Неписанная любовь (ЛП) - Ашер Лорен. Страница 44

— Нет. Я оставил это в прошлом.

— Тогда что не так?

Я поджимаю губы.

— Ничего.

Она хихикает себе под нос.

— Верно. Ну, если ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом, я здесь.

Моя тетя говорила то же самое всю мою жизнь, но я никогда не принимал ее предложение. Когда я был моложе, я делал это, чтобы защитить ее от правды обо мне, а теперь я слишком гордый, чтобы признать свои трудности.

В чем-то я похож на своего дядю и Джулиана — у меня такая же гордыня, которая приносит мне одни неприятности.

Только потому, что ты слишком упрям, чтобы просить о помощи.

Я провел рукой по волосам.

— Я ценю это.

От ее разочарованного вздоха у меня в груди все сжимается.

— Конечно. Я знаю, что ты уже вырос и не нуждаешься во мне…

— Я никогда этого не говорил.

— Тебе и не нужно было.

Я подумываю сменить тему, но в последний момент решаю не делать этого.

— Если честно, я не знаю, как говорить обо всем.

— И ты никогда не научишься, если не попробуешь.

Я несколько секунд думаю, что ответить.

— Между Элли и мной все…

Она ахает.

— Что?

— Напряженно.

— Ох, — ее прежний энтузиазм сошел на нет.

— Не то чтобы она мне не нравилась как человек…

Она вклинивается в разговор, когда я не успеваю закончить предложение.

— Но она не интересует тебя как нечто большее.

Это неправда, но то, что она меня привлекает, не означает, что я могу что-то с этим поделать. Вчерашний разговор дал мне это понять.

— Я не могу, — честно отвечаю я.

Ее звук согласия немного ослабляет напряжение в моих плечах.

— После всего, через что ты прошел, я понимаю, почему.

Я удивлен ее словами.

— Понимаешь?

— Да. Если бы мне разбил сердце тот, кого я любила и кому доверяла, я бы не захотела снова в это влезать.

Может, моя тетя и не знает всех гнусных подробностей моего развода, но она может самостоятельно расставить все точки над «и», располагая той информацией, которая у нее есть.

— Но… — она позволяет этому слову зависнуть в воздухе, заслужив от меня хмурый взгляд. — Если бы я встретила правильного человека, то, возможно, передумала бы.

Проблема в том, что Элли может быть правильным человеком, но это не изменит того факта, что я ей не подхожу.

Хотя мне очень хочется, чтобы это было так.

Глава 30

Элли

Несмотря на беспокойство по поводу завтрашнего рейса на Кауаи, сегодняшний день должен был пройти в наслаждении нашим последним днем на Оаху, избегая тревожных мыслей, но у жизни были другие планы на меня.

С момента как проснулась, я превращаюсь в ходячую, говорящую катастрофу. Сначала я потеряла свой любимый медиатор, а затем пролила макиато на рубашку и полностью испортила свою одежду.

Ни одно из этих бедствий не сравнится с третьим и последним ударом невезения. Даже близко нет.

У Авы явно закончились хорошие идеи для песен, что объясняет, почему она предала меня еще раз со своим новым релизом.

Как мазохистка, я проигрываю последнюю песню Авы в пятый раз, прежде чем снова лечь на кровать. Я подкладываю под голову пропитанную слезами подушку, ложусь в позу эмбриона и закрываю глаза.

Песне «Silver Scars» не суждено было увидеть свет, не говоря уже о том, чтобы в одночасье взлететь на вершину музыкальных чартов, но я должна была предвидеть, что Ава нанесет последний убийственный удар.

Как от огнестрельного ранения в грудь, я истекаю кровью, но никого нет рядом, чтобы увидеть, как умирает часть моего сердца.

Уиллоу: Мне пришлось уговаривать себя не совершать убийство, поскольку ты не отвечала на звонки.

Уиллоу: Если верить Даркнету, есть люди, к которым можно обратиться за подобной работой.

Уиллоу: Их гонорары немного выходят за рамки моего бюджета, но кому вообще нужны двести тысяч долларов?

Я закрываю телефон и смотрю в потолок, пытаясь сдержать слезы. Воздух кажется более плотным, и я с трудом пытаюсь наполнить легкие кислородом.

— К черту ее и Дариуса, — хриплю я.

То, что Ава выпустила альбом, полный моих украденных песен, разрушило весь мой мир год назад, но я думала, что оправилась от предательства и двигаюсь дальше.

Не позволяй Аве снова уничтожить тебя.

Я провожу пальцем по ногам, обводя контуры своих шрамов. Татуировка на бедрах, которую я умоляла маму разрешить мне сделать, когда мне было всего шестнадцать лет, помогает мне держать себя в руках и служит важным напоминанием, когда я чувствую желание выплеснуть свои эмоции на теле, чтобы успокоить те, что у меня в голове.

Это тоже пройдет.

Обводить шрамы всегда успокаивает меня, помогая сосредоточиться.

Ненавижу, когда мне кажется, что я двигаюсь дальше — что я наконец-то делаю позитивные шаги к лучшему будущему, — но что-то обязательно затягивает меня обратно в темную яму сомнений и отвращения к себе.

Так чувствует себя Рафаэль? Потому что это ужасно.

Трясущимся пальцем я очерчиваю свой новый шрам, которому всего год. Он всегда вызывает у меня чувство стыда, потому что после нескольких лет терапии и позитивных стратегий преодоления рухнули под тяжестью моих эмоций, и я вернулась к нездоровым моделям поведения, с которыми так упорно боролось.

Однако, в отличие от прошлого раза, я не поддаюсь искушению. Я даже проверяю себя, хватая бритву в ванной, но кладу ее на тумбочку, и больше не прикасаюсь к ней.

Это всего лишь песня. Ты всегда сможешь написать другую, а она больше никогда не сможет украсть ни одну из твоих.

Вот только это была не просто песня. Это была та песня. «Silver Scars» — это моя история, а не ее, поэтому мы обе сошлись на том, что она удалит все записи и тексты со своего жесткого диска.

Боже. Как я могла быть такое глупой и доверчивой? Мне следовало дважды все проверить, чтобы убедиться, что Ава удалила все записи, но тогда я поверила ей на слово, потому что она еще не предала меня.

Мой телефон снова издает сигнал, но я не могу найти в себе силы прочитать сообщения, поэтому отключаю уведомления и накрываю голову подушкой. Слезы не заставляют себя долго ждать, и, начавшись, я уже не могу их остановить.

Слабый стук спустя пять минут прерывает мои рыдания. Мое тело каменеет, несмотря на то что мозг кричит, чтобы я убежала.

— Все в порядке? — вопрос Рафаэля вызывает еще больше слез.

Нет.

— Ага! — мой высокий голос причиняет боль моим собственным ушам.

— Ты уже долго не выходишь.

Я заставляю слезы остановиться, но мои глаза отказываются подчиняться.

— Мне сегодня нехорошо, — мой голос ломается. — Может, мне лучше держаться подальше от вас обоих, на случай, если это заразно.

Отличная идея, Элли. Изолировать себя от людей, которые могут помочь тебе почувствовать себя лучше. Это действительно сделает тебя счастливой.

Он не делает паузы, прежде чем спросить:

— Так вот почему тебе стало плохо вчера на лодке?

— Может быть!

— Тебе что-нибудь нужно?

— Нет.

— Я могу принести тебе лекарства или…

— Я в порядке! Спасибо за предложение, — мой голос звучит грубовато даже для моих собственных ушей.

Наступает напряженная тишина, и я молюсь, чтобы Рафаэль оставил меня в покое и отвел Нико на пляж, как мы изначально планировали. Они должны вместе строить замки из песка и провести наш последний день в Гонолулу весело, а не возиться со мной, человеком-угнетателем.

— Хорошо. Напиши мне, если что-то понадобится.

Последовал облегченный вздох.

— Спасибо.

Дверь в гостиничный номер захлопывается вскоре после этого, и Рафаэль с Нико оставляют меня в одиночестве, чтобы я погрязла в своей печали.

Оказывается, не только Рафаэль ненавидит себя за то, что доверился не тому человеку.