Магия белых ночей (сборник) - Серганова Татьяна. Страница 45

Мимо промелькнули снежные шапки деревьев. Стальная табличка говорила, что мы уже на Выборгской стороне. Вот бы в Выборгском саду летом погулять…

Мир задрожал и запел. Захохотала где-то вдалеке метелица.

– Я принимаю ваше предложение, князь… – само сорвалось.

Пальцы легли на горячую смуглую щёку. Его губы нашли мои. Мир обрёл цель, чёткость, ясность.

– Женюс-сь немедленно!

Меня притянули ближе к горячему телу. Окутали терпким запахом. Больше не было одиночества и страха. Был только Полоз. И мир, разделённый на двоих. Так было правильно.

Дорогой дневник, не могу хотя бы в нескольких строках не выразить всю радость, что окутывает меня с первого дня моей новой жизни и по сей день!

Мы с князем Полозом поженились спустя год, выждав всё положенное время, а на свадьбе присутствовал сам государь император. Это быстро заткнуло рты всем недовольным. Тогда я уже была студенткой Первого магического университета, и мне, как будущему магу на страже империи, было пожаловано дворянство. Баюнья сила – не шутки. Баюны – стражи Нави, защитники, коты-оборотни. Редко когда их кровь просыпается в потомках. Но всегда – во благо.

Мы виделись с отцом, который долго просил прощения, что не почуял боль дочери, не понял, не уберёг. Он один воспитывает теперь моего младшего брата. Ни о мачехе, ни о наследнике Подлайских я более не слышала. Да мне и не нужно было. У меня была моя семья. Был муж мой, Полоз – бесконечно любящий и заботливый, тот, кому я мурлыкала по вечерам сказки. Тот, кто ради нашей любви перевернул полмира. Были мои новые друзья. Был целый огромный мир и волшебный древний город, столица империи Российской. И была новая служба в Мраморном дворце. Та зима подарила мне всё, о чём я не могла и мечтать.

Свет же родной души рядом растапливает горечь одиночества вернее любого огня.

Яна Смородина

Реквием водяных лилий

– Доброе утро. Могу я видеть госпожу Соколову? – драматичного вида молодая женщина осторожно прошла в кабинет и в волнении принялась теребить в руках кружевной платочек.

Одета дама была не по-будничному вычурно: летящее многослойное платье с завышенной талией и замысловатой парчовой вышивкой по краю, подвязанное широким поясом-шарфом (по последней парижской моде!), лёгкий жакет в тон и аккуратная шляпка с перьями.

Глаза её, совершенно волшебного оттенка морской волны, встревоженно глядели на Эмилию, элегантно подкрашенные губки-бантик дрожали.

– Доброе утро. Адвокат Соколова – это я.

Лицо дамы показалось Эмилии смутно знакомым.

– Как хорошо, что я так скоро нашла вас! Мне очень нужна ваша помощь. По деликатному вопросу.

Эмилия кивнула и жестом предложила присесть в кресло напротив.

– Буду рада помочь, госпожа…

– Савельева. Я актриса синематографа, вы могли слышать обо мне, как Аквамарине Савель.

Конечно же, теперь Эмилия узнала её: в жизни та была ещё красивей, чем на экране. Особенно глаза – Аквамарина, иначе и не скажешь.

– Госпожа Савельева, расскажите, какого рода помощь вам требуется.

– Дело в том, что меня преследует поклонник… Нет, я всё понимаю, моя профессия накладывает отпечаток. Публика, восхищение, цветы, подарки, и в мужских порывах такого рода я не вижу ничего предосудительного. Когда мужчина разумен, проявляет знаки внимания, а на отказ в более близком знакомстве реагирует в рамках приличий. Но тут, к сожалению, другой случай, – вздохнула госпожа Савельева и приложила платочек к краешку глаза.

– Имя преследующего вас поклонника вам известно? – перешла к делу Эмилия, чтобы не поддерживать излишних театральных пауз.

– Да, он подписывает свои послания. Эвклид Федотович Посудин. Служащий Департамента статистики.

– Он указал и место своей службы?

– Упомянул вскользь, мол, неравнодушен к цифрам и статистику почитает за искусство в мире анализа и бог знает чего ещё…

Эвелина подавила улыбку: поклонник-то – большой оригинал.

– Расскажите подробнее, что за послания.

– Сначала это были восторженные комплименты, признания в любви. Цветы на премьеру, небольшие подарки – не пропускал ни одной новой постановки в театре. Встречи он не просил, восхищался на расстоянии, – она немного помолчала. – Хотя странности за ним водились уже тогда, но я предпочла их не заметить: время от времени он бросался обвинениями, что я его околдовала, мешаю жить обычной жизнью… А потом возвращался к дифирамбам моему таланту. Следует сказать, что я действительно обладаю слабыми способностями зачаровывать – в моём роду не обошлось без духов вод, – печально улыбнулась госпожа Савельева.

Ах вот почему у неё такие потрясающие глаза…

– И что же было дальше?

– После фильмы «Арабская ночь» всё переменилось. Посудин стал требовать, чтобы я оставила Альберто: он, мол, подлец и не стоит моей любви. Альберто – это заглавная мужская роль той фильмы, её исполнил Серж Алмазов. И вообще вёл себя так, будто Альберто – живой человек. Он даже Сержу слал гневные записки, на домашний адрес и в театр, угрожал расправой…

– А господин Алмазов? – уточнила Эмилия.

– Отмахнулся, – несколько обиженно поджала губки она, – посоветовал принимать настой валерианы на ночь и не уделять большого внимания этому нервическому господину.

– Подозреваю, дело этим не кончилось.

– Нет, – всхлипнула госпожа Савельева. – В прошлую пятницу он прислал сценарий для фильмы, который, по его словам, написал сам. «Реквием водяных лилий». Главный герой, влюблённый в ундину, в порыве ревности убивает её и после топится с горя сам.

– Вас это очень напугало.

– Да. Не только сюжет, но и название пьесы. Наша семейная легенда гласит, что моя прабабка родом из края Щучьих Озёр и принадлежала дому Водяных лилий… Откуда ему это может быть известно?!

– Госпожа Савельева, я считаю, ситуация требует вмешательства полиции. Даже если Посудин окажется безобиден – пусть знает, что вы под защитой блюстителей правопорядка.

– Благодарю вас, Эмилия Сергеевна!..

– Однако я должна вас предупредить, что не состою в коллегии присяжных поверенных, а лишь частнопрактикующий поверенный, о чём имею свидетельство.

– Уверяю, меня это совершенно не волнует. Я выбрала вас, потому что вы женщина и сможете меня понять в таком деликатном вопросе, а не высмеете и не станете давать советов заняться прямыми своими обязанностями перед Богом. И репутацию вы заслужили отменную, – веско отметила госпожа Савельева.

– Все нужные бумаги я подпишу, за оплатой тоже дело не станет – в средствах стеснения я не имею, – быстро добавила она.

Эмилия улыбнулась, польщённая похвалой: в свои двадцать шесть за три года практики, не считая стажировки, приобрести хоть какую-то адвокатскую репутацию – дело серьёзное.

– Начнём с жалобы, – Эмилия вынула из ящика стола чистый лист бумаги, – лучше изложить суть дела лично…

– У меня уже изложено, – госпожа Савельева положила на стол свёрнутые трубочкой и перевязанные тесьмой листы. – В полицейском участке не приняли «моё сочинение»…

– В Адмиралтейском отделении? – нахмурилась Эмилия. Актриса скорбно кивнула, блеснув слезинкой в глазах. – Не тревожьтесь, дорогая. Я всё устрою.

– Добрый день, – Эмилия обворожительно улыбнулась делопроизводителю, сидящему за бюро, как только вошла в участковое полицейское отделение. – Я хотела бы подать жалобу.

– Рассмотрение незначительных жалоб отложено до будущей среды, – развёл руками тот. – Людей не хватает…

– Дело касается особы известной и…

– Простите, но исключений позволить не можем, – непреклонно объявил делопроизводитель.

Эмилия нахмурилась: делопроизводитель узнал её, но, к сожалению, не проникся ситуацией даже с учётом того, что госпожа адвокат не привыкла отступать.

Что же, сам напросился…

– Полагаю, мне совершенно точно поможет визит к начальнику восьмого делопроизводства по надзору в сфере… – проникновенно начала Эмилия, добавляя искорку убедительности и чуточку очарования. Для большего эффекта.