Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта - Альберготти Рид. Страница 60

Что бы ни делал Армстронг, обвинения преследовали его. В конце 2008 года французское антидопинговое агентство бросило ему вызов. Глава агентства Пьер Бордри был убежден, что Армстронг всех обманул и вышел сухим из воды. Он предложил провести повторные анализы мочи образца 1999 года, чтобы проверить, ошибалась ли французская газета L’Équipe. Сама газета написала, что Бордри хочет стать судьей в конфликте Армстронга с их изданием, хотя и казалось, что у него уже есть сформированное мнение, потому как образцы мочи он называл не иначе как «содержащими ЭПО».

Положительные результаты этих тестов из-за срока давности не могли стать причиной отстранения Лэнса от соревнований. В любом случае французское агентство желало, чтобы Армстронг согласился провести повторный анализ. По их мнению, это было в его же интересах: если он действительно не виновен, то сможет таким образом пресечь все слухи. Тесты могли быть быстро проведены в лаборатории Бордри в присутствии представителя Армстронга, или, если он захочет, их можно было провести в любой другой лаборатории Всемирного антидопингового агентства, аккредитованного в Европе.

Армстронг от предложения Бордри отказался.

В начале 2009 года строгая и прозрачная индивидуальная антидопинговая программа Лэнса закончилась, не успев начаться. Доктор Кэтлин, даже не взяв ни одного анализа, выступил с заявлением, что по обоюдному согласию сторон было решено прекратить программу из-за ее дороговизны и сложности. Билл Стэплтон выступил со следующим заявлением: с декабря Армстронг проходил два или три анализа у Расмуса Дамсгаарда, датского исследователя, который занимался антидопинговой программой внутри команды Pro Team Astana и будет продолжать проводить анализы Армстронга в сезоне. Одновременно с этим команда наняла бывшего врача Армстронга Педро Селая.

Лэнс передумал публиковать все результаты своих анализов в интернете. В конце января он отправился в Австралию на велогонку Tour Down Under, которая планировалась как разминочная; выигрывать ее он не собирался. После гонки люди обратили внимание на то, что анализы крови Армстронга на сайте опубликованы не были, что противоречило его обещанию. Сам он объяснил это тем, что публикация вызовет кучу вопросов у общественности. Неспециалист вряд ли разберется в сложной информации, тем более что колебания некоторых показателей в крови естественны, когда спортсмен работает на высоте. На сайте были опубликованы результаты семи базовых тестов и заверения, что у Лэнса семнадцать раз брались анализы с тех пор, как он вернулся в спорт, но критиков это не удовлетворило.

Дик Паунд, бывший президент Всемирного антидопингового агентства, сказал: «Армстронг бросил пару громких фраз, а про сами тесты словно забыли. Похоже, что никакая работа в этом направлении не проводится».

Несмотря на эту полемику, многие опытные велосипедисты из его и других команд были взволнованы возвращением Армстронга в спорт. Они никогда раньше не видели, чтобы чье-нибудь возвращение производило столько шуму: толпы, пресса – его появление тут же вызывало всеобщий ажиотаж. Даже велогонщики из команд соперников просили его автограф и фотографировались с ним. Мэр французского города Маноск сказал в частной беседе с одним спортсменом на мартовской гонке: «Неважно, любят его или ненавидят, нравится он людям или нет, – все придут на “Тур де Франс”, потому что хотят увидеть сильнейшего».

Однако у некоторых ученых, работавших с антидопинговыми программами, было другое мнение. Они полагали, что Армстронг станет использовать переливания крови на «Тур де Франс – 2009», и разрабатывали тесты, которые бы смогли его разоблачить. Новый тест, созданный в одной барселонской лаборатории, мог выявить молекулы пластика трансфузионных мешков в крови спортсменов. Схема требовала объединения усилий нескольких организаций, в том числе Всемирного антидопингового агентства, Международного союза велосипедистов и швейцарской антидопинговой лаборатории, которая проводила анализы на «Тур де Франс». Но поскольку сам тест был несовершенен, в планы ученых входило заморозить образец крови Армстронга и провести экспертизу позже. Однако имелась одна загвоздка: чтобы сохранить качество замороженного биоматериала, требовалось добавить в него химикат.

Анализы крови брались по строгому протоколу. Образцы крови или мочи велогонщика собирали в два разных контейнера: А и В. Оба контейнера запечатывались. В лаборатории проверялся образец А; контейнер с образцом В оставался запечатанным. Если образец А оказывался положительным, велогонщик имел право присутствовать на вскрытии второго контейнера, и тогда проверялся второй образец. Так исключались фальсификации.

Армстронг наверняка бы заметил, если бы лаборант что-то подсыпал в его кровь. Старые бойцы всегда внимательно следят за тем, что происходит с их биоматериалом, до тех пор пока он не будет упакован. Люди, задействованные в плане, решили, что возьмут у Лэнса кровь, при нем запечатают оба образца и затем уже в лаборатории снимут пломбу, добавят консервант и заморозят. Когда барселонский тест будет усовершенствован, они протестируют кровь Армстронга на пластификаторы. Так как пломбы были нарушены, по результатам теста Армстронга наказать не могли, зато этот анализ мог использоваться вместе с другими доказательствами, например свидетельскими показаниями. Ученые предвкушали победу: они были уверены, что Армстронг у них в руках.

В начале марта Лэнс тренировался на юге Франции и однажды, возвращаясь с тренировки, обнаружил у своего дома представителя французского антидопингового агентства, который намеревался взять у него анализ мочи для независимого исследования. В тот год антидопинговое агентство Франции проводило свои проверки вне соревнований, чтобы поймать обманщиков. Армстронг был вместе с Брюнелем. Он слез с велосипеда и стремглав бросился в дом, пока Брюнель отвлекал инспектора. Минут через двадцать, то есть спустя время, достаточное для введения необходимых препаратов, Армстронг вышел и дал свое согласие на тест. Он нарушил протокол, согласно которому должен был оставаться в пределах видимости инспектора с того момента, как тот пришел делать забор биоматериала. Инцидент попал во все газеты. Армстронг объяснял это тем, что привык проходить тесты, проводимые Международным союзом велосипедистов, тогда как французское агентство явилось столь внезапно, что он решил позвонить куда надо, чтобы убедиться, что инспектор действует на основании закона. Но толком объяснить, зачем он принял душ, не смог. Если он, как говорил, прошел сотни подобных тестов, то правила должен был знать. Международный союз велосипедистов, понятное дело, его прикрыл. Руководство французского антидопингового агентства не было столь покладистым: оно собиралось отстранить Армстронга от участия в «Тур де Франс».

«Подозреваю, что этим дело не закончится и вскоре последуют другие выходки французского антидопингового агентства, – говорил он в видеообращении, которое выложил в интернет. – Скорее всего, меня не допустят к участию в “Тур де Франс”. Очень жаль. Я нежно люблю эту гонку и очень хотел бы в ней поучаствовать».

В первый год своего возвращения Армстронг решил участвовать в небольшом количестве гонок. Он откатал Tour Down Under и планировал принять участие в американской горной гонке Leadville 100. Единственная намеченная европейская гонка была «Тур де Франс», но теперь Армстронг заявил, что ему, возможно, придется ее пропустить. В то же время он решил принять участие в майской гонке «Джиро д’Италия». Это решение должно было оскорбить французов. Толпы зрителей наверняка бы хлынули на «Тур де Франс», чтобы посмотреть на вернувшегося Армстронга, но теперь все они поедут в Италию.

В марте Армстронг принял участие в многодневной испанской гонке «Вуэльта Кастилии и Леона», чтобы подготовиться к «Джиро». В первый же день Лэнс попал в аварию и сломал правую ключицу, поставив тем самым под угрозу свое участие в итальянском старте. Однако после срочной операции он вернулся обратно в удивительно хорошей форме и был готов к старту. Он финишировал на почетном двенадцатом месте. Довольно неплохо для тридцатисемилетнего мужчины, который был старше практически всех в пелотоне, только оправился от перелома и пару лет не садился на велосипед.