Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел - Марчант Джо. Страница 32

Я рассказываю об этом коллеге Хоффмана, психологу Дэвиду Паттерсону, и он говорит, что это обычная проблема. Паттерсон занимается в Харборвью ожоговыми и травматическими пациентами уже тридцать лет, пытаясь найти нефармакологические способы обезболивания в дополнение к лекарственным. Хотя Снежный Мир отлично отвлекает от боли на короткое время, эффект исчезает, едва пациенты снимают очки; поэтому Паттерсон выясняет, снижают ли боль и способствуют ли выздоровлению позитивные гипнотические суггестии.

Идея применения гипноза как анестетика принадлежит Джеймсу Эсдейлу, шотландскому хирургу, который в середине XIX века работал в Индии. Он повидал тысячи больных с лимфатическим филяриозом – паразитарной инфекцией, при которой возникают чудовищного размера опухоли с жидкостью внутри, но ему было трудно убедить этих несчастных позволить ему удалить эти новообразования. В то время там не водилось никаких анальгетиков. Без них операция была крайне болезненна, и многие умирали от шока.

Эсдейл прочел об анальгезирующих свойствах месмеризма, тогда популярного в Европе. Ни разу не наблюдав этого эффекта воочию, он все же решил попробовать и добился удивительного успеха. Хирург вел подробные записи о прооперированных больных, включая сорокалетнего лавочника по имени Гуручан Шах, мошонка у которого достигла гигантских размеров, весила 80 фунтов, и тот использовал ее как письменный стол.

Подвергнув Шаха действию месмеризма и сделав его «бесчувственным», Эсдейл вырезал жуткую опухоль и был уверен, что спас ему жизнь. «Мне представляется весьма вероятным, – написал он, – что этот человек истек бы кровью до смерти, если бы кровоток был ускорен болью и сопротивлением или шок был усилен телесными и душевными муками» {153}. Молва разошлась, и пациенты с лимфатическим филяриозом потянулись к Эсдейлу, а его больница превратилась в «фабрику месмеризма», где он осуществил тысячи операций с очень небольшим для той эпохи уровнем смертности.

Сегодня методы Эсдейла большей частью забыты. У нас есть эффективные химические анестетики, и нам, как правило, не приходится переносить операции без наркоза. (Однако во многих случаях бывает иначе – в развивающихся странах, на войне, в зонах стихийных бедствий. Так, после страшного землетрясения на Гаити в 2010 году четырем тысячам человек ампутировали конечности без всякого обезболивания.) Но мало кто из ученых интересуется способностью гипноза уменьшать потребность в лекарствах при обработке ран после операций и при хронических болях.

Паттерсон говорит, что увлекся гипнозом после «поворотного» эпизода, имевшего место в первые месяцы его работы в ожоговом отделении Харборвью {154}. Тяжелый пациент в возрасте за шестьдесят едва переносил обработку ран. «Он получал предельно допустимые дозы всех препаратов – морфина, транквилизаторов. Заявил, что лучше умрет, чем позволит к себе прикоснуться». Куратор Паттерсона, психолог Билл Фордайс, специализировавшийся в обезболивании, предложил попробовать гипноз.

И вот Паттерсон отыскал в руководстве пропись индукции, которую и прочел пациенту. Задумано было так, чтобы тот впадал в транс всякий раз, когда медсестры, обрабатывающие ожоги, тронут его за плечо. «Когда я вернулся проверить, как все прошло, отделение гудело, – рассказывает Паттерсон. – „Что вы с ним сделали? – спросили меня. – Мы прикоснулись к плечу, и он уснул“. Это было поразительно».

В дальнейшем визуализация мозга показала, что противоболевые гипнотические суггестии воздействуют на области мозга, которые отвечают за восприятие боли. Из ряда же малых рандомизированных проконтролированных испытаний следует, что дополнение традиционной терапии гипнозом значительно уменьшает хроническую и острую боль при многих заболеваниях.

Проблема в том, что большинство пациентов Паттерсона не вдруг загипнотизируешь. В Харборвью занимаются всеми серьезными травмами и ожогами, что случаются в регионе, от огнестрельных ранений до последствий ДТП, независимо от наличия медицинской страховки. У многих пациентов имеются нарушения психики и алкогольная или наркотическая зависимость. И все они, как Террелл, страдают от боли и получают сильные анальгетики, а потому постоянно сонные, им трудно сосредоточиться, и они могут понятия не иметь о гипнозе. Они зачастую не способны или не хотят сфокусироваться на традиционной гипнотической индукции.

Другим недостатком традиционного гипноза является дороговизна, так как приходится вводить специалиста в штат. И Паттерсон задумался, нельзя ли решить обе проблемы путем погружения пациентов в транс при помощи виртуальной реальности. Уже записанная виртуальная сессия позволит пациентам не вырабатывать собственные образы, а лечение можно проводить везде и в любое время без живого присутствия гипнотизера.

Первым пациентом, на котором Паттерсон опробовал этот метод в 2004 году, был 37-летний волонтер пожарный Грант. Шестью неделями раньше Грант плеснул бензина в яму для барбекю и не учел, что там еще тлеют угли. В итоге он заработал тяжелые ожоги с поражением 55 % поверхности тела. С тех пор он перенес шесть мучительных операций по пересадке кожи и все еще страдал от жесточайших болей. Без мощной седации у него развивались бред и неистовые панические атаки, особенно при ежедневной обработке ожогов. «Он находился на грани, – говорит Паттерсон, – а у нас был только Снежный Мир».

Паттерсон отказался от интерактивной игры и предложил Гранту просмотреть запись. Тот начал опускаться в ледяной каньон мимо снежных иглу под номерами от одного до десяти. Когда достиг дна, голос Паттерсона внушил пациенту, что сейчас тот расслабится и больше не почувствует боли при обработке ран.

В первый день исследования, еще до гипноза, Грант оценил свою боль по максимуму – на 100 баллов, невзирая на заоблачные дозы анальгетиков, которые в 15 раз превышали обычные, предусмотренные в Харборвью для ожоговых больных. На следующее утро он просмотрел сессию гипноза виртуальной реальностью. При обработке ран позднее тем же днем он оценил боль в 60 баллов, а на третий день, после дополнительного аудиогипноза, – всего на 40. В последний день исследования Грант снова не получил гипноза. Уровень боли вернулся к 100 баллам; она извела его так, что он даже не смог ответить по последним пунктам вопросника Паттерсона {155}.

После анализа этого случая Паттерсон создал умиротворяющий лесной пейзаж и добился положительных результатов при работе еще с несколькими ожоговыми пациентами, а также с перенесшими травмы – такими как Террелл. В пилотном испытании с участием 21 пациента, которые страдали сильными болями после переломов и огнестрельных ранений, Паттерсон сравнил ВР с игрой Снежный Мир и полным отсутствием лечения {156}. Сессия виртуального гипноза проводилась с утра, после чего пациентов просили остаток дня оценивать степень боли. Те, что играли в Снежный Мир или не получали лечения, докладывали, что она постепенно нарастала, тогда как в группе гипноза – снижалась.

Сейчас Паттерсон проводит более крупное исследование с участием двухсот травматических пациентов, в котором сравнивает гипноз ВР с аудиогипнозом и стандартным лечением. Однако пока, по его словам, все это «совершенно в диковинку, и судей нет».

Кое-что можно попробовать в домашних условиях. Положите правую руку перед собой на стол. Левую держите под ним или за ширмой, чтобы не видеть, а вместо нее положите на стол фальшивую (сойдет набитая резиновая перчатка). Теперь попросите друга одновременно погладить обе левые руки – ту, что видно, игрушечную, и настоящую под столом. Через несколько секунд возникнет странный эффект: вам покажется, что резиновая рука и есть настоящая.

Этот феномен известен как «иллюзия резиновой руки». Даже зная, что фальшивая рука не является частью вашего тела, вы ощущаете ее таковой. Как только иллюзия закрепляется, она начинает влиять на мозг и поведение. Люди быстрее реагируют на те предметы, которые видят на фальшивой руке и возле нее (как будто она настоящая), инстинктивно вздрагивая или отдергивая руку, когда к ней подносят иглу или нож.