Неписанная любовь (ЛП) - Ашер Лорен. Страница 46

Он закатывает глаза.

— Что? Все дети в школе говорят, что у тебя миллион долларов!

Всего несколько тысяч миллионов, плюс-минус.

Но все же никогда не рано учить сына важности денег и тому, как взросление без них повлияло не только на меня, но и на всю его жизнь.

— Но так было не всегда.

Его глаза расширяются.

— Да?

— Да. У моих родителей было много проблем, поэтому в детстве у меня не было много вещей. Мы никогда не ездили в отпуск и не имели красивого дома.

— А как же уроки музыки?

Я качаю головой.

— Определенно нет.

— У вас был телевизор?

— Да, но на нем было всего несколько каналов.

Моя жизнь была далеко не такой, как у Нико, а значит, я выполнял свою работу отца, даже если для этого приходилось жертвовать любовью и временем.

— Может, сейчас у меня и есть деньги, но так было не всегда, поэтому я много работаю, чтобы у тебя было все то, что я всегда хотел, но не мог получить.

— О, — он нахмурился еще сильнее. — Прости, что смеялся над твоей работой.

— Все в порядке. Я говорю тебе это не для того, чтобы ты почувствовал себя неловко. Я просто хочу, чтобы ты понял, почему работа важна для меня.

Он обхватывает меня за талию и крепко обнимает.

— Спасибо тебе за то, что ты много работал, чтобы мы могли поехать в отпуск.

Моя грудь сжимается, когда я ерошу его волосы.

— Не за что.

Я отвожу его подальше от океана, и мы возвращаемся туда, где оставили наши вещи. Напряжение между нами становится далеким воспоминанием, когда каждый из нас берет ведра и инструменты.

— Ты уверен, что знаешь, что делаешь? — спрашивает он меня тридцать минут спустя.

— Вроде того?

Как по команде, часть восточного крыла замка рушится.

Нико сгибается и смеется.

— Я знал, что Элли построила тот замок!

— Эй! Я помогал ей.

Его бровь снисходительно изгибается.

— Si tu lo dices (Как скажешь).

— Ты думаешь, я вру?

Его глаза сужаются.

— Мм… Твой нос всегда был таким большим, или он растет каждый раз, когда ты врешь?

Я отбрасываю ведро в сторону и хватаю его. Убедившись, что его очки закреплены ремешком вокруг затылка, я перекидываю его через плечо.

— Нет! — он бьет кулаками по моей спине, пока я мчусь к океану.

Вода щекочет пальцы ног, затем икры, а потом я вхожу в воду по пояс.

— Это твое наказание за то, что ты сказал, что у меня большой нос.

— Я пошутил!

Я притворно смущаюсь.

— А. Пошутил?

— Да! Клянусь!

Я прищурился.

— Хм. Твой нос тоже, кажется, вырос.

Ответ Нико обрывается с визгом, когда я со злодейским смехом бросаю его в океан.

Через несколько секунд он всплывает на поверхность со смертельным взглядом.

— Это нечестно.

— Как и жизнь, но ты привыкнешь.

Мой сын демонстрирует впечатляющую силу и скорость, когда набрасывается на меня. Я поймал его, и мы оба упали назад, а наши тела погрузились под воду. От соленой воды у меня щиплет глаза, и я закрываю их, чтобы встать.

Меня встречает свежий океанский бриз и глубокий смех Нико. Я не слышал его уже несколько месяцев, и это наполняет меня приливом отцовской гордости.

Ты сделал это.

И если все пойдет по-моему, я надеюсь сделать это снова.

Мы с Нико проводим тридцать минут в воде вместе, прежде чем он спрашивает, можем ли мы вернуться на пляж.

— Пойдем, — я поворачиваюсь и подставляю ему спину.

Он забирается на меня и обхватывает мою шею руками.

— Как ты думаешь, Элли в порядке?

До Гавайев, когда Нико упоминал имя Элли, меня всегда пронзал жаркий всплеск ревности. Но сейчас, когда я достаю телефон и отправляю ей сообщение с вопросом, не нужно ли ей что-нибудь, а также короткое видео, в котором Нико говорит, что скучает по ней, я отношусь к этому равнодушно.

Если ты равнодушен, то почему твое сердце учащенно бьется?

Предательский орган уличает меня во лжи, напоминая, что именно я чувствую по отношению к няне Нико. Чувства, которые я не должен был бы испытывать в первую очередь по нескольким причинам, но больше всего из-за ребенка, который является центром моей вселенной.

Хотя я не выиграл ни одной премии «Отец года», Нико позволяет мне почувствовать, что я снова в числе претендентов. Он не кажется таким напряженным или замкнутым, когда мы разговариваем во время обеда о планах отправиться на Северный берег для поездки на квадроциклах.

Все идет отлично, пока Нико не шокирует меня тихим признанием в середине обеда.

— Прошлой ночью мне приснился кошмар.

Мой мир перевернулся, пока я пытался обработать эту новую информацию.

— Правда?

Он кивает.

— Иногда они мне снятся.

Мое горло сжимается.

— Я этого не знал.

Его взгляд падает на оставшиеся креветки, которые он еще не съел.

— Это потому, что я не хотел тебя расстраивать.

Вместо того чтобы позволить своей грусти и ненависти к себе взять верх, я протягиваю к нему ладонь и сжимаю его руку.

— Я бы никогда не расстроился из-за такого.

То, что Нико молча боролся с ночными кошмарами, напоминает мне меня, и от этого мне становится физически больно.

— Я ценю то, что ты мне рассказал.

Он щурится.

— Правда?

— Конечно. Не знаю, рассказывал ли я тебе раньше, но мне тоже часто снились кошмары.

— О чем?

Несмотря на ощущение, что меня душит воротник футболки, я натягиваю маленькую, ободряющую улыбку.

— О том, что пугало меня в прошлом.

Его брови сходятся вместе под очками.

— Правда?

Я киваю.

— А что снится тебе?

— Мне снятся сны о том, что я ничего не вижу. Я слышу. Могу чувствовать запахи и прикосновения, но зрение пропало.

Мне хочется заключить его в объятия и никогда не отпускать, но я сижу на своем месте.

— Звучит пугающе.

Его подбородок дрожит.

— Однажды я заблудился в торговом центре. Внезапно все погрузилось во тьму. Никто не мог помочь мне найти тебя.

Я тянусь к его руке.

— Мне жаль, что тебе снятся такие кошмары.

Он смотрит на свои колени.

— Я не хочу, чтобы все стало черным.

Я качаю головой.

— Доктор сказал нам, что этого не случится.

— Я знаю, но что, если он ошибся?

— Ни один врач не может предсказать будущее, но у них есть научные данные, которые доказывают, что ты сможешь по-прежнему видеть. И есть вещи, которые мы можем сделать, чтобы помочь тебе.

— Но мое зрение уже не будет прежним. Оно станет только хуже.

— Ты прав, — еще одна острая боль пронзает мою грудь, но вместо того, чтобы позволить своему горю поглотить меня, я направляю его на то, чтобы помочь сыну справиться с его страхом. — Но мы максимально используем то зрение, которое у тебя есть.

Его хмурый взгляд превращается в улыбку.

— Значит, мы можем постоянно ездить в отпуск?

Я смеюсь, от чего его ухмылка только расширяется.

— Я подумаю об этом, — хотя я не могу ездить в отпуск так часто, как хотелось бы Нико, я могу сделать его моим главным приоритетом, чтобы у него было как можно больше ярких воспоминаний.

Мы переходим к более легким темам, например, к нашей будущей поездке с Элли на Гран-при Мехико в октябре, а затем отправляемся к месту сбора для нашей поездки на квадроциклах.

Мы с Нико с удовольствием исследуем живописные долины, грунтовые дороги и культовые места из фильмов на нашем двухместном квадроцикле. Улыбка Нико не сходит с лица, он постоянно смеется, пока я везу его, и мне нравится заставлять его визжать от резких поворотов и небольших кочек.

Мы уже несколько месяцев не получали такого удовольствия, и мне не хочется ехать обратно к месту высадки только потому, что я не хочу, чтобы сегодняшний день заканчивался.

Чтобы сделать Нико счастливым, тебе не нужны квадроциклы или пляж. Нужно просто быть собой.