Картофельное счастье попаданки (СИ) - Иконникова Ольга. Страница 40

Я не находила здесь никакой другой стороны. Договор был подписан, и стороны должны были его соблюдать. Но, судя по всему, не все были готовы руководствоваться этой простой логикой.

— Словом, Орден Орла был создан именно для того, чтобы вернуть Деланж в состав Терезии. В эту организацию вошли те, кто готов был рискнуть своей жизнью ради того, чтобы послужить Отечеству.

— И что же славного совершил этот орден?

— Как я говорил, мадемуазель, большинство дел членов этого ордена остаются для нас неизвестными. Но, полагаю, вы слышали имя графа Тизье, который сумел попасть на службу к королю Арвитании Максимилиану Десятому?

Разумеется, ни о каком графе Тизье я не слышала, но не ответила ни «да», ни «нет». Да хозяин и не нуждался в моем ответе. Было видно, что ему приятна эта тема, и он рассказывал мне всё это с большим удовольствием.

— Граф смог занять важную должность при дворе, и король Максимилиан к нему благоволил. И вот однажды его сиятельство, применив ментальную магию, сумел заставить его величество подписать указ, в соответствии с которым провинция Деланж возвращалась в состав Терезии.

Торговец произнес это с гордостью. Я же не находила для этого ни малейших оснований.

— То есть, он обманом заставил короля Арвитании подписать этот указ?

Месье Рикардо нахмурился — вопрос явно не пришелся ему по душе. И я поняла, что мне лучше прикусить язык.

— Он сделал это во благо нашей страны, мадемуазель! — строго сказал он. — Разве вы, окажись на его месте, не поступили бы подобным образом?

Я, кажется, покраснела. Хорошо, что в полумраке лавки этого не было видно.

— Да, возможно, сударь, — пробормотала я.

— Впрочем, это всё равно не женское дело, — снисходительно усмехнулся он. — Дело было почти сделано, но, к сожалению, именно в тот момент в покои короля ворвалась стража, и граф Тизье был арестован и впоследствии казнен, а документ, только-только подписанный королем Максимиланом, уничтожен. И тем не менее, этот документ существовал, пусть и такое недолгое время! А значит, Деланж снова принадлежал нам!

— Но арвитанцы так не думают, да? — я постаралась вложить в свой вздох как можно больше сожаления.

— Именно! — воскликнул Рикардо и вскочил с места. — Они отрицают сам факт подписания этого документа!

— Но раз документ был уничтожен, то, полагаю, с этим уже ничего не поделаешь?

— Несколько лет назад членам ордена стало известно, что существует письмо некоего арвитанского герцога Клермона, который доподлинно знал, что такой указ королем был подписан. И это письмо с тех пор хранилось в семье его светлости.

— Но разве какое-то письмо может заменить королевский указ? — засомневалась я.

— О, мы готовы были ухватиться за соломинку! — в азарте месье Рикардо замахал руками, и едва не смел книги с одной из полок. — Члены ордена попытались выкупить это письмо, но их попытка не увенчалась успехом.

Ничего занимательного в этой беседе я уже не находила. Похоже, для этого ордена возврат провинции Деланж стал уже какой-то идеей фикс.

— Мне кажется, это лишено всякого смысла, сударь, — я снова не удержалась и высказала-таки свое мнение. — Неужели этим уважаемым магам более нечем заняться?

— Как вы можете так говорить, мадемуазель? — оскорбился хозяин. — Уверен, что однажды наши попытки увенчаются успехом! После графа Тизье ментальная магия в Арвитании была запрещена. Их магическая наука с тех пор не развивается, и это идет Терезии на пользу. А лет шесть или семь тому назад мы и вовсе уже могли достигнуть результата!

— Вот как? — скорее из вежливости, чем из интереса спросила я.

— Да-да, мадемуазель! — снова воодушевился старик. — Посол нашей страны в Арвитании граф Уэйн придумал гениальный план! Супруга короля Арвитании Дамиана Пятнадцатого находилась тогда в положении, и господин посол полагал, что он сумеет подкупить кормилицу будущего принца или принцессы и похитить ребенка.

— Похитить ребенка??? — я посмотрела на него с негодованием. — Вы понимаете, что говорите, сударь?

Следовало признать, что он заметно смутился.

— О, мадемуазель, вы можете не сомневаться, что сыну или дочери короля были бы оказаны все необходимые почести, и ни единого волоска не упало бы с головы этого ребенка.

— Но что дало бы это похищение? — не поняла я.

— Король Дамиан был бы готов на всё, чтобы найти своего малыша и достойно вознаградил бы того, кто вернул бы ребенка во дворец. Наш славный король Теодор направил бы в Арвитанию на поиски ребенка своего сына.

— И тот бы, конечно, его нашел, — усмехнулась я, — поскольку прекрасно знал бы, где его искать. И в качестве награды за свой благородный поступок попросил бы ни много ни мало, а целую провинцию.

Месье Рикардо кивнул и улыбнулся:

— Разве за счастье августейшей семьи это слишком большая награда? Король Дамиан уже тогда был в преклонных годах и вряд ли мог рассчитывать на то, что у него появится еще один ребенок, а потому отдал и бы и куда больше, чтобы вернуть своего первенца.

— И почему же этот гениальный план не сработал? — полюбопытствовала я.

— Случилось несчастье — королева скончалась при родах, и младенец тоже умер. Вернее, так считалось до недавнего времени. Сейчас же поговаривают, что ребенок был-таки украден. А новорожденная, которую похоронили с королевскими почестями, на самом деле была не принцессой. В ту ночь во дворце мертвым ребенком разродилась одна из служанок — именно его и выдали за королевскую дочь. Прислуга, допустившая похищение, испугалась, что ее обвинят в сговоре с похитителем, и решила подменить ребенка. Но так это было на самом деле или нет, сказать трудно.

— Но если ребенка похитил граф Уэйн, то он-то должен это знать!

— Конечно, мадемуазель, — согласился со мной старик. — Но дело в том, что его сиятельство скончался через пару дней после этого — его хватил удар по дороге в Терезию. Ребенка при нем не было, но вряд ли бы он решился везти его при себе. Возможно, он оставил его кому-то, но узнать это уже не представляется возможным.

Он замолчал, давая понять, что его рассказ окончен. Большие часы, висевшие за его спиной, показывали уже десятый час.

— Но если граф действительно похитил ребенка, — потрясенно прошептала я, — то это чудовищное преступление. Вы только представьте себе — девочка, которая должна была воспитываться в роскоши, сейчас, возможно, где-то голодает. Не понимаю, как наш король и его сын могли одобрить этот жестокий план?

Я не была знакома ни с королем Арвитании, ни с его малюткой-дочерью, но у меня слёзы навернулись на глаза, как только я подумала о том, как ужасно с ними поступили

— Кто мог знать, что дело закончится именно этим? — развел руками месье Рикардо. — И справедливости ради могу сказать, что старший сын нашего покойного короля (тот самый, который должен был участвовать в поисках ребенка) решительно воспротивился этому замыслу. А когда король Теодор попытался его заставить, его высочество заявил, что вовсе отказывается от права наследования короны.

— Он поступил как благородный и честный человек, — одобрила я.

— Да, мадемуазель, — хмыкнул хозяин. — Но, полагаю, он давно об этом сожалеет. Потому что через два года его отец король Теодор скончался, и если бы не этот демарш, то теперь старший принц уже правил бы Терезией. А так на престол взошел его младший брат, и я не могу сказать, что это пошло нашей стране на пользу.

Тут старик испугался, что сболтнул лишнего, и торопливо поднялся и посмотрел на часы, давая понять, что разговор окончен.

Когда я вышла на улицу, меня окликнула высокая пышная женщина с чепцом на голове. Она шла ко мне со стороны «Сдобной пышечки», и я узнала в ней хозяйку кондитерской. Румяная, светловолосая, она и сама походила на большую сладкую пышку. Я видела ее несколько раз за прилавком, когда заходила в ее заведение, чтобы купить Армель пирожных и конфет. Себе самой я сладости не покупала — мы находились в режиме экономии.