Неписанная любовь (ЛП) - Ашер Лорен. Страница 69

— Мне нравится, — он кивает. — Но…

Она бросает на него взгляд, и он поднимает руки вверх.

— Я знаю, но я подумал, что ты могла бы изменить ее, чтобы она звучала вот так, — он протягивает руку, и Элли, нахмурившись, кладет свою гитару в его раскрытую ладонь.

Нико кладет гитару себе на бедро и играет оригинальные аккорды Элли.

— Вот как это звучит сейчас, — мой сын повторяет те же аккорды из начального куплета без ошибок.

— Точно, — она кивает.

— Но что, если сделать вот так? — он немного меняет звучание, изменяя скорость вытягивания аккордов, что, кажется, добавляет немного больше нарастания мелодии перед первым бриджем¹⁷.

Я не очень разбираюсь в музыке, но от того, что сделал Нико, лицо Элли загорается.

— Сыграй еще раз.

Нико повторяет тот же звук, и Элли сияет.

— Ты гений.

— Правда?

— Да! Мне нужны мой блокнот и телефон, — Элли спрыгивает с дивана, целует Нико в макушку и бежит в свою спальню.

— Вот тебе и неумение двигаться! — Нико кричит ей в спину с широкой ухмылкой на лице.

— Если ты будешь продолжать наглеть, то я никогда не скажу Коулу Гриффину, что ты помог написать его песню! — кричит она из коридора.

У Нико открывается рот, и он смотрит на меня.

— Подожди. Коул, о котором говорила Элли, — это Коул Гриффин?

— Да.

Нико едва не роняет гитару.

— Dios mío (Боже мой). И ты ничего не сказал?

— Я понятия не имел, что ты знаешь, кто это.

— Его все знают! Это же Коул Гриффин!

Знание того, что мой девятилетний ребенок слушает песни с текстами о депрессии, тревоге и разбитых сердцах, не делает меня счастливым родителем, но Нико всегда интересовался музыкой, поэтому я не могу ожидать, что ему не будет интересно узнать о великих людях нашего поколения.

— Его песни не для детей твоего возраста.

— Как и песни Элли, но ты разрешаешь мне слушать ее.

— Она другая.

— Потому что она тебе нравится?

— Николас, — мои щеки вспыхивают.

В его глазах появляется озорной блеск, из-за которого я всегда попадаю в неприятности.

— О. Ты начинаешь смущаться.

Я опускаю голову на руки и стону.

— Хватит болтать. Прямо сейчас. Пожалуйста.

— Только если ты признаешь, что Элли тебе нравится больше, чем подруга.

— Хорошо. Она мне нравится.

— Хорошо, но она тебе нравится или она тебе нравится-нравится?

Ради всего святого.

— ¡Por el amor de Dios, si! (Ради всего святого, да!). Она мне нравится-нравится. Теперь ты счастлив?

Мне не нужно поднимать глаза, чтобы понять, что Элли вернулась со своим блокнотом. То, как у меня заныла шея от осознания этого, уже говорит о том, что она услышала то, что я сказал, но я все равно оборачиваюсь, чтобы убедиться.

Судя по ее расширенным глазам, я был прав.

Глава 47

Элли

Сегодня утром я чувствую себя так же растерянно, как и вчера вечером, после того как услышала, как он признался Нико, что я ему нравлюсь. Хотя я рада узнать о его чувствах, это усложняет ситуацию, потому что он мне тоже нравится.

Возможно, даже больше, чем нравится.

Я не хотела признаваться себе в этом, но отрицание правды не идет мне на пользу. Нам с ним придется смириться с тем, что это событие означает для наших отношений.

Если эти отношения вообще есть.

И хотя Нико кажется меньшим препятствием теперь, когда он хотя бы знает, что я нравлюсь его отцу, это не решает нашей главной проблемы.

Рафаэль по-прежнему мой босс.

Этой правды трудно избежать, поэтому я проигнорировала его стук в дверь прошлой ночью, пока не смогла поговорить с голосом разума.

Моей мамой.

— Элли! Я получила твои фотографии! — восторгается моя мама. — Они просто великолепны.

— Ты бы гордилась мной. Я вчера каталась на лодке, и меня ни разу не стошнило.

Она смеется.

— Посмотри, как за две недели ты победила укачивание и страх перед самолетами! Что дальше? Змеи?

— Только через мой труп.

Она хихикает.

— Я так по тебе скучаю! Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя и услышать все о твоем путешествии, когда ты вернешься.

— Да, я тоже.

— Но ты же позвонила мне, чтобы поговорить не об этом? — моя мама всегда обладала особым шестым чувством, когда дело касалось меня.

Я падаю обратно на кровать.

— Не совсем.

— Что происходит?

— Помнишь, как Коул Гриффин нанял меня, чтобы я написала ему песню?

— Как тут забудешь? Я прослушала несколько его альбомов с тех пор, как ты упомянула его имя во время нашего последнего разговора, и он действительно хорош.

— Я знаю.

— Его песни грустные, но он идеально подходит тебе по лирике.

— Что ж, я рада, что ты так думаешь, потому что он спросил меня, не хочу ли я помочь ему написать следующий альбом.

— Правда? — визжит мама, и я слышу, как Берт вбегает в комнату, чтобы проверить ее. — Коул Гриффин попросил Элли помочь ему написать альбом! — говорит она ему, и я улыбаюсь. Мама пыталась подтолкнуть меня к тому, чтобы я вернулась и снова попробовала писать песни, но я сильно сопротивлялась.

— Я не сомневался, что это произойдет, — говорит Берт.

— Я в восторге.

— Конечно! Это грандиозно! — мама кричит так громко, что у меня трещит динамик.

Я отвожу телефон от уха.

— Есть только одна проблема.

— Какая?

— Он хочет, чтобы я поехала с ним в Европу, пока он в туре.

— Если поездка в Европу — это проблема, я с радостью займу твое место, — шутит Берт.

Мама толкает его.

— И в чем дело?

— Я не знаю, смогу ли я поехать.

— Почему?

— Потому что у меня уже есть работа, и я никак не могу взять такой отпуск на пять недель.

— Элли, дорогая, — мягкий мамин голос заставляет меня сделать паузу.

— Что?

— Я знаю, что тебе нравится семья Лопес, и ты предана им до глубины души…

— Думаю, они мне больше чем просто нравятся.

— Они или он? — спросила она слишком знающим тоном.

— Он.

Она издает подтверждающий звук.

— Ну, это, конечно, немного усложняет дело.

— Я не знаю, что делать, — я закручиваю шнурок своей толстовки вокруг указательного пальца. — Я не ожидала, что он вызовет старые чувства, не говоря уже о новых.

— Хм.

— И я ему тоже нравлюсь, — я вспоминаю вчерашний день и то, как он признался Нико, что я ему нравлюсь. Я чувствовала себя чертовски взволнованной, пока наша реальность не рухнула вокруг нас.

— Ну, тогда это еще большая причина для тебя подумать о другой работе.

Я знала, что она это предложит, но все равно от этих слов у меня сжалась грудь.

— Я знаю, что это неправильно — испытывать такие чувства к своему боссу…

— Я этого не говорила, но в твоих ли интересах продолжать работать на него, если у тебя возникли настоящие чувства?

Нет, что только добавляет нам еще одну проблему.

— Я боюсь перемен.

— Если бы это было не так, я бы забеспокоилась, потому что ты любишь сомневаться.

— И трижды подумать, — добавляет Берт.

— Что она всегда говорила, когда была моложе? — спрашивает его моя мама.

— Четыре раза, чтобы быть уверенной? — предлагает он.

Мама смеется.

— Да! Я знала, что ты так и подумала.

Я не могу не засмеяться вместе с ней.

— Ладно. Я поняла. Мне нравится обдумывать свои варианты.

Мама хмурится.

— Мы просто дразним тебя. Любой человек на твоем месте сомневался бы, соглашаясь на такую работу, особенно после того, что ты пережила в прошлый раз.

— Я имею в виду, что хочу согласиться на предложение Коула, но не хочу при этом потерять Рафаэля или Нико.

— Потому что тебе не все равно, — отвечает мама.

— Именно.

— Ну, моя милая девочка, если ты им тоже небезразлична, то они будут рады и поддержат тебя в твоем стремлении к мечте, потому что ты, как никто другой, заслуживаешь этого.