Во имя любви к Магии (ЛП) - Грин Саймон. Страница 46

— Эти клетки пронизаны чувством юмора Департамента, — проворчал я. - Но от них смердит отчаянием. Должно быть, тайные мастера поняли, что мы приближаемся к ним.

Аманда перевела взгляд в мою сторону. Ты думаешь, мы уже близки к цели?

- А разве нет?

- Ну, - сказала она. - Не знаю, насколько близко. Ближе, возможно.

Одно из моих бёдер сильно дёрнулось от напряжения, вызванного долгим пребыванием в одном и том же стеснённом положении, и плечо дёрнулось в ответ. Шип проткнул мою кожаную куртку и воткнулся в предплечье. Кровь потекла по рукаву и закапала с пальцев. Я тихо выругался и заставил себя не двигаться.

- Я должен был догадаться, что Департамент пустит по нашему следу кого-нибудь другого, - сказал я. - Теперь, когда Мириам и Эмиль мертвы.

- Без них мир стал лучше, - рассеянно произнесла Аманда.

Я не сразу ответил ей. - Тебе обязательно было убивать Мириам? Думаю, я мог бы привести её в чувство, если бы всё сложилось иначе.

- Сложилось всё иначе, - сказала Аманда. - Она никогда бы не перестала преследовать нас, Джек. Я знала, как ты к ней относишься. Поэтому я и убила её, чтобы тебе не пришлось этого делать.

Я не знал, как можно было разрешить этот вопрос, поэтому я посмотрел за решётку, чтобы осмотреть наше окружение. Деревянный настил сцены уходил в обе стороны, заканчиваясь плотными занавесами. За сценой обширное открытое пространство заканчивалось изогнутыми ярусами сидений, которые образовывали дальнюю стену, и когда я поднял взгляд, то смог разглядеть соломенную крышу. Масляные лампы излучали приятный золотистый свет, но мне показалось, что здесь слишком много теней: все они были глубокими, тёмными и угрожающими. Я попытался поднять Зрение, чтобы рассмотреть их, но обнаружил, что его что-то блокирует. На мгновение я запаниковал. Никто и никогда раньше не мог этого сделать. Я с трудом сглотнул и полностью сосредоточился на своём самообладании.

- Я знаю, где мы находимся, Аманда… - твёрдо сказал я. - Это современная версия Шекспировского театра “Глобус” в Лондоне. Я посещал его несколько лет назад.

- О да, - тактично отреагировала Аманда. - Какую пьесу ты смотрел?

- Я приходил сюда не за этим. - Я был по официальному вызову. Большинство театров страдают от привидений, но “Глобус” был на шаг впереди… Актёры доходя до кульминационного момента становились одержимы, ночь за ночью. Они вдруг начинали декламацию в старом бравурном стиле - завладеть зрителем.., а потом просто приходили в себя, не помня, что произошло.

- Я выгнал всех и, когда убедился, что место в моём распоряжении, поднялся на сцену и произнёс то, что смог вспомнить из монолога Гамлета. Должно быть, я был действительно ужасен, потому что дух одержимости обрушился на меня, как гнев Божий, но моя голова - это моя голова.

- Я призвал то, что бы это ни было, проявиться, и прямо передо мной появился призрак: высокий и статный, с прямой спиной и благородным челом, одетый в самый настоящий Викторианский наряд. Он был рад, что кто-то наконец увидел его, и в итоге мы мило побеседовали.

Максимиллиан Львиное Сердце был кумиром прежних времён, которому очень не нравился современный стиль актёрской игры, весь этот метод, бормотание и отсутствие страсти. По его словам, он хотел показать сегодняшней публике, что такое настоящее выступление, но он просто скучал по своему времени и по тому, чтобы быть в центре внимания. Актёрство было делом всей его жизни, и он не был готов отказаться от этого.

- Я внимательно осмотрел призрака своим Зрением и обнаружил, что на спине у него сидит демон. Мерзкая тварь глубоко вонзила когти, чтобы питаться его болью и нуждой. Я достал из рюкзака пару особых перчаток, специально связанных бородатыми монахинями храма Святого Бафомета…

Перчатки позволили мне схватить демона и сорвать его со спины призрака. Я засунул мерзкую извивающуюся тварь в рюкзак вместе с перчатками, а затем с помощью своего атамэ вырезал в реальности дверь, ведущую в загробный мир.

Я сказал Максу, что льющийся свет - это самый большой прожектор в мире и что его ждёт величайшая аудитория всех времен. Он горячо поблагодарил меня, выпрямился и гордо шагнул в дверь.

- Есть причина, по которой ты мне всё это рассказываешь? - Вежливо спросила Аманда.

- Это помогает мне отвлечься от мыслей о том, что я заперт в клетке, полной шипов, - сказал я.

- Конечно, - сказала Аманда. - Как ты избавился от демона?

- Я перегнал его эктоплазму в концентрат, перелил в бутылку и закопал на освящённой земле, - жестко ответил я. - Неужели тебе действительно нечего мне сказать?

- Мы не в современном театре, - сказала Аманда. - Это оригинальный “Глобус”, - тысяча шестьсот пятнадцатого года.

- Почему ты всегда так уверенно называешь дату? - спросил я. - У тебя есть встроенный календарь?

Она бегло улыбнулась. - Что-то вроде этого. Как много ты знаешь об этом периоде, Джек?

Я на мгновение задумался. - Елизавета умерла в тысяча шестьсот третьем, так что на троне оказался Джеймс. Насколько я помню, он не очень любит магию… Эй, подожди-ка. Кто-то говорил мне, что первоначальный Глобус сгорел в 1613?

- Так и было, - ответила Аманда. - А это значит, что мы оказались в ловушке в здании, которого вообще не должно было существовать. Интересно, не правда ли?

- И мы всё ещё в прошлом, которое было до переписывания? - сказал я.

- Конечно.

- Так что же здесь происходит?

- Все магические расы покинули этот мир, - сказала Аманда, - и большинство древних монстров вместе с ними. Но здесь ещё остались магические колодцы и те, кто черпает из них силу.

Я подождал, но ей больше нечего было сказать. Я вернулся к изучению открытой площадки за сценой. На земле лежали свежие опилки, но ничто не указывало на то, что по ней недавно кто-то ходил. Быстрый взгляд подтвердил, что все многоярусные сиденья так же пусты. Театр “Глобус” был в нашем с Амандой распоряжении. Но почему мы оказались здесь и в это время?

- Ты уверена в дате? - спросил я.

- О, пожалуйста, - сказала Аманда. - Я всегда права.

Я приподнял бровь. - Мерлин сказал это в Камелоте.

- Он перенял это у меня.

- Если это действительно 1615-й, - сказал я, не желая отступать - из общих соображений, - то мы не встретимся с Шекспиром. Он уехал домой в Стратфорд-на-Эйвоне после того, как его театр сгорел.

- Но зачем вам оборванец Вилли, когда у вас есть я? - сказал громкий и весёлый голос.

Из-за левой кулисы вышел высокий, хорошо сложенный человек. У него были длинные рыжие волосы, красивое лицо и улыбка разбойника. Одет он был по Елизаветинской моде, и весь его наряд соответствовал драматизму момента. Я смог разглядеть эфес шпаги, висевшей в ножнах у его бедра.

Он остановился перед нами с Амандой и широко улыбнулся, как будто с его появлением всё должно вернуться на круги своя.

- Кристофер Марлоу, к вашим услугам, - произнёс он, отвесив нам элегантный поклон, сопровождаемый размашистым движением руки. - Известный в городе драматург, поэт и остряк. А также шпион, дуэлянт и интриган. Зовите меня Кит…

- Я - Джек Даймон, - сказал я. - Аутсайдер.

Он приподнял аккуратно подстриженную бровь. - Я и есть нынешний Аутсайдер, Сэр. Я не знал, что доктор Ди назначил на мою должность другого.

- Я не местный, - сказал я. - Это моя спутница, Аманда.

Кит вежливо кивнул ей. - Я под впечатлением.

- Я была на первом представлении вашего “Doctor Faustus”, - сказала она. - Мне понравился фейерверк.

Кит скорбно покачал головой. - Мои речи были подобны фейерверку и не нуждались в украшениях, но неотёсанных людей это впечатляет. И владельцы театра настояли на своём.

- Я не знал, что вы - Аутсайдер, да ещё и драматург, - сказал я.

- Мне поручено бороться со всеми противоестественными угрозами Короне и стране, - ответил Кит. - Человек с тайной властью и влиянием, и всё же каким-то образом я здесь, пойманный в ловушку и запертый в этом театре, как и вы.