница 36

Федерация велоспорта США с 1995 года официально именовалась просто «Велоспорт США» и имела монополию на управление олимпийским спортом в Штатах, но не умела толково распоряжаться средствами. Визеля такая бесхозяйственность возмущала: «Творился полный бардак. Не было планов, финансирования, бюджетирования. Ничего».

В 2000 году он создал независимую организацию, которую назвал Фондом развития велоспорта в США, чтобы собрать хоть какие-то деньги на спорт. Именно тогда он и организовал Клуб чемпионов по модели благотворительного фонда.

Вскоре «Велоспорт США» стал зависеть от фонда Визеля. Взамен на финансирование бывшая Федерация велоспорта согласилась внести изменения в уставные документы и дала Фонду право голоса в совете директоров. Затем, используя свой пробивной характер без всякой личной выгоды, Визель вошел в состав руководства.

Друг Визеля и его старый товарищ по спорту Стив Джонсон ушел из университета, где преподавал на кафедре спорта, и стал исполнительным директором федерации. Через несколько лет Визель помог Джиму Оховицу стать президентом и взял его на работу в свой банк.

Когда Оховиц, много лет проработавший брокером, пришел к Визелю, то привел за собой очень важного клиента из мира велоспорта – Вербрюггена. В 1999 году Оховиц открыл Вербрюггену брокерский счет. В то же время Оховиц стал близким другом Армстронга и даже крестным его первенца Люка.

Благодаря своему влиянию на велоспорт в Америке и возможностям использовать ресурсы своего инвестиционного банка в мире велосипедного спорта Визель получил и некую степень влияния на Международный союз велосипедистов, который контролировал бизнес и, что важно, осуществлял допинговый контроль на «Тур де Франс». Оховиц как руководитель американской Федерации велоспорта ездил в швейцарский Эгль на встречи с Хайном Вербрюггеном. Само собой разумеется, он ездил туда под предлогом обсуждения популяризации спорта в мире и приближающихся Олимпийских игр. А на самом деле они часто обсуждали положение дел брокерского счета Вербрюггена. Визель был лучшим инвестиционным банкиром Кремниевой долины в то время и не принимал инвестиции от кого попало. Антидопинговое агентство США и другие думали, что их финансовые отношения представляют собой большой конфликт интересов. Армстронг был большой звездой спорта, а Вербрюгген представлял руководящий орган. Если команда захочет перевести деньги Вербрюггену, то для компании Визеля не составит большого труда дать Вербрюггену хорошее первичное публичное предложение, которое сможет принести ему сотни, тысячи, если не миллионы долларов в зависимости от вклада. Так Визель помог многим другим хорошим велосипедистам, в том числе Лемонду.

Вербрюгген вел мягкую допинговую политику в отношении Армстронга, и Лэнс останется ему за это весьма благодарным на протяжении почти всей своей карьеры.

{Примечания к Главе 7}

Глава 8

Обман у них в крови

Том Визель держал велоспорт Америки под своим строгим контролем, финансирование значительно улучшилось, и атмосфера в команде US Postal стала спокойнее. Новые источники финансирования позволяли брать в штат больше гонщиков, больше механиков, закупать больше велосипедов и другого оборудования, которое нередко производилось специально под конкретного спортсмена. Теперь они могли сосредоточиться на том, что умели делать лучше всего, – выигрывать гонки. «Тур де Франс» 1999 года показал, на что способны Армстронг и его команда, и теперь им предстояло доказать миру, что это не было случайностью.

На 2000 год команда поставила перед собой большие цели, в том числе были запланированы сильные выступления на весенних классических гонках и, конечно, подтверждение чемпионского титула Лэнса. В команду приняли пятерых новых спортсменов, которым предстояло обеспечивать надежный тыл сверхталантливой суперзвезде. В их числе был покинувший команду в 1998 году ради более выгодного контракта Вячеслав Екимов, на которого теперь возлагалась большая ответственность.

В то время среди велогонщиков начал распространяться слух о новом тесте на ЭПО, который будет проводиться на «Тур де Франс». Разработку теста поручили Франческо Конкони, той самой лисе в курятнике. Боясь разоблачения, велосипедисты еще больше, чем в прошлом году, осторожничали с приемом ЭПО. Но американскую команду это не остановило.

Армстронг хвастался перед друзьями, что Конкони был учителем его врача Микеле Феррари и поэтому он знает один секрет, который поможет обойти тест. От Феррари команда узнала, что, если вкалывать ЭПО непосредственно в вены, а не просто вводить под кожу, как это обычно делалось, препарат выводится из организма за двенадцать часов, а не за несколько дней. Армстронг также понимал, что тест на ЭПО был первым, а значит, далеко не точным. Даже если тест проведут через несколько часов после приема ЭПО, результаты могут оказаться неточными.

Благодаря хорошему финансированию команда могла использовать другой вид допинга, более сложный не только для применения, но и для обнаружения, – переливание крови. Врачи назначили допинговую программу всем троим «горнякам»: Лэнсу, голубоглазому двадцатидевятилетнему выпускнику университета Тайлеру Хэмилтону и двадцатисемилетнему Кевину Ливингстону, который владел почти идеальной техникой педалирования. Примерно за месяц до «Тур де Франс» Йохан Брюнель объявил, что каждый спортсмен должен сдать 500 миллилитров крови и что эта кровь будет снова им введена во время соревнований. В то время не существовало ни одного теста, который бы точно выявлял переливание, поэтому спортсменов могли вычислить, только если бы кто-нибудь своими глазами увидел процесс или обнаружил у них пакеты с кровью.

В середине июня Армстронг, Хэмилтон и Ливингстон сели на борт частного самолета в Ницце и отправились в Валенсию. Там их отвезли в гостиницу, чтобы взять кровь. Весь процесс занял около часа, после чего они втроем отправились тренироваться на побережье. Из-за потери крови они чувствовали усталость и с трудом преодолевали даже маленькие подъемы, но они знали, что, когда кровь будет перелита им в организм, они смогут покорить любую гору «Тур де Франс».

В тот год на «Тур де Франс» Армстронг вплоть до десятого горного этапа шел ноздря в ноздрю с лысым тридцатилетним итальянцем Марко Пантани, любимцем зрителей, которых восхищал его агрессивный стиль езды, и двадцатисемилетним темноволосым Яном Ульрихом из Германии, фаворитом гонки, который уже становился победителем «Тур де Франс». В тот день с утра шел ливень, было холодно. Такую погоду ненавидят большинство велогонщиков, но Армстронг научился ее ценить, потому что в сложной борьбе он мог полностью раскрыть свой потенциал. На трассе было три главных подъема: Коль-де-Мари-Блан, Коль-д’Обиск и страшный 13-километровый Отакам. Армстронг, Ульрих и Пантани ехали на равных до самого Отакама. На подъеме Пантани рванул в атаку, установив небольшой отрыв между собой и следующими за ним гонщиками. Армстронг бросился вслед и через несколько мгновений обогнал его. Ульрих остался далеко позади. Добравшись до вершины Отакам, Армстронг лидировал в гонке; Ульрих шел на втором месте, отставая от него на 4 минуты 14 секунд. С таким большим отрывом вторая победа в гонке была ему практически гарантирована.

Но рисковать никто не хотел. Вечером 11 июля по завершении одиннадцатого этапа Лэнс, Кевин и Тайлер собрались в номере гостиницы в Провансе, где на стенах вместо картин на гвозди были подвешены их трансфузионные мешки. Спортсмены лежали на кроватях, пока им вводили их собственную кровь. Следующий день был днем отдыха перед двенадцатым этапом с финишем на горе Мон-Венту, где Армстронг стал легендой.

Поклонники велоспорта давно благоговеют перед Мон-Венту. Дорога там очень крутая, с подъемами до десяти градусов и сильным ветром, который делает ее еще более труднопреодолимой. В 1967 году во время «Тур де Франс» на этой горе погиб велогонщик Томми Симпсон, который в наркотическом угаре переусердствовал на подъеме, и его сердце не выдержало. Однако среди велолюбителей упорно ходит версия о том, что не наркотики убили Симпсона, а Мон-Венту. В его честь на месте гибели установили скульптуру, которая стала романтическим символом спортивного фатализма и ни с чем не сравнимых мучений, испытываемых спортсменами на «Тур де Франс».