Неписанная любовь (ЛП) - Ашер Лорен. Страница 71

Шарканье ног в загоне для коз, а затем закрытие двери и задвигание замка заставили меня напрячься. Элли еще не видела меня, поэтому я любуюсь ею, как произведением искусства.

Может, она и не в платье, как в те ночи на Гавайях, но и не в привычных леггинсах и толстовке.

Мое сердце замирает от гордости. Она одета непринужденно, но ее футболка и шорты несут в себе столько смысла. Возможно, ей потребовалось время, чтобы почувствовать себя достаточно комфортно в присутствии Нико и меня, но я бы ждал столько, сколько потребуется для нее.

— Рафа? — ее голос вывел меня из задумчивости.

— Эль, — мой голос грубый и гортанный.

— Как долго ты тут стоишь?

Я отталкиваюсь от одной из опорных колонн амбара.

— Достаточно долго.

Я не знаю всех фактов, но вспомнил достаточно, чтобы понять, что она должна мне ответить на несколько вопросов.

Ее лицо бледнеет.

— О.

Я отвожу взгляд, надеясь, что это облегчит боль в груди.

— Ты уезжаешь?

Она прикусывает внутреннюю сторону щеки.

— Может, нам стоит зайти в дом…

— Просто ответь мне.

Она оглядывает весь амбра, прежде чем ее взгляд снова падает на меня.

— Я боюсь того, как ты отреагируешь.

— Возможно, в прошлом я не очень хорошо контролировал свои реакции, но я не буду злиться на тебя за то, что ты была честна со мной.

Она смотрит на меня так, будто не верит, а я смотрю в ответ, пока она не поверит.

После долгого вздоха она наконец говорит:

— Коул хочет отправить меня в Европу, чтобы я помогла ему написать альбом, пока он будет в туре.

Резкая боль пронзает мою грудь, достаточно сильная, чтобы мне было больно сделать следующий вдох. Элли скрещивает руки, словно ожидая, что я наброшусь на нее.

Поэтому я делаю несколько глубоких вдохов и держу под контролем черты своего лица. Я чувствовал, что это может произойти, особенно после того, как прочитал слова всех песен, которые она написала для Авы, но реальность ударила меня сильнее, чем я думал.

— Как долго? — спрашиваю я нейтральным тоном.

Она улыбается мне дрожащей улыбкой.

— Пять недель.

Блять. Это гораздо дольше, чем мне хотелось бы, хотя она все равно успеет к нашей поездке на Гран-при в Мексике.

— И когда ты уезжаешь?

— После Клубничного фестиваля.

— Значит, до этого времени ты останешься с нами?

— Да. Я ни за что не пропущу выступление Нико, — ее улыбка маленькая, но уверенная.

Я не хочу, чтобы она уезжала, но я также хочу для нее только лучшего. Она великолепна и талантлива, и пора кому-то это признать, даже если этим человеком окажется Коул.

Я хочу, чтобы Элли сияла так, как ей было предназначено, но это невозможно, если она останется со мной в темноте.

Мне чертовски больно осознавать, что придется отпустить ее, но в то же время я понимаю, что это лучшее решение для нее, а значит, и для меня.

Даже если сейчас это кажется неправильным.

Голова кружится, но сердце спокойно. Никаких пропущенных ударов. Пульс не скачет. Кровь не шумит в ушах и не пульсирует в висках. Честно говоря, если бы не тот факт, что я все еще дышу, я бы усомнился в том, что оно вообще до сих пор бьется.

Моя улыбка искренняя.

— Я рад за тебя.

Ее брови поднимаются к линии роста волос.

— Правда?

Я киваю, несмотря на напряжение в шее.

— Я также невероятно горжусь тобой. Я знал, что ты талантлива, но получить работу у Коула? Это возможность сделать карьеру.

— Эм…

Я подхожу и притягиваю ее к себе.

— Это нормально — радоваться этому.

Ее лицо сморщилось.

— Но я чувствую себя так противоречиво.

— Я могу помочь принять решение.

— Как?

Моя рука нащупывает ее спину.

— Для начала, я не собираюсь делать тебе конкурентоспособное предложение.

— Не собираешься? — она наклоняет голову.

— Нет.

Между ее бровей появляется хмурый взгляд.

— Ты мог хотя бы выглядеть расстроенным из-за моего отъезда.

Да, но в каком-то смысле я чувствую себя свободным и могу делать то, что хочу, теперь, когда между нами больше нет ни ее работы, ни Нико, и это уже само по себе повод для радости.

Я обхватываю рукой ее шею.

— Эль?

— Да?

— Ты ведь знаешь, что нравишься мне, правда? — я провожу большим пальцем по ее щеке.

— Ну, я слышала, как ты сказал это Нико несколько дней назад, да, — она выглядит смущенной, пытаясь уловить ход моих мыслей.

— Вспомни это через секунду, хорошо?

— Чт…

— Ты уволена.

Ее протест затихает, когда я прижимаюсь к ее губам и целую ее так, как давно хотел.

Как будто я умирал от желания.

Ничто не сдерживает нас, я вливаю все силы в наш поцелуй, показывая ей, что я чувствую, не произнося ни слова.

Когда она в моих объятиях, я счастлив и полон надежд. Как будто я больше не застрял в обратном направлении, потому что нашел самую яркую звезду, которая выведет меня из темноты.

Элль Синклер.

Глава 49

Элли

Мы с Рафаэлем уже целовались, и хотя это было невероятно, но не так, как сейчас, и я знаю, что ничто и никогда не сравнится с этим.

Власть и страсть сталкиваются, когда наш поцелуй превращается в битву за обладание, и я быстро оказываюсь на стороне проигравших, поскольку Рафаэль властвует над моим ртом, как и над моим сердцем. Он — целая армия, претендующая на каждый фрагмент моего разума, тела и души, пока я размахиваю белым флагом капитуляции.

Что бы он ни захотел, он получит это, лишь бы не переставал целовать меня вот так.

Мое сердце грозит сдаться, как и ноги, но Рафаэль удерживает меня в вертикальном положении.

В его объятиях я забываю об окружающем мире и позволяю себе чувствовать. Его обожание. Мое отчаяние. И надежду, распускающуюся в моей груди, как сорняк, корни которого, кажется, никогда не закончатся.

Не знаю, сколько мы так простояли, потерявшись друг в друге, но в конце концов Рафаэль хватает меня за бедра и приподнимает. Мои ноги инстинктивно обхватывают его талию, прежде чем он вдавливает меня в одну из опорных колонн амбара.

Он возвращается к поцелуям, в то время как его член вдавливается в меня. Я прижимаюсь к нему, вызывая у него стон, а мой язык дразнит его в танце томных поглаживаний и мимолетных прикосновений.

Он толкается в меня, и моя голова со стоном откидывается назад.

— Боже.

Его глубокая усмешка заставляет мои внутренности сжиматься, когда он начинает целовать мою челюсть. Шею. Ключицы и грудь. Он наносит на мою кожу невидимые татуировки в виде своих губ.

Хм. Придется оставить эту фразу для нашей песни.

Со стоном он отрывает свой рот и несет меня к лестнице под сеновалом, а я оставляю дорожку поцелуев на его шее.

Он ставит меня на ноги.

— Поднимайся.

Когда я остаюсь стоять на месте, он шлепает меня по бедру, а затем указывает на чердак сверху.

— Сейчас же.

Я бросаю на него взгляд, который заслуживает шлепка по другой ягодице.

— Я должен был позволить тебе уехать, — он сужает глаза.

Я закатываю глаза.

— Никто не просил тебя увольнять меня.

Он кладет руки по обеим сторонам лестницы, фактически толкая меня.

— Я так захотел.

Я сверкаю глазами.

Он целует кончик моего сморщенного носа.

— А как бы ты еще получила свое выходное пособие?

Я моргаю.

А потом моргаю еще раз.

Я даже не задумывалась о пункте о выходном пособии в нашем контракте с новым сотрудником или о ста тысячах долларов, которые я могла бы получить, если бы он снова меня уволил.

Мои глаза выпучились.

— О боже!

— Я предпочитаю использовать менее формальное имя Рафа, но у тебя особый случай, так что Бог тоже подойдет.

Я шлепнула его по плечу.

— Ты должен был просто позволить мне уволиться!